Ключ к убийству - Урса Алекс
Спустя три года после женитьбы мать мальчиков умерла при загадочных обстоятельствах, а Алессандро остался единственным законным опекуном детей, получив их обоих в свое полное распоряжение. Вскоре после смерти жены он был посвящен в сан и получил пост настоятеля церкви Святого Бенедикта, в котором и выступал хор. С тех пор он посвятил все свое время и силы на его развитие, проводя все дни напролет в бесконечных репетициях.
Но своенравный Энцо Бертолини не был легким и пластичным материалом в руках Алессандро. Мальчик был непослушным и вспыльчивым ребенком. И совершенно не собирался уступать отчиму, буквально возненавидев занятия музыкой. Все бы было ничего, если бы речь шла только о музыке, но со временем мальчик начал страдать от садистских наклонностей отчима и от его нестабильной психики. Энцо был невероятно своенравным и свободолюбивым ребенком, и Алессандро день за днем все сильнее впадал в безумие и начал зверски истязать ребенка. А поняв, что у Энцо начинается ломка голоса, попытался спасти положение совсем уж немыслимым способом.
Репутация хулигана и вруна сослужила мальчику плохую службу, а, скорее всего, взрослые попросту не захотели ввязываться в скандал с одним из самых уважаемых горожан. И в результате, вместо поддержки и защиты Энцо попросту обвинили во лжи и бросили на произвол судьбы. Не выдержав издевательств, Лоренцо сбежал из дома отчима, строго-настрого наказав младшему брату запирать дверь перед сном и не расставаться с ключом от своей комнаты ни при каких обстоятельствах. Перепуганный малыш исполнил все в точности и сохранил ключ. Он продолжал хранить его, даже повзрослев, как амулет от злых сил, со временем став по-настоящему зависимым от обыкновенного куска железа.
После побега Лоренцо Алессандро пришел в ярость – реакция понятная, если учитывать, что Алессандро лишился и лучшего солиста, и надежды на славу. Алессандро самолично уничтожил все напоминания о Лоренцо и велел семилетнему Анжело забыть брата навсегда, объяснив, что тот попросту для них умер. Запрещено было даже упоминать имя старшего. Он был вычеркнут из жизни Анжело навсегда. Впечатлительный ребенок понял все буквально – психика странный инструмент.
Все свое внимание после побега старшего пасынка Алессандро обратил на Анжело, проявившего к тому времени незаурядные таланты в сочинительстве и игре на различных музыкальных инструментах. Алессандро стал посвящать мальчику все свое время, и, как и с первым ребенком, вскоре его садизм стал искать выхода. Даже при том, что Анжело был тихим и застенчивым ребенком. И чем старше становился Анжело, тем больше побоев ему доставалось от отчима. Но в этот раз все происходило намного быстрее. Алессандро уже имел опыт и приемы, отточенные на предыдущем ребенке, а главное – его сжигало голодное темное пламя безумия. Алессандро Бертолини определенно был нездоров психически и сильно повернут на религии. И чем ближе была пора пубертата, тем опаснее становилось положение мальчика.
Анжело понимал, что что-то идет не так, видимо, в доме только и разговоров было о его ломающемся голосе. Анжело сделал соответствующие выводы, и у него появилось стойкое нежелание взрослеть. На подсознательном уровне мальчик решил остаться ребенком как можно дольше. Возможно, уже тогда начал разговаривать неестественно высоким тембром. Неизвестно, пытался ли маленький Анжело рассказать взрослым, но снова ситуация осталась без должного внимания. Также неизвестно, какие препараты давал Анжело отчим, желая сохранить его «идеальный» голос, и понимал ли происходящее ребенок. Освобождение же пришло неожиданно.
Однажды Алессандро взял сына с собой на смотровую площадку колокольни. Алессандро любил это место и часто наведывался туда. То, что произошло наверху между взрослым и ребенком, в дальнейшем осталось тайной. Не исключено, что Алессандро действительно поскользнулся и упал. Но, возможно, Анжело каким-то образом удалось привлечь внимание отчима к чему-то внизу, и, когда тот перегнулся через перила, ему оставалось лишь оторвать ноги мужчины от поверхности. Впрочем, это лишь домыслы. Если это и так, вряд ли он планировал это заранее. Скорее всего, идея пришла к нему в голову спонтанно уже там, наверху. Дальнейшее произошло само собой. Алессандро Бертолини пролетел вниз семьдесят два метра, и его череп треснул о мостовую, как переспелый арбуз, прямо на глазах прихожан, собиравшихся на мессу.
Страшную смерть настоятеля списали на несчастный случай и быстро замяли. Тем более что произошла она как нельзя кстати – о хоре Святого Бенедикта поползли слухи, и в местной газете даже вышла целая статья, посвященная расследованию феноменальной популярности музыкального коллектива. Анжело отвезли в приют монастыря Санта-Мария-делла-Грацие. Мать-настоятельница если и узнала, как все было на самом деле, то сохранила тайну ребенка, как сохранила бы тайну исповеди. Она понимала – он не такой, как все. Она не могла не видеть, какой непоправимый урон нанесен психике ребенка. Как ему не хочется взрослеть, как он боится заснуть, как пытается стать кем-то еще, как «пищит», как закрывается в своей скорлупе и покидает ее, лишь когда занимается музыкой. По свидетельству сестры Виттории, однажды Анна-Мария застала его перед зеркалом с карандашом в руке. Один глаз ребенка был густо подведен.
– Что ты делаешь, милый? – спросила она его мягко.
– Мне не нравится это лицо, – серьезно ответил Анжело, заставив монахиню вздрогнуть. – Я хочу нарисовать другое.
Тогда она пообещала Господу сделать все, чтобы вытащить необычного ребенка из глубины его личного ада, и попыталась окружить его теплом и заботой. Настоятельница полюбила Анжело так, как любила бы собственного сына, которого у нее никогда не было. Она создала ему все условия для занятий и поощряла в нем любовь к музицированию, как могла. Музыка стала для Анжело настоящим спасением и терапией, и с большой долей вероятности можно сказать, что годы, проведенные в монастыре, оказались для Анжело по-настоящему счастливыми, постепенно стерев и вытеснив ужасные воспоминания детства. Когда, повзрослев, Анжело изъявил желание остаться в монастыре и продолжить работу в угоду Господу Богу, настоятельница не имела ничего против.
Шли годы, и все бы было хорошо. Но однажды случилось непредвиденное. Анжело пришел к матушке с горящими глазами и рассказал о французском продюсере, который обещал дать ему возможность петь на настоящей сцене. А на следующее утро и сам продюсер Ксавье Седу явился к ней для личной беседы.
Мать-настоятельница была против. Ей не нравилась эта идея. Но затем ей пришла в голову мысль, что, пожалуй, это не ее дело и она лишает Анжело шанса прожить его собственную жизнь, сделав свои собственные ошибки. Анжело так сильно хотел этого. У него так ярко горели глаза. И, скрепя сердце, мать-настоятельница приняла решение отпустить его. И все же она рассказала Ксавье Седу все, что знала об Анжело. О своих предположениях, о его тяжелом детстве, о травмированной психике, о странностях в поведении, о проблемах со здоровьем. Она хотела объяснить ему, что Анжело не такой, как все, и никогда таким не будет. Седу помрачнел и обещал подумать. Она надеялась, что он не вернется. Но он все же принял решение забрать Анжело в Париж, так велико было его желание нажиться на уникальном таланте необычного молодого человека. Единственное, что могла сделать мать-настоятельница напоследок, – взять с Седу обещание, что он будет беречь ее мальчика. Он клятвенно пообещал сделать все, как она просит, и даже поцеловал распятие по ее настоянию. И, естественно, обманул ее, забыв про все, едва переступил порог монастыря. Мать-настоятельница же после их отъезда самолично уничтожила документы из дела Анжело, где были зафиксированы обстоятельства, при которых мальчик попал в монастырь: копию отчета констебля, выезжавшего на место смерти Алессандро, рапорт социального работника, беседовавшего с мальчиком, и некоторые пометки, сделанные при обязательной беседе со штатным психологом. Лишь несколько фотографий остались при ней, да и то по чистой случайности. А много лет спустя она и вовсе приняла обет молчания, унеся с собой в могилу тайну Анжело.
