Дело о шепчущей комнате - Игорь Евдокимов
Елизавета послушно отпила из протянутой ей чашки, но поморщилась и попыталась отстраниться. Врач, утешающе шепча, заставил ее принять лекарство до конца. Девушку уложили обратно в кровать. Макеев сел на стул рядом с дочерью, взяв ее за руку. Остальные же вышли обратно в коридор.
– Что вы ей дали? – спросил Постольский.
– Лауданум[10], – ответил Комаровский. – Очень популярное средство на Британских островах, там его прописывают почти от всех болезней.
– С ней все будет хорошо? – обеспокоенно спросил переодевшийся уже корнет. Его вычурный акцент от волнения куда-то пропал, и Раневский говорил почти как нормальный человек.
– Да, не беспокойтесь, просто немного отдохнет.
– Но что же ее так напугало? – не отставал Раневский. – Кто исчез?
– А вы подумайте, – предложил Постольский, ощутив, что часть корсаковского ехидства передалась ему. – Макеев с дочерью. Мы с вами и доктором здесь. Леонид Георгиевич тоже. Кого недостает?
– А-а-а… – протянул корнет и взглянул на единственную закрытую дверь в коридоре.
– Учитывая, как кричала Елизавета, да и мы с вами знатно шумели, Корсаков должен был уже проснуться и выйти к нам, – продолжил Постольский. – Поэтому, раз уж госпожу Макееву мы успокоили, предлагаю заняться более насущным вопросом. Леонид Геннадьевич, ключ у вас с собой?
– Конечно! – кивнул Волков.
– Тогда вам и открывать.
Хозяин дома подошел к двери – боязливо, осторожно, будто ее ручка грозила обернуться ядовитой змеей и наброситься на него. Он вставил ключ в замок и попытался повернуть. Однако привычного щелчка не раздалось. Волков удивился, попробовал еще раз – с тем же результатом.
– Не открывается!
– Позвольте мне, – отстранил его Постольский, однако и ему не улыбнулась удача. Ключ просто проворачивался в замке, будто запорный механизм внутри куда-то исчез.
– Что за черт? – ругнулся под нос Павел. – Леонид Георгиевич, вы не будете против…
– Ломайте, – оборвал его Волков, поняв, что хочет предложить поручик. – Переживать за дверь я не стану.
Постольский встал напротив двери, примерился, и со всей силы, как учили, ударил ногой в область замка. Вопреки ожиданиям, преграда устояла. Павел вопросительно посмотрел на Волкова.
– Нет, я, конечно, установил хорошие замки, но не настолько, – оправдывающимся голосом сказал хозяин дома.
Постольский приложился еще раз, с тем же успехом. А точнее – с отсутствием оного. Дверь, несмотря на внешнюю хлипкость, стояла, словно каменная стена.
– Посторонитесь, попробуем вместе, плечом, – предложил Раневский. Павел благодарно принял помощь корнета. Они отошли к противоположной стене, сгруппировались – и бросились к двери. Однако та вновь победила – мужчины отлетели от нее, словно два каучуковых мячика.
– Быть такого не может! – пораженно выдохнул Раневский, не спеша подниматься с пола.
– К сожалению, может, – пробормотал Павел. – Испытаний я проводить не хочу, но готов поспорить, что любую другую дверь в этом коридоре мы смогли бы выбить без труда.
– А в чем тогда отличие? – спросил доктор Комаровский.
– В том, что это не совсем дверь. А ведет она совсем не в гостевую комнату.
Постольский обернулся к Леониду Георгиевичу.
– Окна этих комнат выходят на фасад, ведь так?
– Да, – кивнул тот.
– Тогда попросите слуг принести мне верхнюю одежду. Попробую дойти до окна снаружи.
– Вы в своем уме? – воскликнул доктор. – Да вы же и шагу не ступите. Кхе-кхе. Там сплошная белая стена!
– Придется попробовать, – решительно сказал Постольский. – Буду держаться рукой за стену, чтобы не потерять направление.
Открытая входная дверь поколебала его уверенность. Снега нападало столько, что замело крыльцо по пояс. И буря не унималась. Воющий ветер озверело бросал в вестибюль охапки снега, будто найдя брешь в защите, укрывающей дом от непогоды.
– Поручик, если собрались идти – идите, – перекрывая визг метели, прокричал Волков.
Постольскому хватило буквально трех шагов, чтобы понять – его идея успехом не увенчается. Ноги проваливались в не успевший затвердеть снег, ветер больно кусал за не закрытую шарфом полоску лица, а разглядеть что-то дальше своего носа не давала белая пелена. На чистом упрямстве он попробовал продвинуться дальше, но вынужден был повернуть назад.
– Я предупреждал, – расстроенно сказал ему Комаровский, когда Павел перевалился через порог.
– Быть может, у вас дома есть топор? Или еще какие-то инструменты, которыми можно прорубить дверь? – спросил у Волкова корнет.
– Это бесполезно, – покачал головой Постольский. – Мы бились в дверь вместе, и вы не хуже меня понимаете, что дерево так себя не ведет.
– Господа, давайте все же мыслить разумно, – взмолился доктор. – Всему этому может быть вполне рациональное объяснение.
– Например? – мрачно взглянул на него Павел.
– Например, Владимиру Николаевичу стало плохо ночью. Он попытался проветрить комнату, но потерял сознание. Из-за перепада температур внутри и снаружи дверь просто… Не знаю, как сказать, простите… Рассохлась. Надулась. Может, даже примерзла. В общем, застряла и не открывается.
– А как же ключ? – спросил его Волков.
– Вы просто не до конца его вставили, – пожал плечами доктор. – Послушайте, я понимаю, что вы сейчас испытываете. Видел такое, когда служил судовым врачом. Отвратительная погода, запершая нас здесь. Страшные истории, рассказанные на ночь. Утренняя истерика госпожи Макеевой. К тому же от холода мы закрыли все форточки, и надобно бы проверить печи на случай, если барахлят заглушки и на нас действует угарный газ. Понимаете? Кхе-кхе… Обстоятельства сложились так, что мы не вполне трезво размышляем. Но, повторюсь, предложенные мною гипотезы вероятнее, чем мистические силы, утащившие Владимира Николаевича и чудесным образом укрепившие дверь!
– Хотите сказать, что если мы сейчас вернемся к двери, то ключ повернется и она легко откроется? – скептически уточнил Постольский.
– Заметьте, поручик, про «легко» я не говорил, – нашел в себе силы улыбнуться Комаровский. – Но готов проверить. Ни у кого нет возражений?
Спорить никто не стал. Доктор, принявший на себя старшинство, провел компанию обратно в коридор меж гостевых комнат и остановился перед дверью Корсакова.
– Ну что, господа, момент истины? – спросил он, обведя собравшихся мужчин взглядом в поисках поддержки.
– Пробуйте, доктор, – кивнул Постольский.
Комаровский опустился перед дверью на колени. Извлек ключ, внимательно осмотрел его, а затем вставил обратно в замок. Повернул. В повисшей тишине особенно резко раздался щелчок механизма. Доктор торжествующе улыбнулся и толкнул дверь. Та медленно отворилась.
Наверное, каждый из собравшихся ожидал там увидеть какой-то ужас. За остальных Постольский не поручился бы, но его худшие опасения метались от лежащего посреди комнаты замерзшего насмерть Владимира до стен, выкрашенных в алый цвет кровью его исчезнувшего друга.
Реальность оказалась прозаичнее. Кровать. Стол. Стул. Кадка с цветком. Ни трупа, ни крови. Обычная пустая комната. Комаровский, озираясь, зашел внутрь, а затем обернулся к собравшимся.
– Как видите, ничего сверхъестественного, – даже как-то разочарованно объявил доктор.
– А где
