Кто свистит в ночи - Грег Вудланд
– Ничего я не вырядилась! Иду в город. Что, нельзя переодеться? Только не воображай, что это для тебя!
– Для меня? Почему я должен так думать? – Хэл притворно возмутился, хотя почувствовал, как загорелись уши.
– Вот и не думай! – Она глянула вдаль, недовольно скривив губы.
– Али? Что… – Хэл уже пожалел, что вообще раскрыл рот.
Девочка вздохнула и посмотрела ему в глаза.
– Я видела Дженну. Вечером, на прошлой неделе. Она шла в этот прицеп.
– Дженну? Когда это было?
Али смотрела через его плечо куда-то вверх.
– С неделю назад. Через пару дней после того, как мы встретили твоего папу. Оставила нож у ручья и после полдника побежала забрать. Прохожу мимо прицепа, вижу – внутри свечка горит. А потом Дженна зашла внутрь. И дверь закрыла.
– То есть свечку зажгли до нее? – Хэл опустил арбалет. – Кто? Мужчина?
– Вот и я об этом подумала. – Али кивнула, по-прежнему глядя мимо Хэла. – И спряталась за деревьями. Сижу жду. Еще боялась, что получу жуткий нагоняй от папы, если вернусь поздно. Только собралась уходить, смотрю – свечка потухла. Дженна вышла наружу, а за ней еще один человек. Мужчина. Он взял ее за руку, как будто настоящий любовник. – Она сжала руку Хэла. – И они ушли вверх по тропинке. Вместе ушли.
– Это был не Кев? – спросил Хэл. Руку приятно покалывало в том месте, которого коснулась Али.
– Нет.
– А кто? – Хэл сгорал от любопытства – и страха. Нет, не говори… Не говори, не надо…
– Кто? – прошептал он так тихо, что вопрос вряд ли долетел до Али. И все же она услышала, потому что легонько положила руку ему на колено.
Хэл смотрел на гладкую коричневую кисть. Тепло тонкой руки обжигало его голую ногу. Он невольно накрыл ее ладошку своей. Али сжала его коленку, печально улыбаясь, словно предвидела, что произойдет. Словно точно знала: что-то кончилось, не успев начаться.
– Кто это был? – Сердце стучало так громко, что Хэл подумал: уж не слышит ли его Али? Странно, он почему-то надеялся, что слышит.
Али наклонилась к Хэлу, и он уловил легкий сладковатый запах. Духи, шампунь? Мыло? Она придвинулась еще ближе, коснулась губами его уха. Хэл задержал дыхание, решив, что Али хочет его поцеловать, однако лишь уловил два слова:
– Твой… папа…
Она тут же отодвинулась, не отводя взгляда, и твердо кивнула.
– Папа уехал! – Хэл глянул на Али, не испытывая ничего, кроме боли, и отчаянно замотал головой. – Уехал на запад…
Но девочку было уже не остановить.
– Это случилось через два дня после того, как мы шли за ним по улице. Я еще подумала, что где-то видела его раньше. А потом увидела еще раз, с Дженной, в тот самый вечер. – Она выдернула свою ладонь из-под руки Хэла. – Он поцеловал Дженну.
– Нет! Не верю! Он не стал бы так делать…
Конечно, стал бы.
– Твой папа, – повторила Али. Она не хотела причинить Хэлу боль, но ее слова падали как камни, и их невозможно было ни изменить, ни забыть.
Внутри у Хэла что-то полыхнуло, будто керосин плеснули на тлеющие угли.
– Врешь! – Он потянулся за арбалетом. – Все вы врете, вы же не можете по-другому!
– Нет, Хэл. – Али напряглась, хотя ее голос оставался все таким же уверенным. – Я говорю правду.
– Отец никогда бы так не поступил! Врешь! – Он вскочил, поднял арбалет, направил на Али.
– Хэл, это же я, Али! – Девочка тоже поднялась. Хэл продолжал целиться ей в грудь. – Не надо!
– Черномазая! – выплюнул ей в лицо Хэл, точно откусил червивое яблоко. Он и сам не понял, откуда вынырнуло это слово.
Али бросилась на него, размахивая руками. Хэл не собирался отпускать тетиву, просто хотел остановить удары, но Али бешеным движением выбила арбалет из его руки, тетива соскользнула, стрела пролетела рядом с лицом девочки и ударила в забор. Али продолжала наседать, крутя руками точно мельница, влепила Хэлу оглушительную пощечину, заехала в ухо. В то самое ухо, которого она всего несколько минут назад касалась губами.
– Все вы одинаковы, проклятые белые выродки! – Ее голос был неузнаваем от боли и ярости. – И ты ничем от них не отличаешься!
Хэл замер, пораженный взаимными оскорблениями. Между ними пролегла пропасть, и разъярившаяся Али стояла по другую ее сторону.
Али повернулась к нему спиной и бросилась к забору. Ее руки и ноги замелькали в воздухе, когда она, сдирая ногти, перемахнула на ту сторону. Куда только девалось приличное голубое платье и легкий аромат, исходивший от ее волос… Ее голые ноги сверкали на бегу в зарослях высокой травы, а Хэл все еще ощущал этот запах.
– Али, – крикнул он в сторону забора, – я не хотел тебя обидеть! Али, вернись!
Если она и услышала его, то даже не обернулась.
Глава 40
Гудноу вошел в здание бывшего кинотеатра «Астор», переоборудованного в похоронное бюро, и представился менеджеру, высокому сутулому мужчине с профессионально скорбным лицом и зловонным запахом изо рта. На груди у служащего
