Джеймс Роллинс - Чёрный орден
Грей подтянулся и вскарабкался на мост. Он не поверил собственным глазам, когда увидел, что Ишке встала на ноги и выпрямилась.
Пока Грей боролся с Ишке, Фиона залезла на крышу клетки, а потом по тросам поднялась на навесной мост. Сейчас, тряся левой рукой и кривясь от боли, она спешила к Грею. Из раны, которую нанесла ей Ишке, текла кровь.
Грей снова посмотрел вниз. Блондинка неотрывно следила за ним взглядом, полным жгучей ненависти.
Ишке не одна стояла на прогалине. Низко опустив морду к земле, принюхиваясь к окровавленной траве, сзади кралась Скулд.
«Как вовремя!» — подумал Грей.
Однако женщина бесстрашно протянула зверю уцелевшую руку. Огромная гиена припала к земле, подняла морду, с которой стекала слюна, и ласково потерлась носом о протянутую ладонь. Гиена-мутант заскулила и легла на живот. По-прежнему не отводя взгляда от Грея, Ишке неуклюже шагнула вперед.
В нескольких шагах от женщины на самом виду лежал пистолет. Грей вскочил на ноги, схватил Фиону за плечо и рванулся вперед:
— Бежим!
Повторять дважды не пришлось. Страх подгонял Фиону, никогда в жизни она не бегала так быстро.
Беглецы летели по прямому участку моста, увеличивая дистанцию между собой и хромым, но метким стрелком. Добежав до перекрестка, Грей решил, что теперь они в безопасности, и остановил девушку.
Дорожки расходились во все стороны. Куда теперь? Ишке вполне могла поднять тревогу, если только ее рация не сломалась при падении. Однако разумнее предположить, что охрана уже ищет их.
А что Монк? Чем закончилась стрельба, которая отвлекла охрану Ишке? Жив он или схвачен?
Грей решил спрятаться, чтобы сбить со следа преследователей. Вот только где?
Он выбрал дорожку, ведущую к дворцу.
Никому не придет в голову искать беглецов там. К тому же в доме есть телефоны. Если удастся добраться до внешней линии или хотя бы узнать, что творится за стенами проклятого поместья, будет проще понять, как действовать дальше.
Что толку мечтать, ведь дом заперт, как неприступная крепость!
Фиона заметила нерешительность Грея. Она потянула его за рукав и достала из кармана предмет, похожий на две игральные карты, соединенные цепочкой.
То, что походило на карты, оказалось магнитным ключом.
— Стащила его у сучки, — презрительно произнесла Фиона. — Будет знать, как меня резать.
Грею вспомнилось, как Монк упрекнул Фиону, что та не стащила ключ у директора музея, когда они попали в западню в эсэсовском склепе. Кажется, девушка приняла упрек близко к сердцу.
Благодаря маленькой воровке ключи к замку теперь в их руках.
Что дальше?
13
КСЕРУМ-525
10 часов 34 минуты
Заповедник Хлухлуве-Умфолози
Зулуленд, Южная Африка
Скрестив ноги, Пейнтер сидел в хижине из сплетенной травы и пластин аргиллита,[45] разложив перед собой карты и схемы. Пахло навозом и пылью. Маленький кочевой лагерь, всего в десяти минутах ходьбы от владений Вааленбергов, стал удобным командным пунктом.
Из поместья то и дело взлетали вертолеты и проходили над лагерем на бреющем полете. Пола Кейн все держала под контролем: с воздуха их штаб казался обычным привалом убогих зулусов-кочевников. Никому не приходило в голову, что под крышей ветхой лачуги расположился штаб военных действий.
Люди собрались здесь, чтобы разработать стратегию наступления.
Напротив Пейнтера сидели Анна и Гюнтер, сбоку устроилась Лиза. Со дня прибытия в Африку с ее лица не сходило стоическое выражение, но в глазах читалась тревога. Неусыпный майор Брукс не снимал руки с пистолета.
Кхамиси, бывший инспектор заповедника, заканчивал доклад. Рядом сидели те, кого никто не ожидал увидеть: Монк Коккалис и Райан.
Кхамиси, к неимоверному удивлению Пейнтера, привел в лагерь Монка вместе с измотанным и перепуганным юношей. Монк уже целый час рассказывал о своих приключениях и отвечал на вопросы коллег.
Анна рассматривала руны, которые только что начертил Монк. Белки ее глаз сильно покраснели. Она протянула к бумагам дрожащую руку.
— Это все руны, найденные в книгах Гуго Хиршфельда?
Монк кивнул.
— Старый хрыч уверен, что они имеют решающее значение для следующих этапов его плана.
Анна перевела взгляд на Пейнтера.
— Доктор Гуго Хиршфельд руководил проектом «Черное солнце» с самого начала. Помните, я говорила: он был уверен, что разрешил загадку Колокола. Это случилось после того, как Гуго втайне провел эксперимент в одиночку — секретный эксперимент, с помощью которого он намеревался получить младенца с безупречно чистой кровью. Ребенка, не подверженного деволюции, рыцаря Короля-солнца без изъянов. Однако метод, который он применил, остался в секрете.
— Вспомните его письмо дочери, — вставил Пейнтер. — Собственное открытие испугало Гуго: «Истина, слишком прекрасная, чтобы позволить ей умереть, и слишком ужасная, чтобы предоставить ей свободу». Поэтому он и зашифровал тайну открытия с помощью рунического кода.
Анна устало вздохнула.
— Балдрик Вааленберг был настолько уверен в том, что разгадает код и сможет присвоить открытие, совершенное другими, что разрушил Гранитшлосс.
— Думаю, дело не только в том, что вы стали ему не нужны, — проговорил Пейнтер. — Скорее, вы были правы, предположив, что ваше растущее стремление выйти из подполья и воссоединиться с мировым научным сообществом представляло для него реальную угрозу. Поэтому, вплотную подойдя к кульминации работ, к близкому воплощению мечты об арийском господстве, Балдрик не мог больше мириться с вашим существованием.
Анна подвинула к себе бумагу с набросками Монка.
— Если Гуго был прав, расшифровка его кода станет нашим спасением. Мы сможем победить болезнь. Колокол уже обладает способностью замедлять ее развитие; расшифровав головоломку, мы добьемся полного исцеления.
— Чтобы это осуществилось, нужно получить доступ к Колоколу Вааленберга, а потом уже заниматься схемой лечения, — сказала Лиза, возвращая размечтавшуюся Анну к реальности.
— А как быть с Греем и девчонкой? — напомнил Монк.
Пейнтер сжал губы.
— Мы не знаем, где они. Возможно, прячутся. Или схвачены и убиты. В настоящий момент коммандер Пирс может рассчитывать только на собственные силы.
Монк скривился.
— Я проберусь в дом, используя карты Кхамиси.
— Нет. Сейчас нельзя дробить силы.
Пейнтер потер за правым ухом — мозг иглой пронзила боль. Звуки гудели в голове многократным эхом, волной накатывала тошнота.
Монк внимательно посмотрел на него. Пейнтер нахмурился, давая понять, что не нуждается в сочувствии. Однако Монка тревожило не только самочувствие босса. Способен ли Пейнтер принимать верные решения? Каково состояние его рассудка? Неуверенность подчиненного передалась и самому Пейнтеру: правильно ли он все рассчитал?
Словно почувствовав, как тяжело другу, Лиза положила ладонь ему на колено.
— Я в порядке, — пробормотал он, пытаясь убедить в этом скорее себя, чем ее.
Циновка у входа отодвинулась в сторону. В хижину хлынули солнечный свет и поток горячего воздуха. Вошла Пола Кейн в сопровождении старика-зулуса в полном парадном облачении: плюмаже, ожерельях и леопардовой шкуре, расшитой разноцветным бисером. Бритоголовому мужчине перевалило за шестьдесят, но морщины не тронули его лица, словно высеченного из камня. Он нес деревянный жезл, увенчанный яркими перьями, однако не забыл прихватить и антикварное ружье, имевшее церемониальный вид.
Присмотревшись, Пейнтер узнал старинное гладкоствольное кремневое ружье «Браун Бесс», бывшее в ходу во времена наполеоновских войн.
Пола Кейн представила своего спутника:
— Мози ДТана, вождь племени.
— Все готово, — произнес старик на чистом английском.
— Благодарю за оказанную помощь, — ответил Пейнтер.
Мози слегка наклонил голову, принимая благодарность.
— Наши люди не просто поступают к вам на службу. Мы возвращаем долг за Кровавую реку.
Пола Кейн поспешила объяснить:
— Когда англичане прогнали голландских буров из Кейптауна, те отступили в глубь страны, что привело к серьезным трениям между прибывшими иммигрантами и коренными племенами народов банту: коса, пондо, свази и зулу. В тысяча восемьсот тридцать восьмом году у притока реки Буффало были убиты тысячи зулусов. С тех пор реку называют Кровавой. Истребительную операцию возглавил Пит Вааленберг.
Мози торжественно поднял ружье и протянул его Пейнтеру.
— Мы этого не забыли.
Пейнтер не сомневался, что именно это самое кремневое ружье участвовало в далекой бесславной битве. Он принял его в знак того, что скрепляет соглашение.
