Маша из дикого леса - Дмитрий Александрович Видинеев
Раньше лес дарил ей яркие впечатления, теперь – семья. Стена в её сознании, за которой таились мрачные образы из прошлого, росла и ширилась с каждым днём. Теперь Маша редко вспоминала о своей жизни в поганой деревне, о вонючем доме, о покойном отце и Грыже. А если плохие воспоминания и накатывали, она замещала их новыми светлыми образами, мысленно говоря: «Что было, то прошло!» Маша услышала эти слова по телевизору, в каком-то фильме. Они ей запомнилось, потому что были похожи на заклинание вроде «Сим-сим, откройся!» из сказки про Али-Бабу. По крайней мере, Маша так решила, а если она что-то вдалбливала себе в голову, то это становилось истиной. Вот только её волшебные слова не открывали никакую пещеру с сокровищами, а закрывали замшелый склеп полный кошмаров.
Что было, то прошло.
Но могло и вернуться с первой весенней грозой. Это было одной из причин, почему Маша не хотела, чтобы зима заканчивалась – зимой не бывает гроз.
Машу радовало, что Илья и Дана не спрашивали её о прошлом. Она догадывалась: это потому что они не хотят её расстраивать, хотя наверняка им было очень любопытно. Девочка-тайна, о которой известно лишь то, что она жила в лесу, как Маугли в джунглях. Маше хотелось им всё рассказать, очень хотелось, но ей казалось, что правда их сильно и надолго расстроит. Зачем взваливать на них такую тяжесть? Ведь Грыжа, вонючий дом, убийство отца, побег во время грозы – всё это огромная тяжесть. А то хорошее, что было в недавнем прошлом – Аглая, Мертвец, Мурка, ночь перерождения, танцы среди звёзд – это секрет, который больше похож на сказку. Вот и получалось, что ей приходилось молчать о своём прошлом, испытывая при этом чувство вины. Словно она не просто молчала, а обманывала Илью и Дану. Впрочем, Маша не желала вечно для них оставаться девочкой-тайной. Она надеялась, что рано или поздно настанет такой момент, когда приёмные родители будут готовы выслушать её историю и поверить каждому слову. И не надорваться от тяжести. Пока, с её точки зрения, они не были готовы. Она опасалась, что правда может что-то непоправимо испортить. Возможно, это были всего лишь глупые страхи маленькой девочки, которая впервые узнала, что такое жить в настоящей хорошей семье и которая, несмотря на свой возраст, отлично усвоила, как быстро всё может измениться. Возможно. Но рисковать ей пока не хотелось.
Единственно, что она позволила себе рассказать, так это о некоторых эпизодах своей жизни в лесу. О том, как повстречала лося, как ползала по полянам, собирая землянику. Красочно описала тот прекрасный закат, который она наблюдала с вершины дерева. После некоторых сомнений даже о встрече с волчицей поведала, правда без подробностей.
Дана с Ильёй воспринимали все эти истории, словно подарки. Слушали так, будто ничего интересней в жизни не слышали. Машу это невероятно радовало. Видя их внимание, она особо остро ощущала, как важна для них.
Первое время она задавалась вопросом: почему Илья и Дана забрали из детского дома именно её? Там ведь было много хороших детей без шрамов на лице и тайного прошлого. А потом она просто перестала нуждаться в ответе на этот вопрос. Вернее, он стал неважен. Маша решила с благодарностью принимать всё, что дарит ей очередной день и не мучить себя глупыми сомнениями.
* * *
Семья.
Маше нравилось это слово. «У меня теперь есть семья», – любила повторять она себе, чувствуя внутренний комфорт, о котором раньше и не подозревала. Теперь, просыпаясь по утрам, она точно знала: день будет хороший, даже если за окном воет вьюга. Хороший, потому что у неё есть Илья и Дана. А ещё, конечно же, Аглая, Мертвец и Мурка. Нынешняя жизнь ей казалась рисунком, который невидимая рука Луны рисовала, разукрашивала долгое время и вот наконец закончила – получилась просто отличная картинка, хоть на выставку неси. И любой дополнительный штришок уже выглядел бы лишним. Хотя, кто знает… Дана однажды сказала, что счастья не бывает слишком много. Маша долго думала над этими словами и согласилась, хотя ей вспомнилось, как она в доме Аглаи так объелась варенья, что плохо стало. Счастье ведь не варенье, им не объешься.
Но, как варенье в банке, оно может закончиться.
Маша боялась, что Илья и Дана узнают, что она не такая, как другие дети: жизненную силу у кроликов забирает, почти никогда не устаёт, может управлять людьми и животными… Они уже что-то подозревали, ведь как ни старайся, а тайное всё же становилось явным.
Взять хотя бы тот случай, когда она ушибла руку, когда помогала Илье в гараже распихивать разный хлам по коробкам. Синяк появился мгновенно, а уже через пару часов он исчез. Это не осталось незамеченным от приёмных родителей. Илья отреагировал с юмором: «Ого! Да на тебе, Машка, всё как на кошке заживает!» Но Маша видела: за его улыбкой скрывается изумление. Ещё бы, где ж это видано, чтобы синяки так быстро исчезали? А в глазах Даны она заметила страх и невысказанный вопрос: как такое возможно? Впрочем, оба они быстро пришли в себя и начали делать вид, что ничего особенного не произошло. Однако Маша подозревала, что оставшись позже наедине, они всё это обсудили. И какой сделали вывод? Хотелось бы ей знать.
А тот случай на прогулке? После него Маша долго себя ругала, ведь всё произошло из-за её невнимательности. Точнее, забылась на секунду-другую и ляпнула то, что не следовало. Они с Даной прогуливались по тропинке вдоль опушки, болтали о всяких пустяках. Впереди, в стороне от тропы, находилось полуразвалившееся здание из красного кирпича. Илья однажды рассказал, что здесь делали мыло – давно, ещё до войны.
Маша услышала поскрипывание снега. Звук едва достиг её ушей, а в голове уже услужливо нарисовалась ясная картинка: мальчишка в красной вязаной шапке с гребнем и надписью «спорт», а рядом большая пятнистая собака. Маша сама не заметила, как вслух произнесла:
– Мальчишка в красной шапке. Спорт. Пятнистый пёс.
Совершенно случайно описала то, что увидела на картинке в голове и спустя мгновение сообразила, что совершила ошибку. Дана ведь её услышала.
– Ты о чём, Машуня? –
