Томас Харрис - Черное воскресенье
Он осторожно встал с кровати и подошел к окну. Золотые и розовые полосы лежали на протянувшихся с востока на запад улицах. Над простершимся низко у земли туманом виднелось яснеющее небо.
— Сегодня будет ясный день, — сказал он и набрал номер метеослужбы аэропорта. Ветер северо-восточный, восемнадцать узлов, с порывами до двадцати. Отлично. Ветер к стадиону из аэропорта Лейкфрант — попутный. При полностью открытых дросселях это позволит ему вести «пузырь» со скоростью выше шестидесяти узлов.
— Может, еще чуть-чуть отдохнешь, Майкл?
Он был очень бледен. Далия понимала — сил у него не так уж много. Но может, все-таки хватит.
Обычно дирижабль поднимался в воздух по меньшей мере за час до начала игр, чтобы телевизионщики могли успеть подготовить аппаратуру и чтобы дать возможность болельщикам увидеть воздушный корабль, еще только подходя к стадиону. Ландеру придется пролететь весь этот путь, прежде чем он вернется за бомбой.
— Я успею отдохнуть, — сказал он. — Вызов экипажа — в полдень. Фарли летал вчера ночью, значит, сейчас спит у себя в номере. Но он наверняка выйдет поесть задолго до полудня.
— Знаю, Майкл. Я сделаю все как надо.
— Мне было бы спокойнее, если бы у тебя был револьвер.
Они не рискнули взять с собой оружие, когда летели в Батон-Руж. Пистолет и револьвер приехали в грузовике вместе со взрывчаткой.
— Все нормально, Майкл. Я все сделаю как надо. Можешь на меня положиться.
— Я знаю, — ответил он. — Знаю, что могу на тебя положиться.
Корли, Кабаков и Мошевский отправились на стадион в девять часов утра. На улицах вокруг отеля «Ройал Орлеан» толпился народ, лица людей были бледны после ночного празднества. Страдая от похмелья, они бродили по Французскому кварталу из чувства долга, в твердой решимости осмотреть достопримечательности города. Влажный ветер нес по Бурбон-стрит картонные стаканчики и бумажные салфетки.
Корли пришлось вести машину очень медленно, пока они не выехали из Французского квартала. Все его сегодня раздражало. Он не позаботился заказать себе номер в гостинице, пока это было возможно, а в комнате для гостей в доме сотрудника ФБР ему спалось плохо. Завтраком жена сотрудника его накормила, только завтрак этот явно был нарочито легким. Кабаков — это по всему было видно — и сном, и завтраком был вполне доволен, что только усугубляло раздражение Корли. Да к тому же еще в машине ароматно пахло дыней, которую на заднем сиденье с аппетитом уплетал Мошевский.
Кабаков пошевелился на сиденье. Что-то звякнуло о дверную ручку.
— Это еще что такое, черт возьми?
— У меня выпала вставная челюсть.
— Ужасно смешно.
Кабаков распахнул куртку, приоткрыв короткий ствол автомата «узи», подвешенного у него под мышкой.
— А у Мошевского тогда что — миномет?
— Нет, у меня — дынемет, — ответил ему голос с заднего сиденья.
Корли пожал плечами. Он и в лучшие-то времена с трудом понимал произношение Мошевского, а теперь, когда тот пытался говорить с полным ртом, он вообще ни слова не разобрал. Они приехали на стадион в 9.30. Все улицы вокруг стадиона, кроме тех, по которым сюда будут подъезжать зрители, были уже перекрыты. По сторонам главных транспортных артерий, на траве, уже стояли машины и барьеры, которые закроют доступ к стадиону, когда трибуны заполнятся. Близ юго-восточных ворот стояли десять машин «скорой помощи». Только выезжающие отсюда «скорые» и машины спасателей будут пропускаться через кордоны. Сотрудники секретной службы уже заняли свои места на крышах домов по бульвару Одюбон, откуда просматривается беговая дорожка в том месте, где должен сесть вертолет президента.
Они были наготове — насколько могли.
Любопытно было видеть уставленные кольцом мешки с песком у обочин тихих сейчас улиц. Некоторым агентам ФБР припомнились события в студенческом городке Оул-Мисс[50] в 1963 году.
В девять утра Далия Айад позвонила в бюро обслуживания отеля «Фэрмонт» и заказала три завтрака в номер. Ожидая, пока завтраки доставят, она взяла из сумочки длинные ножницы и рулончик клейкой ленты. Потом извлекла винт, скрепляющий две половинки ножниц и вставила в отверстие одной из половинок тонкий трехдюймовый болт, закрепив его на месте клейкой лентой. Затем она тщательно обмотала клейкой лентой всю ручку этой половинки ножниц и спрятала получившийся стилет в рукав.
Завтрак доставили в 9.20.
— Садись есть, Майкл, пока не остыло, — сказала Далия. — Я вернусь через пару минут.
Она взяла в руки поднос с завтраком и на лифте спустилась двумя этажами ниже.
В ответ на ее стук в дверь послышался сонный голос Фарли:
— Да?
— Мистер Фарли?
— Да?
— Ваш завтрак.
— Никакого завтрака я не заказывал.
— Это подарок от администрации отеля. Сегодня все члены вашего экипажа получают бесплатный завтрак. Если вы отказываетесь, я могу его унести.
— Нет-нет, я его возьму. Подождите минутку.
Фарли, взлохмаченный, в пижамных брюках, впустил ее в комнату. Если бы кто-то в этот момент проходил мимо по коридору, он услышал бы громкий, сразу же оборвавшийся вскрик. Через минуту из комнаты выскользнула Далия. Она повесила на ручку двери табличку «Просьба не беспокоить» и вернулась к себе наверх — позавтракать.
Надо было уладить еще одно дело. Далия дождалась, пока оба — и она, и Ландер — покончили с едой. Они вместе прилегли на кровать. Далия держала его искалеченную руку в своих ладонях.
— Майкл, ты ведь знаешь — я очень хочу лететь с тобой. Тебе не кажется, что так будет лучше?
— Я смогу все сделать сам. Нет никакой необходимости тебе лететь.
— Но я хочу тебе помочь. Хочу быть с тобой. Хочу увидеть все своими глазами.
— Да ты не очень-то много увидишь. А услышать можешь везде, куда бы ты ни выбралась из аэропорта.
— Так мне же ни за что не выбраться из аэропорта, Майкл. Ты же понимаешь — мой вес сейчас ничего не изменит. На улице — семьдесят градусов,[51] а дирижабль простоял на солнце все утро. Конечно, если ты не сможешь его поднять…
— Я смогу его поднять. У нас ведь будет перегрев.
— Так можно, Майкл? Мы такой длинный путь вместе прошли!
Ландер повернулся к ней и заглянул в глаза. На щеке у него отпечатался красноватый след от подушки.
— Тебе придется быстро вытащить балласт из хвоста гондолы — мешки с дробью, они под задним сиденьем. Когда взлетим, можно будет их равномерно разместить, чтобы выровняться. Ладно, можешь лететь.
Далия крепко прижалась к нему. Больше они не разговаривали.
В 11.30 Майкл встал с постели. Далия помогла ему одеться. Щеки у него ввалились, но тонирующий лосьон, которым она подгримировала его лицо, помог скрыть бледность. В 11.50 Далия достала из дорожной аптечки шприц с новокаином. Она закатала Ландеру рукав и обезболила небольшой участок на его предплечье. Потом взяла из аптечки другой шприц, поменьше, для подкожных инъекций. Это был гибкий пластмассовый тюбик с прикрепленной к нему иглой, содержавший тридцать миллиграммов раствора риталина.
— Ты можешь стать ужасно разговорчивым после того, как введешь себе это, Майкл. Будешь в очень приподнятом настроении. Потом наступит реакция. Так что не надо пользоваться этой штукой до тех пор, пока не поймешь, что силы у тебя на исходе.
— Ладно. Вводи иглу.
Она ввела иглу в обезболенный участок предплечья и прочно закрепила шприц, примотав его липким пластырем так, что он плотно прижался к руке. По обеим сторонам шприца, под пластырем, лежали кусочки карандаша, чтобы нельзя было нажать на тюбик случайно.
— Тебе надо будет только нащупать тюбик под рукавом и надавить большим пальцем, когда это понадобится.
— Да знаю я, знаю.
Далия поцеловала его в лоб.
— Если мне не удастся добраться до аэропорта с грузовиком, если они меня ждут…
— Я просто обрушу «пузырь» на стадион, — сказал он. — Он уйму народу подавит… Впрочем, не будем думать о плохом. Пока нам все время везет, верно ведь?
— Просто пока ты все делаешь очень умно.
— Увидимся в аэропорту, в два пятнадцать.
Она проводила его до лифта, а потом вернулась в номер и села на кровать. Отправляться за грузовиком было еще рано.
В вестибюле, у конторки администратора, Ландер увидел членов экипажа воздушного корабля. Здесь был Симмонс — второй пилот Фарли и два телеоператора. Он подошел к ним, изо всех сил стараясь выглядеть оживленным и бодрым.
Отдохну в автобусе, подумал он.
— Бог ты мой! — воскликнул Симмонс. — Смотрите-ка — это же Майк! А я думал, ты все еще болеешь. А Фарли где? Мы ему в номер звонили. Вообще-то мы его ждали.
— У Фарли тяжелая ночка была. Какая-то подвыпившая девка ткнула ему в глаз пальцем.
— Господи Иисусе!
