Александр Смоленский - 210 по Менделееву
– Да-да, слушаю, и очень внимательно! – оживился вдруг Свиридов, повернувшись к собеседнику лицом. – Очень интересную концепцию вы сочинили, Олег Евгеньевич, чтоб оправдаться перед собственной совестью! Можно только восхищаться вашей изобретательностью. Послушать вас, так, оказывается, вы боролись с засильем власти, творили зло во имя добра и справедливости. Ха-ха-ха!
Игорь не удержался и расхохотался прямо в лицо Змию.
– Вот вы смеетёсь, а я очень много думал, особенно в последнее время, над побудительными мотивами моих деяний… – понурив голову, произнёс академик. – И пришёл к выводу…
– Хватит софистики! Вы должны были прийти к единственно правильному выводу: зло не может порождать добро, оно может порождать только новое зло. Это же аксиома!
Игорь был откровенно возмущён тем, что Змий упорно пытался сделать из него наивного дурака, который поверит кающемуся грешнику, да ещё и пожалеет бедного и несчастного.
– Я понимаю, Игорь Михайлович, вы мне не верите ни на йоту. Но тогда я скажу вам такое, что вы сразу поймёте, как искренне и сильно я сожалею о свершённых мною преступлениях. Я не раз хотел уничтожить «Альбегу», но оказалось, что попасть в порочный круг гораздо проще, чем вырваться из него!
При этих словах академик снова с опаской огляделся вокруг.
– В чём дело? Вы что, боитесь прослушки в собственном доме? – заметив странные телодвижения старика, удивлённо спросил Интеграл, которому уже стали надоедать беспредметные сентенции, изрекаемые хозяином дома.
– Представьте себе, боюсь! Ровно с того момента, как я, старый пень, говоря словами моей доченьки, открылся перед ней.
– Да вы и вправду спятили! Что вы такое говорите? Вы хотите сказать, что Надя знает…
– Не только знает. Теперь она моя прямая наследница. Всё, что я нажил и сотворил, включая «Альбегу», перейдёт к ней по наследству. И данное обстоятельство сыграет, если уже не сыграло, роковую роль в её дальнейшей судьбе.
– Что вы имеете в виду?!
– Видите ли, молодой человек, радужная перспектива стать после моей смерти сказочно богатой леди и безраздельной хозяйкой очень прибыльного бизнеса в считаные дни преобразила нрав моей дочери. Она буквально обезумела! Из интеллигентной, блистающей в свете звезды медицинской науки, из сердобольной гринписовки, сюсюкающей над каждым увядшим цветочком, над каждым заболевшим животным, моя любимая принцесса в одночасье превратилась в мегеру. И виноват в этом я.
Старик вдруг прослезился и, достав из кармана белоснежный платочек, осушил им мокрые глаза.
– А вы не слишком ли перегибаете палку? Кстати, «Альбегу» можете вычеркнуть из наследственной передаточной ведомости, – ошарашил академика Свиридов.
– Вы хотите сказать, что моя «Альбега» разгромлена?
– Не могу утверждать, как обстоят дела на текущий момент, но то, что скоро будет разгромлена, для меня очевидно. По крайней мере, вашей лондонской производственной базы больше не существует.
– Какой такой базы? Вы о чем?
– Я говорю о той базе в Форестхилле, где химик Лэнг делал грязные бомбы, которые Люсинов услужливо поставлял террористам.
На академика страшно стало смотреть. Он замахал руками, будто на него напал рой мух.
– Ничего не понимаю! Значит, Люсинов работал на себя? Никакого Лэнга не знаю…
– Что вы оправдываетесь? Вы же не на суде. А лично меня ваши оправдания не волнуют вовсе. Я просто уничтожу «Альбегу».
Академик снова замахал руками, но уже с другим выражением глаз. Он, похоже, стал приходить в себя и наконец сказал:
– Не думайте о себе больше, чем вы есть на самом деле. «Альбегу» уничтожить невозможно, зарубите себе на носу. И вообще, молодой человек, даже если бы такое произошло, я бы уже не стал убиваться. Перед вами безумный отец, который посвятил всю свою жизнь и труды благополучию единственного и любимого чада… Я тот, кто пожертвовал ради дочери всем, чем мог, даже личной жизнью… В конце концов, ведь это из-за фанатичной любви к Наденьке я продал душу дьяволу!
Неожиданно Олег Евгеньевич, схватившись за сердце, умолк. Дыхание его резко участилось.
– Успокойтесь, не хватает только, чтобы вы сейчас отдали богу душу! Не делайте мне такой подарок, господин академик! – всерьез встревожился Свиридов, отдавая себе отчет, насколько реальна опасность.
Змий, торопливо сунув в рот какую-то розовую таблетку, запил её минералкой. Минуты через три он пришёл в себя и, переведя дух, продолжил:
– Мне как отцу нестерпимо больно говорить вам об этом, но молчать я тоже не могу. Понимаете, Наденька уже не та романтичная красавица, не та окрыленная научными успехами и увлечённая благородными порывами идеалистка, какой была раньше! В неё словно вселился бес! Когда я по дурости решился рассказать доченьке всё про «Альбегу», то рассчитывал сделать её своей преемницей. Однако при непременном условии, что…
– Три тысячи чертей! Какой бес? Что вы такое несёте? Опомнитесь, академик! То вы хотели ликвидировать свою «Альбегу», то видите дочь продолжательницей своего дела… Где правда?! – вскричал Игорь, предчувствуя, что сейчас услышит от старика нечто ещё более страшное и непоправимое.
– Пожалуйста, не кричите вы так и дослушайте меня до конца, – поморщившись и закрыв уши руками, попросил Адов. – Постарайтесь меня понять. В те дни я чувствовал себя очень скверно и боялся, что долго не протяну. А мне надо было обязательно завершить последнюю очень серьёзную сделку «Альбеги». Поэтому я решил подстраховаться – на случай внезапной кончины. Сейчас операция под кодовым названием «Дарий» уже близка к финалу. Трудно себе представить, что будет, если сделка сорвется по моей вине! Я говорю о последствиях для меня и дочери. Поэтому я хотел, чтобы Наденька была готова в любую минуту заменить меня в сверхприбыльной сделке, о которой не знал даже Куратор. А уж после хотел сразу же уничтожить «Альбегу». Хотя, признаюсь, это не так-то просто. Сами понимаете, влиятельные персоны из-за «Стенки»… да мало ли еще кто…
– Сдаётся мне, академик, что тут вы правы. С Лондоном было легко разобраться, потому что ни вы, ни ваши кураторы понятия не имели, какая каша варилась там за вашими спинами. Но ликвидировать жизнеспособную криминальную структуру государственного масштаба будет действительно весьма и весьма затруднительно.
Свиридов в неподдельной досаде махнул рукой и беспардонно закурил.
– Вы, к сожалению, как в воду глядите! И это, кстати сказать, еще одна веская причина, почему я решил довериться именно Наденьке как самому близкому и родному человеку. Я не могу допустить, чтобы «Альбегу» захватил Куратор, хоть и разжалованный сейчас, но все еще остающийся в силе. В его руках синдикат вполне мог стать трамплином для него к достижению самых вершин власти. А там и до третьей мировой недалеко…
– Ну, не надо преувеличивать! На всякую злую силу всегда найдётся противоборствующая добрая воля! Не все же в верхах и органах безопасности продажны и коррумпированы, как вы и ваш развенчанный Черкасов. Согласитесь, ему в итоге дали по шапке.
– Ой как больно… – иронично засмеялся Адов. – Видели мы такие наказания…
Игорь был явно на взводе, ибо никак не ожидал, что разговор со Змием вместо внесения ясности обернётся новыми проблемами, непредсказуемо опасными угрозами. Но особенно встревожила полковника ситуация, возникшая вокруг Нади. Что же имел в виду академик, говоря о том, что в неё вселился бес?
– Значит, я так понимаю вас, Олег Евгеньевич. Вы ввели в курс дела свою дочь, а у неё после некоторых колебаний вдруг разыгрался аппетит? Ну, естественно, яблоко от яблони…
– Именно, именно! – вновь хватаясь за сердце, слабым голосом вымолвил Адов, его лицо покрылось крупными красными пятнами. Выпив минералки, академик все же нашел в себе силы продолжить. – Поймите, Наденька при помощи «Сократа» на удивление быстро освоила все премудрости управления синдикатом.
– Опять пресловутый Сократ? Кто он? Ваш человек или Куратора?
– Успокойтесь. Это мой суперкомпьютер, подключенный к космической системе навигации. Я дал ему имя великого мыслителя.
– Уф! Ну, вы, господин академик, даете! Теперь понятно. А я уже было чёрте что умыслил…
Игорь снова в задумчивости подошёл к окну и, выглянув наружу, с огорчением заметил, что переменчивый подмосковный климат преподнес очередной сюрприз. Ясная с утра, даже солнечная погода сейчас, судя по свинцовым тучам, вот-вот грозились смениться снежной бурей. И тут полковнику с невольной грустью вспомнился эпизод в Швейцарских Альпах, когда они с Наядой, добираясь по канатной дороге к пещерному ресторану, внезапно попали под удар снежного торнадо.
«Какими же счастливыми мы тогда были! Почему так хрупко и недолговечно счастье? Неужели Наяда действительно стала настоящим врагом? Не верю! Может, увезти ее отсюда – от греха подальше…» – подумал Игорь и обернулся к Олегу Евгеньевичу, будто именно от немощного старика хотел услышать ответ.
