Илья Бушмин - Дорога смерти
– Сволочь! – с надрывом выпалила Ольга. – Какая же ты сука, Рябцев!
Рябцева как молнией поразило. Ворон. Она здесь из-за Ворона.
– Оля, хватит. Послушай меня…!
– Мразь! – Ольга попыталась влепить ему очередную затрещину, но Рябцев перехватил ее руку. Скуля от злости, Ольга принялась колотить кулаком в его грудь. Было больно. – Во что ты его впутал, скотина? Ты с самого начала…! Это все из-за тебя!
– Хватит! – рявкнул Рябцев, теряя терпение. Он схватил ее за руки, держа крепко и на дистанции. – Хватит, я сказал!
– Во что ты втянул Влада?!
– Твой Влад втянулся сам двадцать пять лет назад, когда стал угонять машины! – проорал Рябцев ей в лицо. – Что ты знаешь о нем? Он был преступник! Угонщик! В девяностые он людей убивал, конкурентов! Я его втянул?! Да он втянулся, когда я в школе сопли под парту намазывал!
– Его убили! – Ольга выдернула руки из хватки Рябцева. По ее щекам текли слезы. – Мне плевать, чем он занимался раньше! Все было хорошо, пока не появился ты! А через несколько дней Влада убивают! Это все из-за тебя! Как же я тебя ненавижу! Тварь!
– Я не виноват, что его убили! – взревел Рябцев. Мимо проходили несколько ППСников в форме, они глазели на сцену на стоянке. Рябцев мысленно выругался и зашипел, понизив голос: – Не закатывай мне сцен, поняла? Ты нахрена приперлась сюда, вот скажи? Чтобы наорать на меня? Я ни в чем не виноват! Твой Ворон вляпался в какую-то историю, а потом его убили! Я тут не при чем, ясно тебе или нет?
– Я тебе не верю!
– Да мне плевать! Не ори на меня, я сказал! Б… дь… Да когда я тебя впервые в твоем сраном магазине увидел, я понятия не имел, что это точка Ворона. Я вообще ничего о нем не знал, слышишь меня?
– Ты все врешь!
– Оля, закройся! – грубо рявкнул Рябцев. – Спишь с бандосом – будь готова, что бандос кончит, как и большинство из них! А теперь слушай сюда! Выметайся нахрен, и больше не показывайся! Не приходи, не звони, не лезь ко мне! А сцены закатывай своему Потапу, уж он-то побольше моего знает! Все ясно? А теперь пошла!
– Ты как со мной разговариваешь? – Ольга задыхалась от возмущения. – И это после всего того, что ты мне…?! Ну ты и тварь, Рябцев! Какая же ты падла! Как же я тебя ненавижу, а!
Рябцев замахнулся, и Ольга отшатнулась.
– Пошла отсюда, истеричка херова! – процедил он. – Второй раз я повторять не буду! Свалила быстро!
Глаза Ольги пылали ненавистью. Она отступила на шаг, затем еще на один. Грозно потрясла пальцем. Ее руки тряслись.
– Ты пожалеешь. Ты обо всем пожалеешь, понял меня?
После чего она развернулась и быстро, срываясь на бег, направилась к воротам. Ветер развивал ее платье. Рябцев проводил Ольгу взглядом, заставляя себя успокоиться и собраться. Двое сотрудников подошли к машине, припаркованной рядом, один со смешком что-то бросил второму.
– Истеричка хренова… А вы чего ржете? Чего уставились, б… дь, делать больше нехрен?!
Мысленно извергая проклятья и сжимая кулаки, Рябцев быстро двинулся к зданию управления. Буквально влетел внутрь. Рябцев весь кипел и никак не мог успокоиться. Ольга узнала о смерти Ворона и сразу прибежала закатывать скандал. Не разобравшись ни в чем, сделала для себя какие-то выводы, назначила виноватого и теперь проклинала его, Рябцева, который во всей этой истории вообще был посторонним.
Замполит в фойе закреплял фото Шахова на мемориальной доске с фотографиями погибших при исполнении сотрудников. Фотографию успели найти в личном деле, увеличить, напечатать большой и четкий снимок. В сторонке судачили несколько сотрудников. Проходя мимо, Бегин расслышал, о чем они говорили. Конечно, о ЧП номер один.
– Головин с шефом только вернулись от жены Шахова. Ей плохо стало. Пришлось скорую вызывать.
– Еще бы. У них дети были?
– Похороны завтра уже….
– Скидываться начали или нет еще? По сколько скидываемся-то?
Этот разговор и сцена с фотографией Шахова выдернула Рябцева из его переживаний и вернула в реальность. Сцена с бывшей любовницей – не самая ужасная вещь на земле, если помнить, что один из твоих коллег был убит минувшей ночью.
Рябцев поднялся на третий этаж. Толкнул дверь в кабинет Бегина. И с удивлением обнаружил, что тот открывает сейф и берет пистолет, словно собираясь куда-то. Чайник был выключен, что только убедило Рябцева в верности догадки.
– Куда опять? – взмолился Рябцев. – Мы только что…! Ты видел, какую мне сцену там закатили? Позор, б… дь. Блин, мне остыть надо.
– Когда помрешь, остынешь. Пока организм горячий, ты жив. Радуйся.
– Вот спасибо, б… дь, утешил! – всплеснул руками Рябцев, готовясь к гневной тираде в адрес Бегина. – Если подумать, Саня, твою мать, то эту сцену надо было не мне, а тебе закатывать, так что…!
– Мы едем к Печатнику, – перебил его Бегин, пряча пистолет в кобуру.
Это было неожиданно. Рябцев выкатил глаза.
– Что?
– Ты в информационном центре заявку на Печатника оставлял?
Бегин взял со стола бумажку и протянул Рябцеву. Опер пробежал глазами сухой и лаконичный текст. Печатника он поставил на контроль в тот же день, когда выяснилось, что тот скрылся со съемной квартиры в Белых Столбах – в рамках доследственной проверки. Информационный центр Домодедово, работающий с общей базой данных и ежедневно перерабатывающий тонны информации, выдал ответ на запрос, когда в сводках промелькнуло имя Артема Тимофеевича Паршутова по кличке Печатник.
– Его задержали во Владимирской области, – сказал Бегин. – Патрульные увидели чужое лицо и решили проверить. При себе пакет анаши. Скорее всего, заплатит штраф и все, но главное – он прошел по сводкам.
– Нам во Владимирскую область пиликать? Это не близко.
Бегин пожал плечами.
– Ты же хотел остыть.
***
Их путь лежал к трассе М-7 «Волга». Рябцев достал из бардачка карту, принялся водить пальцем по дорогам, прикидывая маршрут и что-то бормоча себе под нос. Потом кивнул – и они отправились в дорогу. Рябцев погнал машину не вверх, к Москве, а вниз. На развязке съехал с М-4 на первую бетонку – Московское малое кольцо – и взял курс на восток. Окружая Москву и прилепленные к мегаполису городки огромным кольцом, автодорога А-107 соединяла все основные трассы. За Бронницами малая бетонка резко уходила на север, к М-7. Рябцев вел автомобиль уверенно, но было видно, что мысленно он далеко отсюда.
– Я бросил ее, – буркнул он.
– Кого?
– Ты понял, кого, е-мое.
– И она оказалась недовольна?
Рябцев криво усмехнулся.
– Она оказалась недовольна, потому что сложила дважды два. Потому что, Александр Ильич, нарисовались мы с тобой, прижали Потапа, встретились пару раз с Вороном, а потом Ворона расстреляли у ворот собственного дома. Так что отдувался я практически за тебя. Это ты общался с Вороном. Это тебе она должна была закатить истерику, а не мне.
– Я с ней не спал, – пожал плечами Бегин.
– И что? Отмазался типа?
– Она считает, что ты ее использовал. Ее можно понять. Никто не любит, когда его используют. Люди этого не выносят. Мы общаемся с другими людьми ради того, что нас кто-нибудь полюбит. В общении только это и важно. А вещами мы пользуемся. Не людьми, вещами. Наш мир в глубокой заднице, потому что у нас все с точностью до наоборот.
– Не начинай, – поморщился Рябцев. Он вздохнул. Оперу хотелось выговориться, поделиться с кем-то, но кроме Бегина не было никого, кто мог бы его выслушать. – Я решил ее бросить после той истории. Ну, которую ты рассказал. О себе. Я много думал потом. И понял, что так будет правильно. Жена, ребенок, семья – это важно.
Бегин задумчиво покосился на Рябцева.
– Володя, у меня своя история. У тебя своя. Мы разные, истории тоже разные. Не надо сравнивать.
– Да я не сравниваю, но…
– Ты не думал о том, что важнее всего, когда решил поразвлечься на стороне. А теперь бежишь от этого. Полтора года назад ты остался со своей женой, потому что просто привык, а не потому, что любишь. Но теперь бежишь и от этого. Володь, все, от чего мы убегаем, имеет одно свойство. Оно в конце концов все-таки настигает нас. И рушит все к чертям.
Рябцев почувствовал раздражение. Ехать было еще долго, и ругаться не хотелось.
– Вот и поговорили, – проворчал он, сердито сопя. – Ладно, проехали.
И демонстративно крутанул ручку магнитолы, резко добавляя звук музыки.
По малой бетонке они добрались до М-7 и поползли по трассе на восток. Они были в пути уже два часа, когда у обочины вырос указатель, объявляющий о въезде в Лакинск, а впереди показались дома и здания городка. Трасса М-7 упиралась в Лакинск и уже под другим именем – проспекта Ленина – прорезала его насквозь, уходя дальше в сторону Владимира. По обе стороны дороги потянулись городские постройки. Частные дома, пятиэтажные многоквартирки, придорожные магазинчики и мотели. Позади центральной улицы тянулся частный сектор.
