Иван Царевич и серый морг - Янина Олеговна Корбут
Ещё обратил внимание, что на фото все смеются. Но не просто улыбаются, а смеются именно так, будто кто-то рассказал невероятно смешной анекдот или как-то особенно пошутил.
Из курса Волкова я помнил: когда смеётся группа людей, каждый инстинктивно смотрит на того, кто ему симпатичнее всего. Или на того, кого считает близким человеком. Ленина мама, как и другие женщины, стояла впереди, а отец с мужчинами – в заднем ряду. Он обнимал мать Лены за плечи, и при этом смотрел не в кадр, а будто в сторону. Как если бы там стоял кто-то, симпатичный ему. Дурацкое, ничего не дающее наблюдение. В досаде я закрыл газету, созвонился с Вовкой и поспешил покинуть универ. Мой путь лежал в ресторан «Пенаты».
Крестовый поход
На входе меня придирчиво рассмотрел то ли администратор, то ли портье, отиравшийся возле барной стойки.
Я демонстративно достал из кармана деньги. Тот брезгливо отвернулся, делая вид, что ему всё равно. Но когда я прямой наводкой направился в сторону отгороженного от остального зала уголка, ко мне кинулся официант в чёрном шёлковом жилете. Я даже испугался, что он сейчас перевернёт свой поднос с глубокими суповыми тарелками
– Э-э-э, любезный, туда нельзя! – запричитал официант.
Но я уже ломанулся за ширму, мгновенно оценил ситуацию и присел на свободный стул напротив благообразного старца. Я сразу понял, что это и есть тот самый Гурам. Только сейчас заметил, что чуть сзади него на стуле сидит угрюмый незаметный тип в чёрной водолазке под пиджаком (и не жарко ему!) с газетой.
При моём появлении он мгновенно сгруппировался и вскочил. Газета, шурша опавшими листами, опустилась на пол. Гурам вопросительно глянул мне в лицо и сделал типу в водолазке жест не нервничать.
Официант растерянно переводил взгляд с меня на Гурама, пытаясь понять: гнать меня в шею или «назначено».
– Ну? – усмехнулся бывший смотрящий за городом. Официант бесшумно испарился, словно его и не было.
– Мне нужно с вами поговорить.
Только сейчас, выдохнув, я рассмотрел Гурама. Лицо, длинное и худое, с впалыми щеками, было довольно приятным. Умные карие глаза, совсем не старческие, не белёсые. Ухоженная седина, волосы зачёсаны назад.
– Телефон отключи, – попросил он.
Я энергично закивал, радуясь, что не пришлось долго униженно просить меня выслушать. И послушно выполнил приказ.
– С чем пришёл, мальчик?
– Я много про вас слышал. Говорят, вы справедливый человек. Мне нужен совет.
– Совет старца, который сам не может даже в уборную сходить, недорого стоит. Если слышал про меня, знаешь, что раньше я решал вопросы совсем другого порядка. Ты похож на моего внука, – без перехода заявил он, резко меняя тему. – Тот тоже худой, высокий, постоянно куда-то спешит.
– У вас есть внук?
– А что, я выгляжу Кощеем Бессмертным?
– Да нет, просто…
– Ладно, мальчик, чего тебе надо? Вообще я дерзких не люблю, но вижу, что ты не просто так… Ты же Иван Царёв из морга?
Видимо, лицо моё выражало крайнюю степень удивления, потому что Гурам пояснил:
– Гулиев со своими парнями недавно поехал в лес, но никто не вернулся. Видать, тот, кто в лесу засел, был серьёзно настроен. Конечно, они могли договориться, но я сомневаюсь. И везде только и разговоров, что о мальчике, который в морге работает.
– Откуда знаете?
– Слухами, сам знаешь, земля полнится. А мне в моём положении только и остаётся, что слухи собирать. Скучно старику. Рассказывай.
И я принялся рассказывать.
– Парень ты неплохой, – заметил Гурам в конце. – И польза от твоего крестового похода могла бы быть. Хоть, по справедливости, ты дурак.
– Не такой уж дурак.
– Ладно, я же по-доброму. Хорошо идти в бой, когда есть кому твою задницу прикрыть.
– Потому я к вам и пришёл. Вы же знаете все эти дела: кто за кем стоит, кто честный, кто продажный. Кому можно такую информацию слить? У меня есть доказательства.
– Все твои доказательства ничего не стоят. Ты их уже взбаламутил, они быстро заметут следы. Ну, найдут менты поселение – так людям не запретишь жить там, где хотят. По документам всё будет чисто. Вот если бы кто-то из людей заговорил…
– Я знаю, что они насильно девчонку удерживают. Она бы дала показания. Я думаю, они убивали людей. Кто-то умирал сам. Сутенёра Гулиева кто-то перекупил, и он душил проституток. А потом их находили с вырезанными органами.
– Ты думаешь, это тоже дело рук лесных братьев?
– Не знаю, что там за братья. Но мне кажется, в том поселении творятся страшные вещи. По виду это обычная секта, верующие. Но сути это не меняет. Туда попадают разными путями: кто-то верующий, кто-то больной, а кого-то и силой доставляют. Как этих проституток. Они получают огромный доход, у них везде есть свои люди. Думаю, главный там у них воскресший Бледных.
С этими словами я достал фотку из кармана и положил её на стол. Гурам не стал брать её в руки, но я видел, что он рассматривает изображение.
– Мой тебе совет: поживи месяцок подальше от этих мест. Так надёжней будет. Тут сейчас какие-то брожения намечаются, авось и в этот раз шакалы друг другу глотки перегрызут. Раньше такое часто бывало.
– Значит, вы мне не поможете?
– Я тебе уже помог. Я дал тебе ценный совет, мальчик. Если ты сунешься туда, они тебя не пожалеют. Бледных, насколько я помню, уже тогда был из отморозков. Его даже свои побаивались. Однажды его укусила собака соратника, так он её застрелил на глазах у хозяина. И самому хозяину башку прострелил, когда тот рыпнулся. И если он в этом деле имеет интерес, он любого сожрёт. Ему терять нечего.
– А девушка…
– Можешь анонимно позвонить в следственный комитет. Есть ли шанс, что после этого ты найдёшь свою девицу живой, – вопрос. Естественно, никто из ментов не признается, что имел дело с сектантами. Сложнейшие механизмы конспирации позволяли этому сотрудничеству выживать в суровой правовой реальности. Я так понимаю: никаких фото и видеодоказательств их близкой дружбы у тебя нет?
– Они были у погибшего журналиста. Но
