Джеффри Линдсей - Деликатесы Декстера
Снаружи здание выглядело плохо. Его когда-то разрисованные стены совершенно выцвели, и от росписи остались только следы — я едва смог разобрать сцену радостного ограбления небольшого города веселой компанией пиратов. Ее утрата, несомненно, оказалась большой потерей для мирового искусства, но это не являлось моей основной проблемой в данный момент. Перед домом горела тусклая лампа, и я вынужден был, полуприсев, обойти его, стараясь не выходить из тени. Таким образом я очутился в противоположной стороне от места, где в последний раз видел Дебору, но мне было необходимо найти новое укрытие. Если кто-то сидел в вагончике, он определенно видел, как я барахтаюсь на карусели, и мне нужно было поскорее уйти.
Я осторожно обошел дом аттракционов. Задняя дверь безжизненно висела на одной петле, на ней все еще виднелась половина таблички. Выцветшие красные буквы ясно заявляли, что здесь «ной вы». Я остановился у двери, держа пистолет наготове. Честно говоря, я не думал, будто кто-то будет прятаться внутри среди зеркал. Это слишком избито, должна же и у людоедов быть хоть какая-то гордость. В любом случае от этих зеркал было мало проку даже в их лучшие дни. Что уж говорить о теперешнем моменте, когда они вряд ли отражают больше света, чем моя подметка. Но рисковать не хотелось, поэтому я прошел мимо двери, пригнувшись, держа пистолет нацеленным в глубь дома. Там оставалось тихо. Я переместился к следующей лужице темноты.
У дальнего угла здания я опять остановился и осторожно выглянул из-за него. По-прежнему ничего. Может ли быть так, что меня никто не ищет? Я вспомнил фразу, которую часто говорила моя приемная мать Дорис: «Нечестивый бежит, когда никто не гонится за ним». В моем случае это было похоже на правду, я провел много времени в бегах, но до сих пор за мной никто не гонялся. Тем не менее я совершенно точно знал: они все еще в парке, — и единственным разумным решением в моем случае было бежать, спасая свою шкуру. Но точно так же я знал, что моя сестра откажется уходить без Саманты Альдовар и Бобби Акосты, а я не мог оставить ее одну.
Я услышал огорченное бормотание Пассажира и почувствовал, как ветер, поднятый его крыльями, пронизывает меня насквозь. Разум вместе со здравым смыслом поднялись на цыпочки и закричали, приказывая мне бежать к выходу. Но я не мог. Только с Деборой.
Так что я сделал глубокий вдох, задумавшись на секунду о том, сколько еще вдохов мне осталось, и поспешил к следующему клочку тени. Когда-то это было аттракционом для самых маленьких детей с большими закрытыми машинками, которые медленно ездили по кругу, если кто-то поворачивал колесо в центре. Осталось только две, но и их время не пощадило. Я юркнул в тень одной из них — синей — и ненадолго прижался к земле. Компания веселящихся пиратов растворилась в темноте, и в пределах видимости не было никого, кто обратил бы внимание на мои передвижения в стиле рака-отшельника. Я вполне мог идти через парк строевым шагом во главе духового оркестра и жонглировать живыми броненосцами.
Но рано или поздно нам придется встретиться, и при текущем положении вещей мне бы хотелось увидеть их первым, поэтому я встал на четвереньки и выглянул из-за машинки.
Я добрался до конца площадки с аттракционами для самых маленьких детей, и теперь мне был виден канал, по которому раньше плавал пиратский корабль. В нем все еще было полно воды, но далеко не самого приятного цвета, какой можно себе представить. Даже отсюда я видел ее жуткий серо-зеленый оттенок. Между мной и каналом находилось три опоры канатной дороги. На каждой из них висели фонари, но только на одной они излучали свет — на той, которая оказалась справа от меня, там, где я в последний раз видел Дебору. Прямо передо мной лежало темное открытое пространство, за которым был следующий кусочек безопасности — пальмовая роща на утесе над водой, в ней вряд ли могли бы спрятаться несколько взводов вооруженных до зубов боевиков, ожидающих встречи со мной. Но другого укрытия не наблюдалось, поэтому я выскочил из-за машинки и, пригнувшись, побежал туда.
Оказаться без защиты было ужасно, и мне показалось, я несколько часов бежал по открытому, лишенному теней пространству, пока не достиг рощицы. Я остановился у первой пальмы в безопасности, которую обеспечивал ее ствол, и опять забеспокоился по поводу того, что ожидало меня под деревьями. Я обнял дерево и заглянул в глубь зарослей. Между пальмами разросся густой подлесок, и, поскольку он почти полностью состоял из острых шипов и колючих ветвей, мне не хотелось прятаться там. С моего места я видел достаточно и понял, что среди кустов никто не скрывается, да и сам я не испытывал желания оставлять на их ветках куски своей плоти. Я немного отошел от ствола и уже собрался искать новое укрытие.
Но в этот момент со стороны реки раздался звук, который нельзя было ни с чем спутать, — пушечный залп. Я обернулся в направлении звука: под хлопанье разорванных парусов и скрип поломанного рангоута из-за поворота показалось пиратское судно.
Это казалось всего лишь мертвой оболочкой того, чем оно было прежде. Мертвой и разлагающейся. Куски дерева торчали из корпуса. Ветхие остатки его парусов печально бились на ветру, и от развевавшегося на мачте Веселого Роджера осталось меньше половины, но корабль все еще гордо скользил по воде, точно так, как я помнил из детства. Три его обращенные ко мне пушки выдохнули еще один анемичный залп. Я понял намек и нырнул в хитросплетения кустов под пальмами.
Что выглядело верхом неудобства минуту назад, теперь стало благословенным укрытием, и я принялся протискиваться в самую гущу подлеска. Почти сразу же я запутался в растительности и напоролся на шипы. Попытавшись отползти от растения, которое так злобно на меня напало, я наткнулся на пальму с острыми, как пила, листьями. К тому времени, когда я сумел освободиться, у меня было несколько глубоких кровоточащих порезов на руках и разорванная рубашка. Но жалобы еще никому не помогали и, по всей видимости, ни у кого поблизости не имелось лейкопластыря, так что я пополз дальше.
Дюйм за дюймом я продвигался через подлесок, оставляя все новые и новые маленькие, но оттого не менее ценные кусочки Декстера на ветвях плотоядных кустов, пока наконец не добрался до дальнего края рощи, где спрятался за веером из листьев маленькой пальмы и только тогда взглянул на канал. Вода в нем забурлила, будто взбаламученная чьей-то гигантской рукой, а затем успокоилась и снова медленно и уверенно потекла, словно настоящая река, а не пруд в виде кольца.
Тем временем гордость «Пиратского берега», ужас семи морей, проклятый корабль «Возмездие» остановился у старого гниющего причала, который вдавался в канал чуть правее меня. Вода опять забурлила и снова потекла спокойно. «Возмездие» слегка качнулся, но остался на своем месте. И несмотря на отсутствие его грозной команды, на борту все же был как минимум один пассажир.
Саманта Альдовар, крепко привязанная к грот-мачте.
Глава 38
Саманта не напоминала тех пассажиров, которых я встречал на борту «Возмездия» в дни моей юности. У нее не было при себе ни сахарной ваты, ни пиратской шляпы. Она тяжело повисла на веревках, которыми оказалась привязана к мачте, и, судя по ее виду, находилась без сознания или даже мертва. Из моего убежища на маленьком утесе мне открывался неплохой вид на палубу. Рядом с Самантой стояла большая решетка для барбекю, накрытая крышкой, из-под которой поднималась струйка дыма. Рядом я разглядел большой пятигаллонный котел на подставке и маленький столик, на котором знакомо поблескивали под светом лампы некие предметы, которые я не мог разглядеть в подробностях.
Все замерло, за исключением половины Веселого Роджера на мачте. На палубе не было никого, кроме Саманты. Но кто-то еще находился на борту. Несмотря на наличие большого штурвала на носу корабля, я знал: судно управляется из рубки. Внизу размещалась еще и кают-компания, где когда-то продавали напитки. Кто-то должен быть здесь, тот, кто управляет кораблем. Но сколько их? Один Бобби Акоста? Или достаточное количество его приятелей людоедов, чтобы усложнить ситуацию для хороших парней, в том числе и для меня?
Флаг хлопал на ветру. В небе пролетел самолет, идущий на посадку в аэропорту Форт-Лодердейл. Судно слегка покачивалось на волнах. И внезапно Саманта наклонила голову на другую сторону, пушки выдохнули еще один анемичный залп, и дверь каюты резко распахнулась. На палубу поднялся Бобби Акоста с пиратским платком на голове и совершенно непиратским пистолетом системы «Глок» в поднятой руке.
Он закричал и выстрелил два раза в воздух. Небольшая, веселого вида компания высыпала на палубу вслед за ним. Они были примерно его возраста, парни и девушки, одетые в пиратские наряды. Они направились к котлу, стоявшему возле Саманты, и принялись наполнять кружки из него.
