Джеффри Линдсей - Деликатесы Декстера
— Думаю, его надо держать так и целиться вот так, — сказал я.
— Отлично, — одобрил Чатски, — яйца себе не отстрели, ладно?
Он взял штурмовую винтовку и перекинул ее ремень через плечо.
— Я возьму эту маленькую красотку, и если вечер закончится высадкой в Нормандии, буду готов поговорить с фрицами. — Он взглянул на винтовку с тем же выражением теплой привязанности, с каким я смотрел на пирата Роджера; очевидно, их объединяли счастливые воспоминания.
— Чатски, — окликнула его Дебора.
Он резко повернул голову к Деб, будто она застукала его за просмотром порнухи.
— Ладно, — отозвался он, — какой у тебя план?
— В ворота. Рассредоточиться и идти в дальний конец парка, там была служебная зона. — Она взглянула на меня, и я кивнул:
— Да, я помню.
— То есть дом сторожа расположен в той стороне, — продолжила она, — и там Бобби Акоста. — Она указала пальцем на Чатски: — Ты будешь прикрывать меня справа, Декстер — слева.
— Что? — переспросил Чатски. — Ты не можешь вот так выломать дверь и проникнуть туда. Ты спятила.
— Я прикажу ему выйти. Так, чтобы он думал, будто я одна. Тогда мы посмотрим, что произойдет. Если это ловушка, вы, ребята, прикроете мне спину.
— Ага, — процедил Чатски, — но ты все равно останешься на открытом месте.
Она раздраженно отмахнулась:
— Со мной все будет в порядке. Я думаю, девушка, Саманта Альдовар, тоже там. И не пытайся прикидываться Рембо.
— Ага, — сказал он, — а что с этим парнем, Бобби? Ты хочешь взять его живым?
Дебора задержала на нем взгляд чуть дольше, чем следовало.
— Конечно, — проговорила она наконец. Прозвучало это не слишком убедительно. — Пошли. — Она развернулась и твердым шагом направилась к воротам.
Чатски посмотрел ей вслед, затем взял пару запасных обойм, сунул их в карман и забросил чемоданчик в машину.
— Пошли, приятель, — сказал он. Затем повернулся и посмотрел на меня долгим и неожиданно влажным взглядом. — Не допусти, чтобы с ней случилась беда, — произнес он, и в первый раз за все время нашего знакомства я увидел на его лице нечто похожее на человеческое чувство.
— Не допущу, — ответил я, несколько смутившись.
Он сжал мое плечо.
— Хорошо. — Он задержал на мне взгляд еще на мгновение, а затем повернулся и последовал за Деборой.
Она стояла у ворот и пыталась дотянуться сквозь сетку до замка.
— Тебе напомнить, что ты пытаешься незаконно проникнуть на территорию частного владения? — поинтересовался я.
Хотя это действительно было так, но меня куда больше волновала перспектива еще раз встретиться с Самантой и выпустить ее в мир, готовый внимать ее сенсационным историям.
Однако Деб потянула замок и он раскрылся. Она взглянула на меня.
— Замок был открыт, — произнесла она так, будто выступала на суде. — Кто-то проник в парк, вероятно, незаконно, и скорее всего с целью совершить тяжкое преступление. Мой долг вмешаться.
— Да, все так, только подожди секунду, — сказал Чатски. — Если мальчишка здесь прячется, почему замок открыт?
Я с трудом удержался от того, чтобы броситься ему на шею, и ограничился только замечанием:
— Он прав, Деб. Это ловушка.
Она нетерпеливо тряхнула головой.
— Мы знали, что скорее всего так и окажется, поэтому я и взяла с собой вас двоих.
Чатски нахмурился, но не сдвинулся с места.
— Мне это не нравится.
— Тебе это и не должно нравиться, — отрезала Деб. — Более того, тебе и не обязательно это делать.
— Я не позволю тебе пойти одной, — не уступал он, — и Декстер тоже.
При нормальном положении вещей я, вероятно, дал бы Чатски в морду за предложение в очередной раз рискнуть нежной шкурой Декстера в этой опасной ситуации. Но в данных обстоятельствах я вынужденно согласился с ним. Только на этот раз. Было очевидно: в этой авантюре должен участвовать тот, у кого есть хоть немного здравого смысла. И, окинув взглядом собравшихся, я не мог предложить на эту роль никого, кроме себя.
— Да, — согласился я, — не позволю. Кроме того, мы всегда можем вызвать подкрепление, если станет жарко.
Вероятно, я сказал именно то, чего не стоило произносить ни в коем случае. Дебора яростно посмотрела на меня, а затем подошла ко мне и остановилась в четверти дюйма от моего лица.
— Отдай мне телефон.
— Что?
— Быстро! — рявкнула она и протянула руку.
— Это совсем новый блэкберри, — попытался возразить я, но было очевидно: я либо отдам ей телефон, либо лишусь способности пользоваться рукой.
— И ты, Чатски, — сказала она, шагнув к нему. Он пожал плечами и отдал ей телефон.
— Плохая идея, детка.
— Я не хочу, чтобы кто-то из вас, идиоты, запаниковал и провалил всю затею.
Она подошла к машине, бросила телефоны, и свой тоже, на сиденье и вернулась к нам.
— Дебби, послушай, насчет телефонов, — попытался воззвать к ее разуму Чатски, но она оборвала его:
— Черт бы тебя побрал, Чатски, я должна это сделать, и я должна это сделать так, как считаю нужным, а не думать о необходимости зачитывать права и тому подобном дерьме. Если тебя это не устраивает, заткнись и иди домой, — она дернула цепь на воротах, — а я пойду внутрь, чтобы найти Саманту и поймать Бобби Акосту.
Она сорвала замок с цепи и пинком открыла ворота. Они распахнулись с душераздирающим скрипом. Дебора окинула нас огненным взглядом.
— Увидимся, — сказала она и бросилась внутрь.
— Деб. Эй, Дебби, постой, — окликнул ее Чатски.
Она уверенным шагом шла в глубь парка, не обращая на него ни малейшего внимания. Чатски вздохнул и повернулся ко мне.
— Ну ладно, парень, — сказал он, — у меня правый фланг, у тебя левый. Пошли.
И он вошел в ворота вслед за Деборой.
Вы когда-нибудь обращали внимание: сколько бы мы ни говорили о свободе, всегда оказывается, что у нас ее нет? Мало чего на свете мне хотелось меньше, чем следовать за моей сестрой в парк, где для нас явно была приготовлена ловушка, и даже если все пройдет хорошо, лучшее, на что я мог рассчитывать, — это на возможность предоставить Саманте Альдовар разрушить мою жизнь. Если бы у меня оставался выбор, я бы сейчас сел в машину Деборы и уехал в Калле-Очо, чтобы съесть стейк паломилла и запить его иробиро.
Но как и все в мире, что хорошо выглядит, свобода — всего лишь иллюзия. У меня было ее не больше, чем у человека, привязанного к электрическому стулу, которому сказали, будто он имеет полную свободу оставаться живым, пока не включат ток.
Я поднял глаза на пирата Роджера, чья улыбка внезапно показалась мне весьма гнусной.
— Хватит ухмыляться, — сказал я и последовал за моей сестрой и Чатски в парк. Он промолчал.
Глава 37
Уверен: все мы смотрели достаточно старых фильмов и знаем — разумные люди избегают заброшенных парков развлечений, особенно когда солнце клонится к закату. Жуткие вещи скрываются в подобных местах, и любой, кто сюда забредает, обрекает себя тем самым на ужасный конец. Вероятно, у меня слишком тонкая душевная организация, но «Пиратский берег» показался мне куда более жутким местом, чем все, что я видел не в кино. Я практически слышал эхо злодейского хохота, висящее в воздухе над темными остовами зданий и аттракционов, и мог различить в нем едкую насмешку, как будто годы забвения сделали это место жестоким и коварным и оно ждало возможности понаблюдать, как со мной случится какая-нибудь беда.
Дебора, вероятно, достаточно поверхностно ознакомилась с плохими триллерами. Казалось, будто ее не беспокоила атмосфера, и она быстро шла в глубь парка, держа пистолет наготове. А выглядела при этом так, словно направлялась в магазин — отстрелить немного грудинки. Мы с Чатски нагнали ее в сотне футов от ворот, и она едва взглянула на нас.
— Разделимся, — бросила она.
— Полегче, Деб, — сказал Чатски, — дай нам достаточно времени, чтобы проработать фланги. — Он посмотрел на меня и кивнул налево. — Иди медленно и осторожно вокруг аттракционов, приятель. Заглядывай за сараи, навесы, осматривай все места, где кто-нибудь может прятаться. Крадись и оглядывайся. Держи глаза и уши открытыми, присматривай за Дебби и будь осторожен.
Он повернулся к Деборе.
— Деб, послушай, — начал он, но она отмахнулась пистолетом.
— Просто продолжай делать свое дело, Чатски, ради Бога.
Он пристально посмотрел на нее.
— Будь осторожна, — сказал он, повернулся и пошел направо. Несмотря на высокий рост и отсутствие ноги — вместо одной ноги у него был протез, — я видел, как ловко он скользит между деревьями, и мне чудилось, будто закатные тени смывают с него годы и раны. Он выглядел прекрасно смазанной машиной, тенью среди теней; все его движения, казалось, отработаны до автоматизма. Я порадовался, что он, его винтовка и опыт здесь.
