Ключ к убийству - Урса Алекс
– Кто-то из обслуживающего персонала. На таких часто не обращают никакого внимания. Полно примеров было…
– Правильно! – перебил Франсуа. – И я даже, кажется, знаю, кто это мог быть. Но для начала мне нужна твоя помощь. Мне нужно, чтобы ты кое-что раздобыл. Действовать нужно быстро. Ты еще встречаешься с малышкой Жюли? Мне понадобится ее содействие. – И в ту же секунду Франсуа послышался тревожный женский голос где-то рядом с Баселем.
* * *Франсуа выжимал из маленького голубого «Фиата» все что мог. Самолет, выполняющий рейс Бари – Париж, вылетал через час, до аэропорта оставалось еще километров тридцать, а Франсуа не мог позволить себе опоздать. Слишком многое стояло на кону. Одной рукой он, должно быть, в сотый раз за это утро, набрал телефонный номер монастыря. И снова – длинные гудки, и снова – безрезультатно. Услышав, как его звонок опять перевели на автоответчик, Франсуа чертыхнулся. Что же такого могло произойти в мирной монастырской обители, что никто все утро не в состоянии ответить на обычный телефонный звонок?
Франсуа сжал зубы и надавил на газ, выжимая взвизгнувшее сцепление. На лобовое стекло упали первые крупные капли надвигающейся грозы. Франсуа включил дворники и обратился к всевышнему, моля о помощи. Потом вновь, не отрывая взгляда от дороги, практически на ощупь набрал номер монастыря.
– Ну, давай же! – взмолился он, непонятно к кому обращаясь. На сей раз его молитвы были услышаны.
– Pronto! [23] – ответил незнакомый женский голос. Франсуа напрягся и выдавил из себя на ненавистном итальянском:
– Позовите сестру Витторию к телефону, пожалуйста. – Он постарался взять себя в руки и говорить на итальянском как можно спокойнее. На том конце провода произошла какая-то заминка.
– Боюсь, это невозможно. Сестра Виттория сейчас очень занята. В монастыре большое горе. Сегодня ночью умерла мать-настоятельница, – наконец ответила незнакомая женщина.
Франсуа вцепился в руль так, что побелели костяшки пальцев, и сцепил зубы, на мгновение вспомнив теплое невесомое прикосновение к лицу, когда старая женщина благословляла его. Но времени на скорбь у него не было.
– Мои соболезнования, – произнес он стандартную для такой ситуации фразу. – Но, прошу вас, это очень важно. Пожалуйста, передайте сестре Виттории, что ее спрашивал Франсуа Морель и что мне очень нужно с ней поговорить. Поверьте, дело не терпит отлагательств! – затараторил он умоляюще и с облегчением заметил впереди указатель на аэропорт Бари.
– Beh, bene… [24] – неуверенно пообещал голос в телефонной трубке, и Франсуа мысленно взмолился, чтобы у невидимой собеседницы хватило ума разыскать сестру Витторию.
Через пять минут он заглушил двигатель в зоне посадки-высадки и, бросив ключи от машины на переднее сиденье, ринулся ко входу в аэропорт, понимая, что у него есть шанс успеть на рейс. Его тут же остановил служащий:
– На этом месте нельзя оставлять транспортное средство, синьор!
Франсуа порылся в бумажнике и, вытащив зеленую купюру в сто евро, сунул ее в руку мужчины.
– Прошу, верните машину в прокат. Я опаздываю на рейс.
Служащий замешкался, но все же кивнул, быстро комкая купюру в кулаке. Франсуа бегом бросился к стойке регистрации, на ходу доставая паспорт.
– Синьор, у вас все хорошо? – обеспокоенно поинтересовалась девушка за стойкой, тревожно поглядывая на Франсуа. Он снова постарался взять себя в руки, напомнив себе, что он находится в аэропорту, где любое поведение, выходящее за рамки обычного, быстро привлекает к себе внимание. Еще не хватало, чтобы его задержали для дополнительной проверки. Тогда он и правда рискует не попасть на рейс.
– Все в порядке, – вымученно улыбнулся он синьорине в элегантной униформе авиакомпании. – Просто боюсь опоздать на свой рейс.
Девушка кивнула и раскрыла его паспорт, напряженно вглядываясь в фотографию. Время шло, а сотрудница аэропорта колебалась.
– Синьор, это не вы… – сказала она растерянно. Франсуа не поверил своим ушам. Он поспешно забрал из чужих рук паспорт. С фотографии на него смотрел доброжелательно настроенный молодой человек с пухловатыми щеками и живыми карими глазами. Франсуа машинально посмотрел в гладкую зеркальную поверхность ближайшего неработающего монитора и с горечью улыбнулся. Стекло отразило измученного человека с темными кругами под глазами и заострившимися чертами лица. «Да, – с горечью подумал следователь, – это уже не я. А ведь и недели не прошло».
– Много воды утекло, – сказал он, обращаясь к недоверчиво смотрящей на него служащей, – и все же это я. – В подтверждение своих слов он достал корочки полицейского и на всякий случай водительские права.
Девушка замешкалась, но потом все же кивнула и защелкала клавишами по клавиатуре. Франсуа облегченно выдохнул и вытянул из кармана телефон. Входящего от сестры Виттории не было. Франсуа чертыхнулся про себя.
– Желаю вам приятного полета! – улыбнулась ему синьорина из-за стойки и протянула паспорт с вложенным в него билетом.
Франсуа, торопливо поблагодарив ее кивком головы, бегом кинулся к зоне досмотра, где быстро сгрузил на ленту свою дорожную сумку. Сам же двинулся через рамку металлоискателя. Загорелся красный свет. Он бессильно застонал от злобы, отходя в сторону для более тщательного досмотра. Служащий аэропорта профессиональными движениями обхлопал его штанины и провел металлоискателем вдоль туловища. Прибор взвизгнул над правым боком следователя. Служащий жестом попросил показать содержимое карманов. Франсуа засунул в карман руку и растерянно вытянул на свет божий тяжелый железный ключ – тот самый, что дала ему бабуля Бибиэна. Служащий аэропорта жестом показал Франсуа, что тот может идти.
– Зачем я таскаю этот ключ с собой? – рассеянно пробормотал себе под нос Франсуа и притормозил у мусорного бака, но в последний момент все же не решился выбросить ненужный, в общем-то, предмет и вернул его обратно в карман.
* * *Посадка на рейс Бари – Париж заканчивалась. Франсуа сжимал в руке телефон, все больше нервничая. Он уже решил набрать номер монастыря еще раз, когда аппарат в его руке ожил.
– Здравствуйте, Франсуа, – поздоровалась сестра Виттория усталым и каким-то бесцветным голосом, и он запоздало вспомнил, как много значила для молодой монахини мать-настоятельница. В другое время он бы выразил соболезнования как следует, но сегодня не мог позволить себе такую роскошь, как сантименты.
– Сестра Виттория, извините, что отрываю вас в такой неурочный час, но, боюсь, у меня совсем нет времени, – быстро заговорил Франсуа, косясь на тающую на глазах людскую толпу у выхода на посадку.
– Все хорошо, говорите, – успокоила его сестра Виттория.
– Помните, вы рассказывали мне, что буквально через полгода после отъезда Анжело с Седу в обитель приходил посетитель, который интересовался его судьбой?
– Да-да, я помню. Он встречался с матерью-настоятельницей, – подтвердила сестра Виттория.
– Как вы думаете, сможете ли опознать его по фотографии, если я пришлю вам снимок? – спросил Франсуа и затаил дыхание. Сестра Виттория замешкалась.
– Я попробую, – наконец пообещала она. – Это было очень давно, но я сделаю все, что в моих силах.
– Я немедленно перешлю вам фото. Как мне это сделать? – Франсуа поднял глаза и встретился с вопросительным взглядом бортпроводницы, которая тут же показала ему на посадочные ворота. Франсуа умоляюще прижал руку к груди и показал на телефон.
– Пришлите на электронную почту монастыря, я продиктую. Вы записываете? – спросила монахиня. Франсуа схватил со стойки бесплатную газету и стал шарить глазами в поисках ручки или карандаша. Его взгляд упал на девочку лет шести, которая увлеченно раскрашивала что-то в своем детском альбоме. Недолго думая, он выхватил карандаш у девочки из рук и приготовился писать на полях серой газеты.
