Дин Кунц - Ключи к полуночи
Из отеля Алекс позвонил в отель Сант-Морица. Бегло говоря по-французски и назвавшись Морисом Дамутом, он спросил, есть ли у них свободный номер на неделю, начиная с понедельника или вторника. К счастью, у них оказался свободный номер.
Когда Алекс положил трубку, Джоанна спросила:
— А почему Морис Дамут?
— Если кто-нибудь, связанный с Ротенхаузеном, будет обходить отели Сант-Морицы, проверяя регистрационные книги, он не найдет нас.
— Я хотела спросить, почему Морис Дамут, а не какое-нибудь другое имя?
Алекс заморгал.
— Не имею ни малейшего представления.
— Я подумала, может, ты знал кого-нибудь с этим именем.
— Нет. Я придумал его на ходу.
— Но ты врал так убедительно.
— Это талант, который требуется в моей профессии.
— Пожалуй, я не буду верить тебе на слово, — кокетливо сказала Джоанна.
— Черт побери, я выдал себя с головой! — Он улыбнулся.
— А ты когда-нибудь мне врал?
— Бесстыже.
— Ты говорил мне" что я хорошенькая.
— Да нет.
— Да?
— Ты не то, чтобы хорошенькая. Ты красивая, восхитительная, великолепная.
— Ты говорил, что любишь меня.
— Я не это имел в виду.
— Ты злодей, — улыбаясь, сказала она.
— Слово "люблю" — не совсем точное. Я имел в виду большее. Я берегу тебя, как сокровище.
— А может быть, все это ты говоришь каждой встречной женщине?
— Каюсь.
— Все для того, чтобы завлечь их в постель.
— Могу я завлечь тебя в постель?
— Я думала, что ты никогда не спросишь это.
Около часа они исследовали друг друга с помощью рук и языков, игриво и страстно. Когда Джоанна, наконец, подтолкнула его к мысли, что неплохо бы и начать, они оба были готовы к этому, как никогда. Он нежно и глубоко вошел в нее, и она прильнула к нему. Она сжимала твердые мускулы его рук, плеч, спины. Ищущие, ее руки метались по нему и чувствовали, что везде он тверд, как скала. Она летела, взлетая все выше, выше и выше, подобно ракете. И через некоторое время упала, но медленно, плавно, следуя потокам удовольствия, во многом напоминая то, как скользит планер по теплым воздушным рекам высоко над землей.
Они обедали "У Лаперуза" наверху. Низкий потолок, фрески на покрытых паутиной трещин стенах, элегантная обстановка, любезные официанты — все это создавало такую романтичную атмосферу, какую Джоанна никогда раньше не ощущала. С их столика открывался вид на темную реку, испещренную пятнышками света от небольших лодок и зданий, стоявших вдоль ее берегов. Когда она задумчиво ела безупречное oie rotie aux pruneaux и слушала рассказы Алекса о Париже, то поняла, что никогда, никому и ничему не позволит разлучить их.
Она скорее умрет.
Глава 60
В Сант-Морице в распоряжении толстяка был серый "Мерседес". Он сам вел машину, что не мешало ему распечатать упаковку "Lifesavers" и время от времени отправлять в рот мятно-ромовый кружочек.
Девять месяцев в году небо в этой местности было затянуто штормовыми тучами, что обещало много отличного сухого снега. Вершины гор прятались в тумане, развевавшемся как седая борода.
Днем Петерсон разыгрывал из себя туриста. Он ездил от одной достопримечательности к другой и восхищался красотой пейзажа.
Курорт Сант-Мориц делился на три части: Сант-Мориц-Дорф находился на горной террасе более, чем в двухстах футах над озером; Сант-Мориц-Бад — очаровательное местечко на берегу озера; Чампфер-Сувретта. До конца XIX столетия собственно курортом с минеральными источниками был Сант-Мориц-Бад, но впоследствии он уступил пальму первенства Сант-Мориц-Дорфу, который сейчас, возможно, самый блестящий курорт в мире. Не так давно Сант-Мориц-Бад собрался восстановить утерянный авторитет. Но его амбициозная программа оздоровления местной экономики привела к весьма непривлекательному строительному буму.
Через час после заката толстяк отправился на деловое свидание в Сант-Мориц-Бад. Оставив свой "Мерседес" на попечение служащего одного из новых уродливых отелей, он пересек холл и направился к коктейль-бару, из которого открывался чудесный вид на озеро. В баре было многолюдно и шумно.
Дневной портье, Рудольф Уберсекс, сменившийся пятнадцать минут назад, ждал у углового столика. Это был сухощавый мужчина с длинными тонкими руками, которые постоянно были в движении. Скинув небрежно пальто, Петерсон бросил его на спинку стула и сел лицом к портье. Уберсекс почти покончил со своим бренди и был не прочь выпить еще. Толстяк заказал две порции. После того, как их обслужили, Петерсон произнес:
— Что-нибудь есть?
Портье нервничал. Отпив маленький глоток бренди, он тяжело вздохнул и сказал:
— Господин Морис Дамут позвонил четыре часа назад.
— Отлично.
— Он прибудет в понедельник.
— Надеюсь не один?
— Со своей женой.
Из кармана пальто Петерсон достал конверт. В нем лежали пять тысяч швейцарских франков. Он передал конверт Уберсексу и сказал:
— Это ваша вторая получка. Если в понедельник все пройдет хорошо, вы получите третий конверт. Портье, оглянувшись по сторонам, убрал конверт из виду, как будто если кто-то увидит его, то сразу же поймет, что в нем.
— Мне хотелось бы кое-каких гарантий, — сказал Уберсекс.
Петерсон нахмурился.
— Гарантий?
— Хотелось бы быть уверенным, что никого...
— Да?
— ... что никого не убьют.
— О, конечно. Даю вам слово.
Уберсекс изучающе посмотрел на него.
— Если в отеле кого-нибудь убьют, у меня не будет выбора, кроме как пойти и рассказать властям все, что я знаю.
Петерсон произнес тихо, но резко:
— Это было бы глупо. Вы — соучастник, сэр. Власти не будут с вами церемониться. И мои ребята — тоже.
Уберсекс залпом допил свой бренди, как будто это была вода.
— Вероятно, мне придется вернуть эти деньги.
— Я не приму их, — сказал Петерсон. — И я очень рассержусь, если вы попытаетесь это сделать. Уговор дороже денег, мой дорогой сэр.
— Кажется, я по уши увяз.
— Вот именно, сэр. Но расслабьтесь. У вас есть мое слово. Никакого насилия в отеле. — Он улыбнулся и добавил:
— А теперь скажите мне, здесь приличный ресторан?
Уберсекс долго и пристально смотрел на него и, наконец, вздохнув, произнес:
— Еда здесь ужасная.
— Я так и думал.
— Попробуйте в "Чеза Велья".
— Так и сделаю.
— Или в "Корвилье", у верхней площадки фуникулера.
Положив деньги на стол, Петерсон встал, втиснулся в пальто и пошел к выходу.
Глава 61
В воскресенье Алекс и Джоанна прилетели в Цюрих. Их превосходный отель "Baur au Lac", располагавшийся в глубине собственного приозерного парка, находился в конце Банхофштрассе.
В своей комнате Алекс разобрал фен и сунул пистолет за ремень. Из жестянки с тальком он достал запасные обоймы.
— Как бы мне хотелось, чтобы тебе не надо было больше носить это с собой, — сказала Джоанна.
— Мне бы тоже. Но мы слишком близко подобрались к Ротенхаузену, и я не рискую ходить без него.
Они снова занимались любовью. Дважды. Он не мог не наслаждаться ею. Он искал не столько секса, сколько эмоциональной близости, которая сопутствовала сексу. В страсти они были как две души в едином теле.
Этой ночью ему снова приснился сон.
Он проснулся незадолго до трех часов ночи, крик застрял у него в горле. Алекс закашлялся, пытаясь задушить крик, и ему удалось не разбудить Джоанну. Больше он не ложился спать. Он сидел на стуле около кровати с пистолетом на коленях, пока в шесть часов не прозвенел будильник. По крайней мере, один раз из миллиона он был благодарен своему особенному обмену веществ, который позволял ему восстанавливать силы за такой короткий промежуток сна.
В понедельник рано утром они отправились поездом на восток от Цюриха.
Когда они отъехали от станции, Джоанна сказала:
— Мы действительно едем окольным путем. Никто не сможет нас легко выследить.
— А может, им нет нужды нас выслеживать.
— Что?
— Может, они знали наш маршрут задолго до того, как мы его узнали, — сказал Алекс.
— Что ты имеешь в виду?
— Я не уверен, но иногда я чувствую себя... запрограммированным. Как робот.
— Не понимаю.
— Я тоже, — сказал он. — Забудь об этом. Давай наслаждаться пейзажем.
В Шоре они пересели на другой поезд и поехали по плодородной долине Рейна. Летом эта земли покроется зеленью виноградников, пшеничных полей и фруктовых садов, а сейчас она дремлет под одеялом снега. Путешествуя по высоким Рейнским Альпам, они подъехали к Ландкарту, миновали живописное Ландкартское ущелье и направились вверх по другой реке. После долгого, извилистого, но по большей части некрутого подъема, минуя группы курортных деревенек, они подъехали к Клостерсу, который был почти так же знаменит, как Сант-Мориц.
