Грег Лумис - Секрет Юлиана Отступника
Проблема состояла в том, что Лэнг боялся любой цифровой аппаратуры. Дома он (при помощи Сары) кое-как справлялся со стоявшим в офисе компьютером, на котором писал письма и составлял юридические документы. А вот, когда доходило до отправки чего бы то ни было в киберпространство, его худшие опасения претворялись в реальность. Обзор, на подготовку которого затрачивалась неделя, уничтожался злокозненной электроникой за наносекунды. Компьютер издевался над ним, то и дело напоминая о его бездарности выскакивающими на экране надписями, вроде «Невозможно отправить сообщение. Адрес неполон» или «Номер счета указан неверно» — так заканчивались все его попытки оплатить через Интернет счет или купить билет на самолет. Руководства и «хэлпы» нисколько не помогали. Инструкции были бесполезны. Их писали для тех, кто ясно представляет себе и байты, и накопители на жестких дисках, и другие загадочные явления, так что тексты, призванные помочь в работе, лишь укрепляли в Лэнге ощущение одиночества в цифровом мире.
С грустной ностальгией вспоминал он те дни, когда, чтобы отправить письмо, нужно было положить его в самый настоящий конверт, облизать марку, наклеить ее и сунуть в почтовый ящик, не страшась того, что пропустил букву в адресе или в фамилии адресата. А сейчас именно эти маленькие ошибки приводили в бешенство упрямую, если не откровенно злокозненную электронику и своенравные системы доставки. Лэнг никогда не понимал, как человек может овладеть эзотерическим искусством нажатия клавиш (или, как в данном случае, кнопок на фотоаппарате) для выполнения определенной задачи, а не какой-то другой.
Именно это чувство он испытывал, внимательно наблюдая за продавцом, объяснявшим, как использовать камеру, ограничив, впрочем, свой урок ее включением и выключением и просмотром сделанных снимков. Что касается зарядки аккумуляторов, то с этим он надеялся справиться сам.
Вернувшись в гостиницу, Лэнг дождался заката. В Риме это особые минуты, когда холодные мраморные памятники покрываются золотом, а охристые здания наполняются жаром, будто светятся изнутри. Впрочем, нынешним вечером Лэнг не замечал этой игры света, сосредоточившись на предстоящей работе. Он надел рясу и набил старомодный кожаный портфель оборудованием, часть которого купил несколько дней назад, а часть получил от Риверса.
Через несколько минут Рейлли превратился в одного из многочисленных священников, торопливо шагающих по улицам и переулкам Рима, чтобы успеть в Ватикан к назначенному для какой-то надобности времени. Но, в отличие от всех остальных, он действительно спешил; ему требовалось время, чтобы подыскать группу, наиболее подходящую для того, чтобы к ней присоединиться. И еще он был единственным человеком во всем Риме, которому предстояло разбираться в делах римского императора-язычника, умершего почти две тысячи лет назад.
Когда он уже подходил к Тибру, его сотовый телефон дважды прогудел и умолк. Это был заранее оговоренный сигнал — звонила Сара.
Втройне озабоченный собственной безопасностью после недавних событий, Лэнг потратил несколько минут на поиск телефона-автомата. Он слишком много знал о «Рапторе», спутниковой системе, в которой участвовали Соединенные Штаты, Великобритания, Австралия и Новая Зеландия, и которая позволяла перехватить любой телефонный разговор по всему миру. Концепция была изумительной, но исполнение, к сожалению, оставляло желать лучшего. Англоязычный мир действительно мог слышать все, о чем говорили на его территории, но не имел никакой возможности решить, какой именно разговор представляет интерес. Решение все же нашли — перепрограммировать систему так, чтобы она оперативно переходила к записи разговоров, в которых были зафиксированы определенные ключевые слова.
Хотя Лэнг и не сомневался в том, что любой трансатлантический разговор между ним и его секретарем будет погребен под, самое меньшее, тысячей других диалогов, он знал и то, что никакая система не застрахована от перехвата или хакерской атаки. Те, кто стремился убить его, могли просеять информацию и выделить его слова. По крайней мере, теоретически такое было вполне возможно. Использование телефона-автомата просто гарантировало, что анонимный враг не сможет использовать самый простой способ перехвата. Если, конечно, не держит под контролем и телефон в его офисе.
Лэнг набрал код Соединенных Штатов, код Атланты и телефон своего офиса. Послышался писк, взвизгивания и похрюкивания, часто сопровождающие международные звонки, а потом раздался голос Сары.
— Лэнг, — сказала она дрожащим голосом, — Чарли Кло умер.
Рейлли не сразу осознал ее слова.
— Чарли? Каким образом?
— Я знаю только то, что напечатали в сегодняшней газете. Он был где-то на севере… — Пауза, вероятно, она потянулась за газетой. — В Ред-Клауд-Лейк, это в Миннесоте. Написано, что он приехал туда по делу, и его сбил тяжелый грузовик. Водитель с места происшествия скрылся. Лэнг, он был таким замечательным человеком…
Здесь она полностью заблуждалась, но Рейлли все же пробормотал обычные бессмысленные слова утешения, которые принято говорить в таких случаях, и лишь после этого повесил трубку.
Судя по всему, Чарли удалось докопаться до того, что ему было поручено искать. К сожалению, Лэнг мог лишь гадать, что именно он нашел.
Глава 44
Рим, площадь Святого Петра,через двадцать минут
На сей раз Лэнг примкнул к хору мальчиков. Дети, как он решил, направлялись в Ватикан, чтобы принять участие в вечерней службе, проводимой в одной из многочисленных церквей и часовен. Шумная толпа, оберегаемая двумя строгими монахинями и несколькими священниками, прокатилась мимо гвардейца. Мальчишки громко и радостно кричали швейцарцам «buona sera» и размахивали какими-то пропусками. Выданные в Джорджии водительские права Лэнга снова благополучно выдержали осмотр. Тени на площади к этому времени достаточно сгустились, и Рейлли без труда смог отступить в конец буйной процессии и, в конце концов, отстать от нее как раз перед дверью, охраняемой камерой наблюдения.
За камерой он наблюдал добрых пять минут, пока не убедился в том, что цикличность ее движения осталась прежней. Любые изменения в скорости ее поворотов, новые цифры кода электронного замка, еще какие-то новшества говорили бы о том, что его предыдущий визит сюда не остался незамеченным и охрана приняла какие-то дополнительные меры предосторожности, о которых он не имел никакого представления.
Мимо катились автомобили. На узкой дорожке между базиликой и колоннадой казалось, что они едут очень быстро, хотя это было далеко не так. Однако их скорость была все же достаточно велика для того, чтобы от тех, кто переходил здесь проезжую часть, требовалось соблюдение осторожности. Лэнг отступил поглубже в тень, куда попадали только отсветы от лучей фар. Стараясь держаться так, чтобы свет уличных фонарей и автомобильных фар не падал на лицо, Лэнг подошел к двери и рискнул посветить фонарем на замок. Внешне тот казался тем же самым. Никаких следов работы, необходимой для того, чтобы установить новую сигнализацию, тоже не было видно.
Лэнг глубоко вздохнул, будто собирался нырнуть в глубокую воду, и набрал на пульте несколько цифр.
Глава 45
Рим, площадь Святого Петра,30 апреля 1944 г.
Штурмбаннфюрер Отто Скорцени быстро и решительно шагал по площади Святого Петра. Следом за ним, как на параде, маршировали восемь эсэсовцев, с пистолетами-пулеметами «МР42» на груди. Замыкали короткий строй двое рядовых вермахта, тащивших деревянный ящик, в который легко поместился бы средних размеров гроб. Скорцени рассматривал пост швейцарской гвардии, а швейцарцы смотрели на него. Ему хотелось надеяться, что эти парни в средневековых костюмах окажутся не слишком безрассудны и не будут пытаться их остановить. За время службы в СС он достаточно насмотрелся на трупы безрассудных молодых парней.
Когда отряд в черных мундирах[54] подошел к тому месту, где колоннада соединяется с базиликой, два швейцарских гвардейца, скрестив алебарды, преградили немцам путь. Хорошо хоть, что большинство швейцарцев говорит по-немецки, пусть и криво.
— Стой! — приказал Скорцени своим подчиненным и обратился к стражникам: — Guten Morgen, meinen Herren![55] Мы по делу. Не валяйте дурака и пропустите нас без разговоров.
— У вас есть пропуск? — спросил один из стражников — Скорцени был уверен, что ему нет еще и двадцати.
Эсэсовец вздохнул.
— Парень, мой пропуск — вот эти «стволы». Думаю, ты хорошо их видишь. Так что пропусти нас, пожалуйста.
В глазах мальчишки не было и тени страха, одна только ненависть. Точно так же глядели на Скорцени русские партизаны, стоя перед свежими могилами и ожидая расстрела.