Филипп Ванденберг - Восьмой грех
Он задумчиво повертел в руках листок, потом снял трубку и набрал номер. После череды длинных гудков в трубке что-то щелкнуло и на автоответчике раздался женский голос: «Вы позвонили к Лиане Аммер. К сожалению, я сейчас не могу подойти к телефону, потому что лечу либо в Мадрид, либо в Рим, либо I в Афины, либо в Каир. Если вы хотите мне сообщить что-то важное, обратитесь к моему оплаченному наличными автоответчику. Или молчите вовеки. Пожалуйста, говорите после сигнала».
Мальберг остолбенело прослушал сигнал. Он не готов был что-то говорить на автоответчик прямо сейчас. «Как мне себя вести с ней? — пронеслось у него в голове. — Может, положить трубку? Если я назову причину своего звонка, Лиана наверняка сообразит, что разговор пойдет о сестре. На тот случай, — подумал Мальберг, — если она еще не знает о смерти сестры, мне нужно будет как-то на это намекнуть».
— Я школьный друг вашей сестры Марлены. Вы, вероятно, уже знаете, что с ней произошло, и я буду вам благодарен, если вы со мной свяжетесь. Я позволю себе еще раз вам позвонить.
Он с облегчением повесил трубку.
Было уже темно, когда Мальберг вышел из антикварного магазина на Людвигштрассе и направился в южный пригород Мюнхена, Грюнвальд, где находились шикарные виллы и квартиры.
Десять лет назад, еще в то время, когда цены на жилье были относительно умеренными, Мальберг купил здесь квартиру.
С отвращением, которого Лукас не мог объяснить, он вошел в парадное. Когда открыл дверь, ему стало еще противнее от душного, застоявшегося воздуха, который ударил в нос. Десять летних недель его квартира, заставленная антикварной мебелью, была заброшена. А теперь наступила осень с ее неласковой погодой.
Мальберг распахнул окна. Потом сбросил пиджак, повесил его в гардероб, уселся на диван (страшилище, обтянутое красно-коричневой английской кожей) и закинул руки за голову.
Он думал, и при этом у него возникали все новые и новые сомнения. Правильно ли он поступил, позвонив сестре Марлены? Может, стоило с ней лично договориться о встрече, причем заранее? В этом случае она едва ли смогла бы отказать ему. И тут зазвонил его мобильный телефон.
Мальберг ждал звонка Катерины, но в ответ на дружелюбное «алло» он услышал низкий холодный голос:
— Мальберг, это вы?
— Да, — растерянно ответил Лукас. — А вы кто?
— Это не имеет значения, — прозвучало в ответ.
— Послушайте, если вы не считаете нужным представиться, — возмутившись, начал Мальберг, но не успел закончить предложение.
— Марлена мертва, — перебил его незнакомец. — Зачем вам нужно что-то знать о ее личной жизни? Оставьте Лиану в покое!
— Но Марлена была убита! Кто вы, мистер незнакомец? Если вам так дорога Марлена или ее сестра, вы должны быть заинтересованы в раскрытии этого преступления!
В трубке наступила тишина, которая, казалось, продолжалась вечно.
— Алло? — Лукас прижал трубку к уху, но уловил лишь далекое шуршание. Он уже хотел выключить телефон, как тот же голос сказал:
— Мальберг, это первое предупреждение! Второго не будет. Вы становитесь слишком назойливым. Подумайте о Джанкарло Соффичи — секретаре кардинала Гонзаги!
Затем последовал щелчок. Связь оборвалась.
Мальберг поднялся. Он чувствовал себя не в своей тарелке. Неожиданный звонок поставил перед ним новые загадки. Кто звонил? Откуда этот человек узнал номер его мобильного телефона и его имя? Откуда незнакомцу известно, что Лукас оставил сообщение Лиане Аммер? Что значит фраза о секретаре Гонзаги?
Было холодно, и Мальберг вскоре замерз. В задумчивости закрыв окно, Лукас стал смотреть через залитое дождем стекло на мокрую улицу.
Чтобы хоть как-то охладить голову, в которой, словно искры, вспыхивали мысли, Лукас прислонился к влажному стеклу и закрыл глаза. Казалось, ему чуть-чуть полегчало. Темнота обычно способствовала течению мысли. Но в тот вечер все его усилия были напрасны.
У дома остановился автомобиль. Лукас открыл глаза и быстро отступил от окна. Свет фонаря бил вверх, прямо в его окно. Из машины вышел мужчина и скрылся в доме напротив. Вскоре после этого на втором этаже, напротив квартиры Мальберга, засветились окна.
Мальберг в испуге бросился выключать свет. Потом он снова подошел к окну. В квартире напротив тоже погас свет. Сердце Лукаса билось так сильно, будто он пробежал тысячу метров. Он в оцепенении смотрел на фасад соседнего здания и даже не отваживался опустить жалюзи.
Почему он не завязал с незнакомцем разговор? Почему он вел себя, как застенчивый школьник?
Вскоре из дома напротив вышел тот же мужчина, сел в машину и уехал. «В ситуациях, которые требуют большого умственного напряжения, — подумал Мальберг, — можно из мухи сделать слона». Он вздохнул. И тут от мрачных раздумий его отвлек сигнал мобильного телефона.
Сначала он не хотел брать трубку. Но телефон все звонил и звонил. Лукас осторожно, не называя своего имени, произнес:
— Да?
— Проклятие, где ты ходишь? — чуть ли не кричала Катерина. Ее голос для Лукаса прозвучал как спасение.
— Слава Богу! — тихо сказал он.
— Слава Богу? — переспросила Катерина. — Я же еще ничего не сказала. С тобой все в порядке?
Мальберг начал заикаться:
— Да… То есть нет… Только что был странный звонок.
— Кто звонил?
— Я и сам не знаю. У мужчины был низкий холодный голос Я спросил, как его имя, но он так и не представился.
— И чего он хотел?
— Чтобы я прекратил копаться в личной жизни Марлены Аммер. И прежде всего оставил в покое ее сестру. А потом он добавил нечто странное: я, дескать, должен подумать о секретаре кардинала Гонзаги. Вот только я забыл, как зовут этого секретаря.
— Монсеньор Джанкарло Соффичи.
— Да, именно так.
Наступила долгая пауза.
Мальберг снова заговорил:
— Катерина, почему ты молчишь? Что случилось?
— Я за тебя боюсь, — наконец ответила она.
— Боишься? — Мальберг с трудом сохранял спокойствие. — Чего ты боишься?
— Ты не читаешь газет?
— К сожалению, у меня нет на это времени.
— В итальянских газетах напечатано сообщение о трагической гибели секретаря кардинала Гонзаги.
— Что в ней такого трагического?
— С ним произошел несчастный случай на горной дороге, которая вела к замку Лаенфельс на Рейне. Ты знаешь этот замок?
— Никогда о нем не слышал. На Рейне стоит много старых замков.
— Случай очень загадочный. Соффичи сгорел не в обычной машине, а в служебном «мерседесе» государственного секретаря Филиппо Гонзаги. Машина незадолго до этого пропала в Риме. Во время аварии на ней были фальшивые немецкие номера.
— Странно, — заметил Лукас. — Действительно странно!
Он старался говорить спокойно, чтобы не волновать Катерину еще больше. На самом деле у него в голове постоянно вертелись угрозы незнакомца: «Подумайте о Соффичи!» Теперь Лукасу стало ясно, что тот хотел сказать. «Подумайте о Соффичи», — наверняка ему грозили смертью. И именно этот факт служил доказательством, что смерть монсеньора Соффичи вовсе не несчастный случай, а убийство.
— В одном из сообщений о таинственной гибели Соффичи, — продолжала Катерина, — я обнаружила фото этого замка на Рейне. И теперь я понимаю: снимок содержит указание на смерть Марлены Аммер.
— Звучит странно.
— Действительно. В этом замке обосновалось подозрительное братство, которое обладает значительными средствами и еще более весомыми знаниями.
— Но при чем тут Марлена?
Катерина молчала.
— Алло? — связь прервалась. Мальберг заметил, что его сердце стало биться, как бешеное. Он попытался перезвонить Катерине, но у него ничего не вышло. Это было странно. Тут раздался сигнал. Пришло SMS от Катерины.
«Садись в машину и отправляйся в Мюнхен. Встреть меня, пожалуйста, в аэропорту. Я тебя люблю. К.»
Мальберг опустился в гигантское кресло, в котором он обычно, устроившись поудобнее, разглядывал под лупой ценные экземпляры книг. Но сейчас он даже думать об этом не мог. За прокинув голову, Лукас уставился в потолок, чтобы немного успокоиться.
Разговор с Катериной не прибавил ему решительности. Еще больше, чем прежде, он почувствовал, как сильно она ему нужна, как здорово он к ней привязался. Лучшим вариантом было бы пойти спать, но Лукаса продолжало терзать беспокойство.
Он вдруг вскочил. Из ящика секретера в стиле барокко вынул ключи от «Ягуара XJ 12». Взял фонарик. Потом, набросив кожаную куртку, направился на подземную стоянку под домом.
Лимузин цвета бордо стоял там, где Лукас его ставил. Шикарный, элегантный — лучший среди всех лимузинов, начиная от «мерседеса», «ауди» и «порше». Машина, конечно, немного запылилась, но чего можно было ожидать после десятинедельного простоя?
Словно собака-ищейка, Мальберг приблизился к машине. И хотя лампы в гараже давали достаточно яркое освещение, Лукас все же включил фонарик и направил луч внутрь. В салоне не было ничего подозрительного.
