Джиллиан Хоффман - Возмездие
– Вы дежурили один или с кем-то?
– В тот вечер я был один.
– На какой скорости ехал мистер Бантлинг, когда вы впервые заметили его?
– М-м-м... примерно сорок миль в час в зоне, где максимально допускается двадцать пять.
– Вы определили скорость при помощи радара?
– Нет.
– О-о. Значит, вы поехали за ним и заметили на своем спидометре, что он едет на скорости сорок миль в час?
– Нет. – Чавес явно ощущал неловкость.
– Где вы находились, полицейский Чавес, когда впервые обратили внимание на превышение скорости? На бандита в новом «ягуаре», превышающего скорость на пятнадцать миль свыше допустимой, несущегося по Вашингтон-авеню?
– Я стоял на Шестой улице. На углу Шестой и Вашингтона.
– По ходу или против движения?
– Против. Я стоял на улице.
– Вы находились вне патрульной машины? Если я вас правильно поняла, полицейский, вы не пользовались радаром, вы не следовали за моим подзащитным в патрульной машине, вы даже не находились в патрульной машине, а стояли на углу улицы, когда увидели, как мимо вас пронесся автомобиль?
– Да.
– И вы без помощи приборов, на глазок, всего через девять месяцев после окончания полицейской академии, смогли определить, что этот черный автомобиль идет на скорости, примерно на пятнадцать миль превышающей допустимую?
– Да. Да, смог. Он выезжал и снова вставал в поток движения. Он создавал аварийную ситуацию на дороге.
«Это прямо из учебника», – подумала Си-Джей.
– А почему вы в тот момент не сидели в патрульной машине?
– Я пытался разнять двух ребят, которые подрались, потому что один другого как-то обозвал.
– И вы забыли про эту драку, в результате которой могли пострадать люди, уселись в патрульную машину, которая смотрела в противоположную от Вашингтон-авеню сторону, и что сделали?
– Я, э-э-э, последовал за вашим подзащитным к дороге на насыпи.
– А как вы оказались на Вашингтон-авеню, чтобы следовать за моим клиентом на дорогу на насыпи?
– Я поехал по Шестой улице к Коллинз, а потом назад по Пятой, и с Вашингтона на дорогу на насыпи.
– Значит, вы вначале поехали по Шестой в противоположном направлении и, как я предполагаю, потеряли из виду моего подзащитного, превышающего скорость?
Чавес кивнул.
– Пожалуйста, говорите в микрофон, полицейский Чавес, потому что секретарь суда не может записать в протокол ваш кивок.
– Да. Все правильно. Я потерял его из виду. Но я снова его увидел. Сразу же. Тот же автомобиль, с тем же номером, на дороге на насыпи.
При этих вопросах Чавес не только испытывал дискомфорт, но он еще и начинал ненавидеть Лурдес Рубио. Его ответы звучали напряженно, резко.
– Он опять шел с превышением скорости?
– М-м-м, да. Да, шел. Если я правильно помню, то он шел на скорости миль шестьдесят – шестьдесят пять в зоне, где допустимы пятьдесят.
– Но вы не сразу же остановили его?
– Нет.
– Примерно сколько миль вы проехали по дороге на насыпи перед тем, как решили, что мистер Бантлинг представляет угрозу безопасности гражданам Майами и его требуется остановить?
– Примерно две. Я остановил его напротив здания «Гералд».
– И он сразу же остановился?
– Да.
– Он не пытался сбежать?
– Нет.
– И вы утверждаете, что он нервничал, потел, дергался, когда вы к нему приблизились?
– Да.
– Примерно так, как вы сейчас, полицейский Чавес?
В зале суда послышались смешки.
– Возражение обвинения, – снова встала Си-Джей.
– Возражение принято. Продолжайте, мисс Рубио, – сказал судья Часкел.
– А затем вы остановились у бампера, чтобы осмотреть разбитую заднюю фару, которую внезапно заметили?
– Да. Я заметил разбитую фару, когда догнал его на дороге на насыпи.
– И тогда увидели кровь у него на бампере?
– Ну, это выглядело похоже на кровь. Это была темная субстанция. Позднее выяснилось, что это кровь. Кровь той девушки.
– Сколько было времени, полицейский?
– Примерно двадцать двадцать пять.
– У вас с собой был фонарик?
– Не с собой. В машине.
– И в двадцать двадцать пять на оживленной трассе, когда мимо вас проносились машины, вы заметили на бампере автомобиля мистера Бантлинга темную субстанцию, которую сразу приняли за кровь?
– Да. Освещения было достаточно от фонарей на дороге и зданий у нее. Я все смог рассмотреть. Субстанция оказалась темной и густой. Совсем как кровь.
– И после этого вы подошли к мистеру Бантлингу, чтобы вернуть водительское удостоверение?
– Да.
– Вы достали оружие?
– Нет.
– Вы заметили пятна крови. Вы утверждаете, что мой подзащитный нервничал. Вы подозревали: что-то не так, и тем не менее не достали оружие?
– Нет. Тогда нет. Я достал, когда нашел в багажнике мертвую девушку.
– Вы уже напоминали суду, что в багажнике оказалась мертвая девушка, и этот вопрос не оспаривается.
Чавес попробовал говорить более вежливо:
– Я снова приблизился к мистеру Бантлингу, сидевшему в своей машине, и именно тогда уловил запах марихуаны у него в салоне.
– В тот вечер автомобиль тщательно обыскали, не так ли, полицейский Чавес?
– Да.
– И в автомобиле не нашли марихуаны, так?
– Очевидно, он курил ее, мадам. Я не знаю, но он вполне мог тараканов жевать, перед тем как я вернул ему водительское удостоверение. – Чавес был раздражен. Она делала из него идиота.
Лурдес Рубио несколько мгновений внимательно смотрела на первогодка. Затем развернулась и, глядя на Си-Джей, задала следующий вопрос:
– А что вы на самом деле ожидали найти в багажнике, полицейский Чавес?
– Наркотики, оружие – я не был уверен. Однако Силач сразу же понял: там что-то не так. Он чуть не сломал багажник лапами.
– А разве вы с самого начала не предполагали найти там наркотики, полицейский Чавес?
Си-Джей почувствовала, что у нее начинают дрожать руки.
– Нет. Я остановил его из-за превышения скорости. Нарушения правил дорожного движения. Позднее появились дополнительные факторы, которые заставили меня считать, что у него в багажнике находится контрабанда. И поведение собаки это подтвердило.
– Давайте будем честны, полицейский. Разве вы с той самой секунды, когда увидели этот «ягуар» на Вашингтон-авеню, не думали, что в нем находятся наркотики?
– Возражение обвинения, – сказала Си-Джей. – Вопрос уже был задан, и на него получен ответ.
– Возражение отклоняется. Свидетель может отвечать, – постановил судья Часкел.
Чавес вспомнил, что рассказывал рыженькой в баре, но теперь было слишком поздно давать задний ход. Он загнан в угол. Вся его карьера полицейского зависела от правильного ответа.
– Нет. Я остановил его за превышение скорости.
– А что заставило вас бросить дерущихся, прыгнуть в машину и нестись за превышающим скорость автомобилем? Ваша интуиция подсказала вам, что что-то может находиться в его багажнике? Или вам кто-то подсказал, что может находиться в багажнике?
«Она знает про подсказку».
Си-Джей вскочила.
– Возражение обвинения! Вопрос был задан, и на него получен ответ.
– Возражение отклоняется. Давайте разберемся с этим, мисс Рубио.
– Он ехал с превышением скорости. В этом все дело. Ничего больше не было. – Чавес не отступит от своих слов. Если только у Рубио нет доказательств... – И так получилось, что, когда я в самом деле заглянул к нему в багажник, мадам, у вашего клиента там лежал труп.
– Чертов лгун, – внезапно громко со своего места объявил Бантлинг.
Лурдес Рубио оставила Чавеса и повернулась к своему подзащитному.
– Мистер Бантлинг, пожалуйста, не прерывайте допрос свидетеля. И я не потерплю таких выражений в суде, – сурово сказал судья Часкел. Он слышал про срыв Бантлинга во время первого слушания и не собирался допустить повторения.
Бантлинг встал, кандалы зазвенели.
– Простите, судья, но он лжет. Они все лгут. Вы просто посмотрите на него.
– Этого достаточно, мистер Бантлинг. Сядьте.
– Я хочу выступить, ваша честь. – Бантлинг посмотрел на Си-Джей, и на его лице появилась хитрая улыбка. – Этому суду нужно кое-что знать.
Си-Джей почувствовала, как зал опять начинает плыть перед глазами, и крепко сжала ручку. Она отвернулась от Бантлинга и посмотрела прямо на судью. Вот-вот все рухнет. Что она будет чувствовать, стоя перед всеми этими людьми и выслушивая обвинения в свой адрес? Она задержала дыхание, ожидая следующих слов Бантлинга.
– Все, что нужно знать суду, скажет ваш адвокат. А теперь, пожалуйста, сядьте, или я прикажу удалить вас из зала. Мисс Рубио, у вас еще что-то есть?
Лурдес Рубио наблюдала за тем, как ее клиента усаживали на место двое крепких конвоиров. Все это время Бантлинг смотрел на Си-Джей с презрением и ненавистью. Он наслаждался игрой в кошки-мышки, ему доставляло удовольствие давить на нее. На его лице было написано: «Я знаю кое-что, что ты не хочешь никому открывать». Нет, Лурдес не позволит ему играть в эту игру. Не сегодня. Не с Си-Джей.
