Пионерская клятва на крови - Эльвира Владимировна Смелик
Он всегда поступал продуманно, и сейчас его явно вела какая-то цель. Но это не успокоило, а, наоборот, растревожило только сильнее, заставило Ингу броситься вдогонку, больше не раздумывая и не подбирая объяснений. И она не заметила, как из корпуса выбрался еще кто-то и, держась на расстоянии, тоже зашагал следом.
Паша миновал жилые корпуса, вышел к стадиону, двинулся дальше. Он не обращал никакого внимания на то, что творилось вокруг, и никто из взрослых не пытался его остановить. Да им было просто не до него, когда большинство ребят по-настоящему бесновались, дрались, орали, крушили то, что попадалось на пути.
Инга старалась не сорваться на бег, но постепенно прибавляла шаг. Уверенность, что Пашу надо задержать, крепла с каждой секундой. Хотя выглядела такой же фантастической, странной и даже пугающей, как снившиеся в лагере сны, как внезапно появившиеся приступы лунатизма, но лучше действительно предстать перед другими совсем ненормальной, зато не допустить возможной беды, мысли о которой прочно завладели Ингиным сознанием.
Она почти нагнала Пашу, но тут, словно выросла из-под земли, на пути возникла Оля Корзун, совсем не похожая на себя. Щеки раскраснелись от возбуждения, глаза горели нездоровым блеском, но не выражали больше ничего, словно были не живыми, а стеклянными, и словно сама Оля не осознавала, что происходило, а действовала под влиянием момента и какого-то нечаянного веяния.
– Малеева! – громко воскликнула она. Ее рот расплылся в широкой довольной улыбке, будто случилось то, чего Оля давно дожидалась, и следующие слова это подтвердили: – Ты-то мне и нужна.
Но Инга не стала спрашивать, зачем. Сейчас ей точно было не до Корзун. Гораздо важнее не потерять из вида Пашу, который по-прежнему стремился к какой-то неведомой цели и не думал останавливаться.
– Отстань! – отмахнулась Инга, метнулась в сторону, надеясь проскочить мимо, но Оля настигла ее одним прыжком, вцепилась в одежду, зашипела:
– Нет, Малеева, нет. Теперь ты от меня не уйдешь. Это прошлый раз тебе повезло. А сейчас…
Корзун с ядовитой усмешкой чикнула большим пальцем по горлу, но Инга опять не испугалась. Она на Олю почти и не смотрела, стараясь хотя бы краем глаза наблюдать за Пашей. А он уже успел дойти до ворот, выскользнул за территорию и с прежней уверенностью зашагал дальше вдоль ограды.
Осознание, что через несколько мгновений он окончательно исчезнет из вида и почти не останется шанса его отыскать, вынудило действовать решительно и жестко. Инга резко дернулась, освобождаясь от державшей ее руки, отпихнула от себя Олю и сразу же бросилась прочь – через стадион, к воротам, следом за Пашей – не отвлекаясь на то, что происходило за спиной.
Тот уже не пробирался вдоль ограды, а нырнул в подступавшие к ней лесные заросли.
Это плохо, очень плохо. В лесу слишком легко затеряться и слишком сложно держать кого-то в поле зрения, особенно в темноте, даже несмотря на огромную луну, наполнившую мир своим необычным кровавым сиянием.
Инга опять попробовала Пашу нагнать, рванула вперед, но запнулась за что-то невидимое, скрытое в траве, не удержала равновесия, грохнулась на колени. И пока она поднималась, пока приходила в себя, он все-таки пропал из вида.
Однако Инга и не подумала сдаваться – растерянно топтаться на месте или возвращаться. Она даже отряхиваться не стала, устремилась дальше. Теперь ей казалось, она знала, куда шел Паша. Даже не просто знала, а была убеждена, хотя могла полагаться только на интуицию, но почему-то не испытывала ни капли сомнений.
Он направлялся к каменным глыбам, возвышавшимся в лесу неподалеку от озера. К тем самым, возле которых они сидели и разговаривали во время «Зарницы». Предчувствие упрямо вело Ингу именно туда, и она не зря доверилась ему, она ничуть не ошиблась. И еще издалека даже сквозь подсвеченную красной луной мглу разглядела в промежутке между стволами двух мальчишек, стоявших напротив друг друга.
Тревога взорвалась внутри огненным шаром, и ноги сами перешли на бег. Проломившись напрямик через кусты, чтобы не тратить зря ни секунды, Инга выскочила на площадку и увидела, как стоящий перед Генкой Паша заносит руку с ножом.
– Нет! Паш, не надо! – выкрикнула Инга громко и отчаянно. – Па-ша! Остановись!
Он вздрогнул от неожиданности, машинально оглянулся. Инга подлетела к нему, повисла на запястье, не в состоянии выровнять сбившееся дыхание, отрывисто пробормотала:
– Да что с тобой? Паша!
Лицо у него перекосилось от злости, он дернул рукой, пытаясь освободиться, яростно рыкнул:
– Отцепись, Малеева! Не мешай! Чего лезешь, дура? – И с силой толкнул Ингу.
Она пошатнулась, невольно разжала пальцы, но не упала, пытаясь сохранить равновесие, сделала несколько коротких шажков.
– Хочешь себе забрать? – продолжал восклицать Паша. – Обойдешься! Он мой! – заявил он властно и уже сам надвинулся.
Инга застыла в оцепенении, не в силах сдвинуться, словно у нее ноги к земле приросли, и боялась не столько за себя, сколько за него.
Что с ним происходило? Неужели он и правда способен на такое? Ударить… ножом. Убить! Из-за чего?
Кровь запульсировала в висках, в ушах зашумело. Как же не вовремя. Лишь бы не отключиться опять.
– Только попробуй, урод! Только тронь! – резанул по ушам голос.
Внезапно взявшийся словно из ниоткуда Лёшка Корнев налетел на Пашу, не обращая внимания на оружие, ударил с разбега. Тот выронил нож, но не отступил, бросился в ответ на Лёшку. Они сцепились, не удержались на ногах, рухнули на камни, покатились, каждый стараясь подмять противника под себя. А Инга…
Она смотрела не на них, а на Генку. Тот менялся каждую секунду: расплывался, вытягивался, обрастал угольно-черной паутиной, струящейся по воздуху, извивающейся, словно тысячи крошечных щупалец. И вот уже совсем исчез внутри возникшей на его месте жуткой твари, похожей на плотный темный призрак. Огромный, наверное, в два раза выше человека, с полыхавшими красным огнем глазами, с широкой зубастой и тоже светящейся алой пастью, с длинными узловатыми руками и длинными пальцами, которые заканчивались острыми, похожими на кривые ножи когтями.
– Все-таки жива, – прошипела тварь, наклоняясь к Инге. – Тоже явилась. Да что ты сможешь мне сделать, маленькая глупая девочка?
Инга ощутила, как от накрывшего ее ужаса по спине и рукам побежали мурашки, машинально зажмурилась и почувствовала, как и в ней что-то прорастает внутри. Такое же сильное, такое же древнее, такое же великое, но иное – ясное, чистое, светлое.
Она запустила руку в карман, нащупала бусину, достала, сжала в ладони. И сразу забили
