Кирилл Гольцов - Остановка последнего вагона
— Думаешь, неизвестность лучше?
— В данном случае предпочитаю именно её.
Анатолий тоже приподнялся и, прикрыв глаза ладонью, смотрел куда-то на горизонт. — Таким образом, хотим мы того или нет, полагаю, вполне возможно, проведём сегодняшний день вместе. Как считаешь, не успеем особенно друг другу надоесть?
— Надеюсь, что нет, но давай-ка лучше подождём мнения дамы, — усмехнулся я и, оглянувшись на бар, мотнул головой в ту сторону. — Может быть, тогда по пиву и вернёмся сюда?
— А пиво по такой жаре — не дурной вкус?
— Может, и так. Но оно явно не окажется лишним.
— Что же, наверное, не могу не согласиться.
Анатолий хлопнул меня по плечу, что получилось неожиданно звонко, и рассмеялся. — Впервые не знаю — за сколько лет пью и ночью, и на следующий день!
— Так это же пиво.
— И тем не менее…
— О, кого я вижу! — раздался сзади громкий удивлённый голос, и к нам изящно подошла Лена. — Что ты здесь делаешь? Надеюсь, маниакально не следишь за нами?
— Вот ещё!
Анатолий фыркнул, протянул руку, и девушка после секундного колебания излишне быстро её пожала.
— Просто сегодня мы должны узнать маршрут последнего этапа, а для этого, как мне сказали, необходимо собраться вместе. Ваши телефоны не отвечали и вот, как говорится, если Магомет не идёт к горе, то…
— Ого. Читал «Очерк о смелости»? — встрепенулась Лена.
— Когда-то, да, но Френсис Бэкон мне, пожалуй, никогда особенно не нравился.
— В оригинале?
— Нет, переводной.
— А я даже не знаю, о ком это вы говорите, — натянуто улыбнулся я, стараясь не позволить развиться этой малоинтересной для меня теме в некое заседание литературного клуба. Забавно, но мне тут же вспомнилось детство и красивая одноклассница, к которой я пришёл на день рождения с другом. Я пытался произвести на неё впечатление, конечно, не забывая понравиться родителям, а Дмитрий, сумевший починить какую-то безделушку и нашедший общую тему с папой девочки, стал казаться мне серьёзным конкурентом, которому я мало что мог противопоставить. Так и теперь — наверное, в душе шевельнулось нечто вроде ревности, и сознание быстро нарисовало весьма грустную картину, как заинтересованная девушка, завороженно слушая умные рассуждения Анатолия о писателях, позабыв обо мне, уходит с ним в туманную даль, оставляя в полном одиночестве.
— Кстати, а куда это вы без меня направлялись?
Лена забавно наигранно изобразила обиду, поднявшись на цыпочки и уперев в бока руки.
— Хотели оставить девушку одну? Вот так бросить?
— Ни в коем случае — только взять пива и тут же вернуться, — пояснил я, прижимая руки к груди. — Честное слово. А ещё мы оба за тебя беспокоились — море-то неспокойное.
— Тогда ладно. Кстати, можете захватить меня с собой и угостить даму, — хмыкнула Лена, и мы направились в сторону наших лежаков, за которыми шла деревянная тропинка, упирающаяся в ступеньки бара, а левее, как я только что разглядел, располагалась пара душей. То-то я ещё удивлялся, что их нет нигде на пляже, а оказывается, вот где они притаились. Хотя узнать душевые, выполненные в виде тонких серых столбиков с кранами, пожалуй, было сложновато, тем более на значительном расстоянии.
— Посмотрите, что это? — Лена неожиданно замерла, схватила нас обоих за плечи и развернула.
Сначала я ничего примечательного не увидел, а потом обратил внимание на какую-то тёмную тучу на горизонте. В первый момент я решил, что это несомненный признак надвигающегося шторма, однако судя по спокойствию людей на пляже, которые просто не могли не заметить, что уже почти половина горизонта затянута чёрной дымкой, это зрелище видели исключительно мы. Потом я вдруг вспомнил свой сон и испугался, что сейчас галька под ногами снова начнёт стремительно расти и всё случится на самом деле. Однако вскоре туча разделилась на три толстых щупальца, теперь напоминая гигантского спрута, медленно вылазящего из-за горизонта, и я живо вспомнил старинные морские картинки, изображающие подобного монстра, обхватывающего своими щупальцами корабль и тянущего его в пучину. В детстве это казалось забавным и маловероятным — во всяком случае, в современном мире, но здесь вполне могло стать ужасной, но реальностью. Правда, концы щупалец вскоре стали больше походить на три стрелки, какими их принято изображать на картах Великой Отечественной войны, когда речь идёт о воинстве Гитлера. Это показалось почему-то гораздо более простым, понятным и успокаивающим, чем чудовища из морских глубин. Но уж слишком быстро и как-то неровно они двигались, словно не могли тянуться просто по прямой, а вынуждены были огибать немногочисленные облака, оставляющие на них чёткие рельефные отпечатки. Примерно подобным образом маленький сын моего хорошего знакомого однажды отделил одинаковые галочки на рисунке неба, пояснив, что выше — дождь, а ниже — птицы.
— Неужели это видим только мы? — прошептала Лена и прижалась ко мне.
— Полагаю, что да, — кивнул Анатолий. — В противном случае, очевидно, здесь уже давно бы возникла паника.
Между тем чёрные стрелки начали замедлять своё движение и вскоре замерли прямо возле облака дыма, поднимающегося от Этны. Что бы это значило? В курении вулкана не было ничего необычного с момента, как я впервые это заметил, хотя клубы дыма, конечно, сами по себе представлялись таинственными и завораживающими.
— Вы что-нибудь видите? — спросил я, сглотнув и жалея, что не купил у тех же местных негров по такому случаю тёмные очки, так как из-за яркого солнца на небе глаза стали побаливать и слезиться.
— Пока нет, хотя…
Анатолий, щурясь, водил головой, видимо, внимательно рассматривая весь дым от самой горы, и только тут я подумал, что, наверное, он плохо видит, ведь пенсне на носу не было.
— Даже не знаю, разве что угадывать какие-то образы.
— А где твои очки?
— Они там, на столике, вместе с сумкой, футболкой и шлёпками.
Анатолий неопределённо махнул рукой в сторону бара.
— Но не беспокойся — у меня дальнозоркость, поэтому всё, что нужно, я рассмотрю и так.
— Было бы что ещё видеть, — всхлипнула Лена, и тут её ногти, в меру длинные, какие мне всегда нравились, но необычайно острые, сильно впились мне в плечо. — Смотрите, всё меняется!
Дым от Этны вдруг начал походить на стремительно закипающую жижу — нечто вроде клейстера, которым я когда-то обмазывал в пионерском лагере высохшие глиняные фигурки, чтобы наклеить сверху белые клочки бумаги и получить в итоге маску. Потом всё мгновенно затихло и, словно отступив назад, явило нам некий завораживающий гигантский рельеф, напоминающий нераскрашенный макет или нечто подобное. Я явственно видел горы, кратеры и нечто вроде витиеватой дороги, по которой двигались автобусы. Изображение словно не могло оставаться на месте, а начинало поворачиваться, демонстрируя нам виды с разных ракурсов, становясь до резкости чётким и вызывая отвращение своей неприятной структурой.
— Словно старая сперма… Ой, извините! — прошипела Лена и часто заморгала. — Вы понимаете, что это?
— Да, я узнаю. Это Этна и место, где проходят экскурсии на высоте около трёх тысяч метров. Я там уже однажды был, — пробормотал Анатолий. — Осталось понять — где именно там искать. Пространства наверху необозримы и всё напоминает лунную поверхность, как мы привыкли видеть её на тех фотографиях и плёнках американцев, которые до сих пор вызывают столько споров. Бесспорно, красиво, но пытаться обнаружить там нечто — примерно сродни поискам иголки в стоге сена.
Словно услышав его слова, в центре макета начало что-то шевелиться, постепенно создавая ощущение, словно какое-то живое существо, должно быть, гигантских размеров, пытается прорваться к нам сквозь дым. Вскоре появились рваные сколы, из которых начали вытягиваться гигантские лапы, потом круглые бездонные глаза и крылья.
— Да это же пчела! — воскликнула Лена.
— Не совсем. Скорее оса, — поправил Анатолий, неприятно перекосив рот.
И, наверное, он был прав — исполинское насекомое выбралось из образовавшейся рваной дыры и полетело куда-то к основанию горы, а за ним оттуда же вырвалась целая стая ос поменьше, устремившихся в том же направлении. Макет снова начал поворачиваться, и мы увидели, как насекомые, сделав несколько внушительных кругов и чем-то напоминая показательные полёты на Международном авиакосмическом салоне в подмосковном Жуковском, где я был несколько лет назад, образовали красивую, словно кованую арку у основания небольшой горы.
— Как думаешь, что это значит?
Я повернулся в сторону Анатолия и замер, оглушённый, от прокатившегося, словно эхо, зловещего голоса. — Осы покажут путь. Идите сейчас!
В этих словах, похоже, было что-то, проникающее сквозь доступное лишь нам троим, так как люди на пляже начали оборачиваться и обеспокоенно смотреть в небо, конечно, не видя там ничего, кроме курения вулкана. Впрочем, я заметил, что после этого макет начал как бы разваливаться на части, скручиваться и смешиваться, а толстые стрелки, пульсируя, быстро размываться. Вскоре в небе уже ничего не напоминало о только что увиденном, а висел только привычный дым Этны, в котором, как и раньше, можно было лишь просто что-то фантазировать и угадывать, скорее всего, попросту обманываясь.
