Уильям Лэшнер - Меченый
С самого начала можно было сказать, что сценарий не слишком хорош – пошлое название, остроумный, но беспредметный диалог. На третьей странице я задремал.
– Кто такая Шанталь?
Я вздрогнул и открыл глаза. Девушка стояла рядом с шезлонгом и смотрела на меня.
– Простите?
– Шанталь. Имя на вашей татуировке. Это ваша мама? Обычно на татуировке еще пишут «Мама».
– Это не моя мама, – сказал я. – Так зовут одну девушку. А меня зовут Виктор.
– А меня Брайс. Это Шанталь? – спросила она, показывая на Монику, которая спала в шезлонге рядом со мной: жара, разница во времени и несколько бокалов коктейля, принесенного Лу, ее сморили.
– Нет, ее зовут Моника. Она моя подруга. Мы вместе работаем.
– Вы тоже делаете кино?
– Вряд ли.
– Тогда почему у вас на животе открытый сценарий?
– А, это… – Я отложил сценарий в сторону. – Мистер Перселл дал почитать.
– У дяди Теодора всегда есть новый сценарий, который нужно прочитать. Это блестяще, гениально, – подражая Перселлу, сказала Брайс хрипловатым голосом. – Взгляните и скажите, что вы об этом думаете.
– Значит, он твой дядя?
– Он не родственник, просто я его так зову. Мне нравится ваша татуировка.
– Спасибо и на этом.
– У вашей подруги Моники красивый цветок на лодыжке. И мне нравится голубка у нее на плече. Я хотела выколоть себе рыбку на спине, но мама не разрешила. Она сказала, что я еще маленькая.
– Знаешь, Брайс, думаю, это очень разумно. Татуировку легко сделать, но трудно свести.
– Но это была красивая рыбка, голубая с желтыми полосками. Я видела такую, когда плавала под водой в Кабо-Сан-Лукасе с дядей Теодором.
– Твоя мама здесь?
– Она работает в доме. Ее зовут Лена. Она секретарь дяди Теодора. Она работала у него еще до моего рождения. Вы жалеете, что сделали татуировку?
Я на мгновение задумался.
– Не уверен.
– Я бы тоже не жалела, это была очень красивая рыбка.
Брайс ослепительно улыбнулась, развернулась и направилась к джакузи.
– Кто это был? – спросила Моника, зевая.
– Брайс.
– Кто такая Брайс?
– Не знаю. Но здесь что-то не так, и это меня беспокоит.
– Как сценарий?
– Ужасный.
– Очень жаль. У меня есть идея насчет фильма.
– Ничего странного. У каждого есть идея насчет фильма.
– Это фильм о девочке, которая бесследно пропадает.
– Почему-то меня это не удивляет.
– А спустя десятилетия возвращается. Изюминка в том, что ей столько же лет, сколько было в день исчезновения. Она вся в белом и светится.
– А потом спасает мир.
– Откуда ты знаешь?
– Случайно догадался. Ну и почему она пропадает?
– Я еще точно не знаю. Может, похищают инопланетяне, но добрые, а не злые.
– Это утешает.
– Или, может быть, к исчезновению причастен святой.
– Или клоун.
Тут я заметил Перселла. Он выходил из дома в сопровождении до тошноты подобострастного Регги и искренне преданного Лу.
Теодор Перселл, явно чем-то расстроенный, жевал сигару. Взглянув на нас, он на секунду остановился и что-то сказал уголком рта. Лу кивнул и поспешил к нам, а Теодор скинул халат. Над узкими тесными плавками нависал круглый живот. Протянув халат Регги, Перселл залез в ванну, где купалась Брайс. Послышался громкий девичий смех.
– Любите цыплят? – спросил Лу, появившись за моим креслом.
– Это неполиткорректно с вашей стороны, Лу.
– Я имею в виду птиц. Жареных. С кедровыми орехами и ананасами.
– Звучит заманчиво.
– Я приготовлю специально для вас и вашей девушки, оставайтесь на ужин.
– Это приглашение на ужин в доме?
– Вы что, думаете, я закажу ресторан?
– А мистер Перселл будет за ужином?
– О да, только вы втроем. Он сказал, что это будет семейный обед. Больше никого. Прислуга уйдет домой. Останется только Лу, чтобы готовить и убирать.
– Полагаю, у мистера Перселла найдется что нам рассказать.
– Может, и найдется. А может, он захочет заняться с вами групповым сексом.
Я посмотрел на старика в ванне.
– Будем надеяться, что дело ограничится рассказом.
– Значит, остаетесь?
В джакузи Теодор Перселл ласкал шейку Брайс. Девушка млела от его прикосновений. Регги смотрел в сторону.
– Такого я не упущу, – сказал я.
Глава 54
– Как тебе понравился сценарий, малыш? – спросил Теодор Перселл.
– Не очень, – ответил я, расправляясь с цыпленком. – Не произвел впечатления.
Перселл вздернул голову так, словно я оскорбил его мать.
– Напомнил мне время, когда я играл в Первой лиге, – сказал я. – Много бесполезной суеты и никаких результатов.
– Ну а как бы поступил ты, умник?
– Нанял бы литератора, чтобы он переписал все от начала до конца.
Теодор Перселл гневно посмотрел на меня и вдруг разразился громким гортанным смехом.
Мы сидели в большой и совершенно пустой, если не считать круглого стола у окна, комнате. Стол, покрытый свежей накрахмаленной скатертью, на котором стоял прекрасный фарфоровый сервиз и лежали серебряные столовые приборы, шатался при каждом движении ножа по тарелке, словно выбирал подходящий момент, чтобы рухнуть.
Лу в смокинге то и дело наполнял наши бокалы белым, очень сухим и очень старым вином с приятным привкусом персика и дубовых листьев. Никакой гадости с калифорнийских виноградников для Теодора Перселла. Все было настолько мило, что хотелось забыть о цели нашего приезда.
– Думаешь, тебе удалось бы такое в Лос-Анджелесе, малыш? – спросил Перселл, уняв смех. – Думаешь, ты смог бы посидеть за столом с продюсером?
– А что в этом сложного? Полистать Ницше, украсть парочку картин, кинуть своих приятелей. Что может быть проще?
– Попробуй, молокосос, и посмотри, что из этого получится. Лос-Анджелес – крутой город, особенно для тех, кто мечтает выбиться в люди. У меня ушли годы, чтобы протиснуться в щелку. Было ли мне трудно? Еще бы. Я был такой, как ты, малыш. Я не кончал гарвардов, у меня не было богатенького папаши. Все, что у меня было, – азарт охотника. И решимость взять.
– И какой же ценой?
– Любой. Я положил жизнь на то, чтобы стать другим, стать лучше. Хотите послушать, как это было?
– Мы хотим узнать о Шанталь, – сказала Моника.
– О, она часть моего пути. Лучшая часть. Итак, слушайте и записывайте, ребята. У вас даже может появиться шанс выбиться в люди.
Я работал барменом в Дель-Рее, пока не нашел свою дорогу в кино. Почему я стремился в кинобизнес? По той же причине, что и другие. Если хотите жить в Лос-Анджелесе припеваючи, без кино не обойтись. Но мне никак не удавалось туда пробиться, а кроме того, я стал так мастерски готовить коктейли, что мне это осточертело.
Итак, однажды вечером я разговорился с одним из подвыпивших завсегдатаев бара – оказалось, что он журналист. Написал книгу. Книгу издали, но она не имела успеха, и поэтому он сейчас пьет. Старая история. Я попросил экземпляр, прочел и сразу понял, что сие никогда не раскупят. Книга была бессодержательная, но в самом начале имелась захватывающая интрига. Оплатив его счет в баре, я выкупил у него авторские права на эту вещь. Вот так вдруг я стал продюсером.
Я встретился с заправилами всех киностудий в городе. У меня появилась собственность, поэтому у местных шишек вдруг возникло желание со мной пообщаться. Я расхваливал книгу, как коммивояжер, но никто на нее не клюнул. Книга не принесла мне ни копейки, однако я получил урок. «Я вернусь, обязательно вернусь, как только в моем баре появится другая книга», – сказал я себе.
И она появилась. На этот раз благодаря не писателю, а красивой женщине с потекшей от слез тушью. Я спросил, что случилось. Женщина ответила, что все в порядке, она читает. «Должно быть, чертовски захватывающая книга», – сказал я. «Она тронула меня до глубины души», – ответила женщина. Я попросил рассказать содержание, и она согласилась.
Она говорила всю ночь. Черт, она довела меня до слез своим рассказом. На следующий день, не читая книги, я позвонил автору. Оказалось, у сукина сына имелся агент, а это означало, что книга обойдется дороже, чем счет в баре. Агент сказал, что она будет стоить мне пятьдесят тысяч долларов.
Как она называлась? Уж поверьте, она как-то называлась. «Влюбленный Тони». Точно.
Это был шанс, которого я ждал. И я знал, как подать эту книгу, знал, кому ее предложить, но если бы только у меня были такие деньги… В этом городе у тебя есть или деньги, или собственность. Все, что кроме этого, можно в расчет не принимать. Я не собирался вступать в игру, не имея собственности. Это было похоже на выигрышную партию в покер, но чтобы сделать ставку, нужно достать пятьдесят тысяч долларов.
На первый взгляд безнадежно, но у меня возникла старая как мир идея. Нужно найти женщину, старше меня, богатую, готовую влюбиться и оплатить мою мечту. В большом городе такое случается каждый день. Но я знал: такая женщина не переступит порог вонючего бара в Дель-Рее.
