Татьяна Тиховская - Фотограф
Звали его Анри. В нем с трудом угадывался талантливый танцор, знаменитый в свое время благодаря редкому дару пластического перевоплощения. Увы, в прошлом, в прошлом! Сейчас это был уже немолодой, раздобревший, несколько пресытившийся атмосферой подмостков парижский антрепренер.
Как ни был Анри искушен в эстрадном искусстве, при виде сольного танца Джуманы он буквально остолбенел. В Париже к Всемирной выставке 1900 года открывалось новое кафе «Прекрасная Фатима». Чтобы обеспечить эстрадной программе восточный флер, подобрали ансамбль наполовину из приезжих, наполовину из местных девушек, как смогли, подучили. Но они и в подметки не годились этой алжирской танцовщице.
Едва заметно поманив пальцем официанта, Анри негромко спросил, кивнув на сцену:
– Кто это? Похожа на европейку…
– Джумана-то европейка? – В голосе официанта зазвучало легкое презрение. – Да она наполовину меланезийка. Ее отец чистокровный канак, из Новой Каледонии.
– Да неужто? – Интонация голоса у Анри тоже заметно изменилась. – Кто бы мог подумать! А на вид девочка что надо. Но они, эти тихоокеанские красотки, рано расцветают и быстро стареют. – Анри оценивающе смотрел на стройную фигуру танцовщицы. – Ведь у этой девицы, пожалуй, нимфеточный возраст? Лет примерно 14–15, не более?
– Да нет, ей уже все 17! – Официанту нравилось проявить осведомленность перед столичным гостем. – Это она в мать такая. Та тоже еще до недавнего времени походила фигурой на подростка. Кто этих полукровок поймет?
– А пригласи-ка ее после выступления ко мне за столик, дружок! Можно такое устроить?
– Да как сказать. Пригласить можно, но на многое не рассчитывайте. За нее отец глотку перегрызет в прямом смысле слова. Людоед как-никак.
– Я же работу ей предложу, в Париже! Какой родитель откажется от счастья дочери? – Анри с ноткой пренебрежения объяснил свой интерес к танцовщице. Его, проведшего весьма и весьма бурную молодость, сейчас любая девушка интересовала только с одной точки зрения: способна ли она завлечь публику.
– Ну, не знаю. Попробуйте. Очень уж родитель ее любит, боготворит прямо. Кто бы от такого дикаря ожидал.
Вряд ли официант, бросая едкую реплику, имел в виду что-либо конкретное. И даже если были основания обвинять Мишеля, то совсем другие.
У коренных жителей Новой Каледонии своеобразные обычаи. Мужчины, если не воюют, любят поговорить, погулять, а хозяйством и многочисленными детьми занимаются только женщины. Девушку в племени лишают невинности всем мужским коллективом, зато дома мужчин строго отделены от домов женщин, оба пола проводят ночь отдельно. С точки зрения европейцев – да, полнейшая дикость.
Но Мишель уже стал достаточно цивилизованным, чтобы не только каждую ночь делить ложе с женой, но и заниматься собственными детьми. И, как часто бывает у отцов, мужские амбиции которых вполне удовлетворены появлением старших сыновей, вся родительская любовь выплеснулась на младшую дочь.
Любящие родители зачастую становятся уязвимыми перед обожаемыми чадами. Джумана, наслушавшись от Анри обещаний о всемирной славе и баснословных заработках благодаря дебюту во время выставки, тут же заявила о своем решении отправиться в Париж. Мишель, не умея возразить любимой дочке, выдвинул единственное непреложное условие: он едет с ней. Анри заверил родителя, что хоть какая-нибудь работа ему найдется – и вскоре троица уже пересекала Средиземное море.
Не знать будущего: это подарок судьбы или наказание Божье? Когда Джумана расставалась с отцом у входа в колониальный павильон, куда тому посоветовал обратиться Анри, она и представить не могла, при каких обстоятельствах встретит отца в следующий раз. В последний…
Так как до премьеры оставались считанные дни, для Джуманы началась бешеная работа. Вспомнить об отце просто не было времени. Но она частенько видела Анри – и его присутствие создавало иллюзию, что и отец где-то рядом. И при первой же свободной минутке она его найдет.
День премьеры остался в памяти Джуманы навсегда – не только потому, что ее выступление имело оглушительный успех, а еще и потому, что в этот день она, как говорят романисты, встретила свою судьбу.
Выйдя на сцену и приготовив дежурную улыбку для каждого, кто остановит на ней взор, Джумана среди толпы изрядно подгулявшей публики, в тумане от сигаретного дыма, совсем не в первом ряду, среди стайки веселящихся офицеров увидела ЕГО.
Любовь с первого взгляда – не такая уж и редкость, а, скорее, закономерность. Если это она, именно твоя половинка, то взгляд выхватит ее из любой толпы и мгновенно наведет невидимый магический мостик от сердца к сердцу. Только кому-то везет прожить со своей любовью всю жизнь, а других влюбленных жестокая судьба растягивает в разные стороны. Так они и живут порознь, с чужими половинками. Если это можно назвать жизнью…
Поначалу роман развивался с головокружительной быстротой. Джумана забыла обо всем: об отце, о доме, о наставлениях матери.
Не обладая искушенностью французских девушек, свято веря в мусульманский завет: раз Аллах дает дитя, он позаботится о нем, Джумана очень скоро забеременела. И роман, вначале закрутившийся как пестрая ярморочная карусель, начал скрипеть, как отлаженный механизм, в который добавили битое стекло.
Если избранник Джуманы и не сразу заговорил о женитьбе, то перспектива стать отцом подстегнула его к этому решению очень быстро, надо отдать ему должное.
Но тут на сцену вышел папа-нотариус с целым ворохом аргументов «против»: ты еще слишком молод; для укрепления семейного бизнеса необходимо найти невесту с приданым; твои дети от жены-полукровки всегда будут людьми второго сорта – и так до бесконечности.
Приходит в голову мысль, что родители избранника Джуманы были эдакими деспотами, коверкающими судьбу своего чада? Ничуть ни бывало. Они искренне хотели счастья своему сыну, поэтому старались уберечь его от скоропалительного решения, принятого под давлением обстоятельств.
Но когда сын по окончании контракта безоговорочно решил ехать с Джуманой в колонии, родители сдались и дали свое благословение на женитьбу, только бы не расставаться с единственным отпрыском. Решили пока что брак заключить только в мэрии, а венчание отложить до поры до времени, пока не родится ребенок.
Когда хлопоты с регистрацией брака были позади, Джумана решила найти отца. Анри что-то давненько не показывался, поэтому Джумана решила положиться на удачу и отца поискать самой.
Потоптавшись возле колониального павильона и не решившись войти, Джумана решила вначале побродить вдоль вольеров с животными.
С умилением посмотрела на семейство львов, погрозила пальчиком волку-одиночке, рассмеялась ужимкам огромных шимпанзе…
И вдруг как будто споткнулась о туго натянутую невидимую струну: следом за вольером с обезъянами в клетке помещалась группа темнокожих людей, среди которых Джумана с ужасом и изумлением узнала своего отца. Узнать его было трудно: всегда аккуратный, согласно традициям фанатично следящий за чистотой тела, Мишель имел неопрятный вид, в курчавых волосах застрял всякий сор, а скудное одеяние состояло всего лишь из подобия соломенной юбочки.
Джумана бросилась к высоченной решетке:
– Отец, что ты здесь делаешь?! – Голос Джуманы звенел, едва не переходя на визг. – Как ты попал за решетку? Пойдем, пойдем домой!
Мишель, заметно смущенный, подошел вплотную к решетке:
– Джумана, девочка моя! Успокойся, все хорошо. Я здесь добровольно!
– Ты?! Добровольно?!! – Джумана взорвалась от возмущения. – Как ты мог? Пойдем же домой! Ко мне домой!
Еще несколько минут этого словесного турнира – и мало-помалу выяснилась истина.
Мишелю в первый же день предложили так же, как и дочери, поработать в шоу-бизнесе. Не очень-то грамотный, не подозревавший подвоха Мишель подписал договор, тем самым обязуясь в течение полугода играть роль дикаря за решеткой Парижского зоопарка.
Мишель обладал повышенным чувством собственного достоинства. Поэтому когда ему предложили одеться в лохмотья и изображать вместе с другими канаками свирепых дикарей, взвился на дыбы и потребовал расторжения контракта.
Но хозяин был тертый калач. Как бы между прочим, спросил: «А что, твоя дочь тоже хочет вернуться в свою дыру? Да еще и штраф уплатить! Контракт то составлен на двоих!».
Гнев Мишеля тут же вышел, как воздух из пробитого воздушного шарика. Джумана, девочка! Она так мечтала о карьере танцовщицы! И откуда они возьмут денег на немалый штраф? Пусть будет по-ихнему: полгода ради дочери он выдержит. Выдержит.
Джумана со слезами вылушала эту исповедь. Какая подлая ложь! Девушка скороговоркой успокаивала отца, обещала найти Анри, чтобы тот помог Мишелю освободиться. Она успела рассказать отцу о женитьбе, о будущем ребенке. Но потом, в очередной раз вдохнув омерзительную смесь из запахов нечистот, формалина и хлорной извести, Джумана потеряла сознание и медленно сползла вдоль разделяющей ее и отца решетки на землю.
