Том Мартин - Обитель ночи
По его голосу было ясно, что он понимает: это ей нисколько не поможет.
Инспектор Лалл кивнул, затем бесстрастно произнес:
— Итак, мисс Келли, приступим.
Он раскрыл толстую папку и воззрился на бумаги сквозь очки.
— Вы учились в Париже, в Сорбонне.
С трудом сдерживая себя, Нэнси ответила:
— Да.
— И находились там с тысяча девятьсот девяносто седьмого года по двухтысячный.
— Да.
— И вы утверждаете, что едва знакомы с Антоном Херцогом?
Она вновь попыталась защититься.
— Да. Я встречалась с ним пару раз, и все. В редакции. Он не друг мне, его даже нельзя назвать моим коллегой…
Нотка нетерпения послышалась в голосе инспектора Лалла.
— Мисс Келли, напоминаю: крайне важно, чтобы вы отвечали предельно искренне. С этого момента я буду задавать вопросы только один раз. Но прежде всего позвольте мне сообщить: во-первых, нам уже известно, что Антон Херцог преподавал в Сорбонне целый год, с девяносто восьмого по девяносто девятый. Он на год отошел от «Интернэшнл геральд трибьюн» и якобы вел в университете курс письма. Во-вторых, нам также известно, что он являлся председателем комитета, наградившего вас стипендией начинающего репортера, когда вы только пришли на работу в газету. И вот вы прибыли ему на замену. На мой взгляд, вы больше напоминаете протеже Антона Херцога, чем человека, незнакомого с ним.
Нэнси Келли покачала головой, не веря ушам. Ведь все было предельно ясно: один человек сменял другого на должности, любые подозрения казались абсурдными. Однако инспектор Лалл пристально смотрел на нее — так, будто ожидал чистосердечного признания. Стараясь оставаться спокойной, Нэнси ответила:
— Во время обучения в Сорбонне я ни разу не встречалась с Херцогом. Я тогда даже не знала по именам ведущих журналистов. Я была обыкновенной студенткой — опаздывала со сдачей курсовых, ходила в бары. Даже если б я знала его, что такого? Мне не удалось бы стать его протеже. Херцога знает масса людей. Он по праву слывет выдающимся журналистом-международником. А что доказывает мое нынешнее назначение? Чтобы заслужить повышение, я много и тяжело работала. Не представляю себе, что за мотив вы пытаетесь выдвинуть.
Инспектор взглянул на нее почти с сожалением и перевернул страницу в деле.
— Мисс Келли, известно ли вам, чем мистер Херцог занимался в Индии и Тибете?
— Разумеется. Он был репортером «Трибьюн». В последнее время собирал материалы о таянии ледников на тибетских плато. Именно этим он и занимался, когда газета потеряла с ним связь.
Встретив презрительный взгляд инспектора, она замолчала.
— Пожалуйста, продолжайте, — проговорил Лалл насмешливо.
— Обширные тибетские ледники в процессе таяния снабжают водой семь священных рек Азии: Желтую реку, Ганг, Брахмапутру… Это означает, что они служат источником питьевой воды для пятидесяти процентов населения планеты. Если ледники исчезнут, реки пересохнут, и люди останутся без питьевой воды. Начнутся засуха, голод, война… Катастрофа.
— Значит, вот какое прикрытие было у Херцога?
— «Прикрытие»? Чего ради? Он именно над этим и работал. И это все, что я знаю о его деятельности здесь. Кстати, мне рассказал об этом редактор «Трибьюн» Дэн Фишер. Зачем ему лгать? Потом газета потеряла связь с Херцогом. Насколько я знаю, его настоящее местонахождение неизвестно. Если вы что-то знаете о нем, то все сотрудники редакции были бы рады услышать от вас эту информацию.
Мистер Лалл вновь перевернул лист и негромко проговорил:
— Поверьте, мисс Келли, мы тоже очень хотим найти мистера Херцога. Очень.
Почти минуту они сидели молча. Мистер Лалл медленно переворачивал листы дела, пока не добрался до конца досье. Он резко захлопнул папку и поднял глаза на Нэнси.
— Бесполезно.
Переведя взгляд на сикха-полицейского, он сказал:
— Пожалуйста, принесите мисс Келли сверток.
5
Ординарец внес вещи полковника Женя в монастырскую библиотеку и поставил рядом со старинным деревянным столом. Полковник и бровью не повел. Он медленно вышагивал вдоль заставленной книжными полками каменной стены, сопровождаемый капитаном из БНБ. Каблуки сапог звонко цокали по каменным плитам пола. Он провел лучом фонаря над корешками древних книг в переплетах из кожи яков. Много их было сложено в стопках на полу — книги, отобранные полковником. Не отрывая взгляда от полок, Жень проговорил:
— Если она когда-то и была здесь, то исчезла.
Затем он резко повернулся к капитану и спросил:
— Вы уверены, что обыскали все?
Капитан, тоже бегая глазами по книжным переплетам, ответил:
— Так точно. Каждый дюйм. Проверили каждую плитку пола и каждый кирпич в стенах. Ручаюсь.
Капитан стянул с полки тяжелый фолиант и раскрыл наугад. Пролистал несколько страниц, мельком проглядывая текст, захлопнул книгу и поставил обратно.
Полковник заглянул ему через плечо.
— Не теряйте время. Ее здесь нет. Этот жирный армейский идиот до смерти напугал монахов. Если она и была, они унесли ее с собой. Или это не тот монастырь.
— Но это единственная гомпа[7] в Пемако.
— Поправочка: единственная известная нам гомпа. Однако ходят слухи о другом монастыре. — Полковник Жень как-то странно взглянул на коллегу. — Понимаете, о чем я, капитан?
— Да, полковник, конечно. Однако я уверен: это миф. Регион Пемако неоднократно исследовали с воздуха.
— Капитан, ваша вера в наши воздушные силы трогательна, но я не был бы так уверен. Полеты над этими районами невероятно опасны, и даже лучшие исследователи порой поддаются искушению подрисовать свои карты, не рискуя жизнью. Кто их будет проверять-то? Между тем, древние свидетельства о существовании другой гомпы слишком многочисленны и систематичны, чтобы отмахнуться от них.
Полковник Жень выключил фонарь и сокрушенно вздохнул.
— Прошу прощения, капитан, но я хотел бы попросить вас покараулить у двери. Я должен посоветоваться с Оракулом и не хочу, чтобы тупой солдафон прервал меня. До сего момента Оракул успешно направлял нас. Хочется верить, он поможет еще раз — напоследок.
— Слушаюсь, полковник.
Полковник поднял небольшой вещмешок, принесенный ординарцем, и поставил его на стол.
— Какое несчастье, что они убили настоятеля, — проговорил он, развязывая тесемки мешка. — Он был бодхисатвой. Он достиг просветления, однако остался в бренном мире, чтобы помочь другим последовать его путем. Я мог бы часами беседовать с ним о жизни. Быть может, нам даже удалось бы уговорить его помочь… Он мог бы указать нам путь. — Полковник Жень посмотрел на капитана и закончил уже деловым тоном: — Это все. Теперь слово за Оракулом.
Капитан щелкнул каблуками, отдал честь, строевым шагом направился за дверь и крепко прикрыл ее за собой.
Оставшись в одиночестве, полковник Жень поднял глаза к заставленным книгами стенам, и хмурая гримаса на мгновение исказила его лицо. Затем он порылся в мешке, вытащил небольшую обтянутую кожей трубку и изрядно потрепанную книгу. Усевшись за стол, он открыл трубку и высыпал на правую ладонь сорок девять тонких деревянных палочек. Глаза его закрылись, а губы задвигались, словно в безмолвной молитве.
Чуть погодя он сгреб все палочки в пучок, поднес их к краю стола и, раскрыв ладонь, дал им высыпаться на столешницу.
Тяжело вздохнув, он начал кропотливый процесс отбора палочек и постижения смысла узора, который возник при их падении. Поднимая палочки одну за одной, он рисовал на листке бумаги серии маленьких точек и тире. Суть момента была схвачена, теперь должен заговорить Оракул.
6
Инспектор Лалл говорил и внимательно смотрел на Нэнси. Перед ними на столе лежал сверток из ткани, крепко стянутой обрывком грязной веревки.
— Вот это, — произнес Лалл, — обнаружили неделю назад на теле тибетского монаха-желтошапочника.[8] А монах был найден замерзшим насмерть в сугробе неподалеку от Маклеод-Гандж в Дхарамсале, на границе с Непалом. Вскрытие показало, что смерть наступила восемь-девять дней назад. Маклеод-Гандж, как вам, вероятно, известно, — это дом родной для ссыльного далай-ламы.
Нэнси протянула руки и взяла сверток. Тот оказался на удивление легким, внутри прощупывалось что-то твердое. Мистер Лалл продолжил:
— Мы полагаем, что монах пытался бежать в Индию через горные перевалы. И, как очень многие до него, погиб. Нам отлично известно, кому на самом деле принадлежало это: вашему предшественнику Антону Херцогу. — Он сделал паузу и добавил с угрозой в голосе: — Вот только предназначалось оно вам. Может, развернете?
Нэнси уставилась на мистера Лалла. Судя по выражению лица инспектора, выбора у нее не было. Что он имел в виду — «предназначалось оно вам»? Она нервно завозилась с кончиками веревки, чувствуя, как иезуитский взгляд инспектора следит за каждым движением. Лалл вновь гадко усмехнулся.
