Возраст гусеницы - Татьяна Русуберг
— Может, я все-таки сам туда пойду? — предложил я осторожно. — Один? Дело это деликатное, семейное. Вряд ли дядя захочет в него впутывать кого-то чужого. И как я ему вообще объясню, кто ты и почему со мной?
— Не вижу проблемы. — Маша даже от телефона не оторвалась. — Скажешь ему просто, что я твоя девушка. Типа мы уже без пяти минут женаты. Так что твоя семья — теперь и моя семья.
Несколько минут я переваривал это заявление, чувствуя, что краснею, но как-то пятнами. Особенно горячо было щекам, в груди и в трусах.
— Но это же, — промямлил я, — неправда будет. Обман.
— Хосспади, Медведь! — Мария отлепилась от мобильника и уставилась на меня, как на восьмое чудо света. — Ну ты прям чучело с раздачи. Ты еще предложи мне перепихнуться по-быстрому, чтоб потом совесть не мучила. — Она покачала дредами. — Все-таки я с тебя иногда охреневаю. Ты чё, реально веришь во все, что дядька этот твой тебе сказал? Его послушать, так мать твоя — прям злодей из комикса, вроде Зеленого Гоблина. Всем жизнь поломала, ребенка похитила и наверняка готовила теракт в копенгагенском метро, да рак ее раньше доконал. — Она раздраженно фыркнула и вдруг наставила на меня смартфон.
Не успел я и глазом моргнуть, как щелкнула фотокамера.
— Вот, Медведь, — захихикала моя как бы девушка. — Эту морду я когда-нибудь распечатаю и в рамку вставлю. С надписью: «Редкий зверь. Гибрид медведя и леопарда». Местами белый, местами красный.
Я скрипнул зубами.
— Удали.
— Ага, щас! — Мария отвела руку с телефоном подальше и стала демонстративно любоваться изображением на экране, держа его так, что я не мог ничего рассмотреть. — Должна же у меня быть хоть одна фоточка моего любимки, а то кто ж поверит, что мы вместе.
— Удали ее! — рявкнул я, чувствуя, что зверею.
Этого качества у Марии не отнять: она профессионально выводила меня из себя.
— Дай-ка я тебя еще разок щелкну для верности, — не унималась она, целясь в меня смартфоном.
— Хватит! — Я потянулся, чтобы отобрать у нее мобильник. — Это не смешно.
— А по-моему, очень даже. — Заливаясь смехом, Маша увернулась и снова принялась меня щелкать, держа телефон в далеко вытянутой руке.
Я перегнулся через сиденье, пытаясь одновременно следить за дорогой. Началась возня. Внезапно машину затрясло. Я понял, что нас вынесло на обочину, но исправить что-то было уже поздно. «Фольксваген» подпрыгнул. Я ударил по тормозам, но он уже нырнул вправо. Испуганный крик, грохот, лязг. Рывок вперед, назад и вбок. Удар и темнота.
— Маша! Маша, слышишь меня?
Я осторожно потряс ее за плечо. Она лежала без движения, распластавшись по боковой двери. «Фольксваген» съехал в кювет, зарывшись носом в землю. Крышка капота открылась, из-под нее шел легкий дымок. Других повреждений из салона не было видно. Все-таки я вовремя снизил скорость — тормоза в маминой машине работали как надо. Но Маша все равно могла серьезно пострадать: ведь основной удар пришелся с ее стороны.
— Маша! — позвал я громче, и голос сорвался.
В ушах шумело, сердце колотилось, кажется, где-то в левой пятке, а рука на Машиной куртке жила своей жизнью, выбивая SOS всеми пятью пальцами одновременно.
Мария без сознания. Может, у нее ЧМТ? Может, она вообще…
Я навис над ней, цепляясь за ремень безопасности, по-прежнему удерживавший меня на месте, и попробовал нащупать пульс на нежном горле.
— Кх-х-акого хрена! — Маша внезапно очнулась и забарахталась, чуть не заехав мне по носу. — Руки убери, козел!
— Живая! — обрадовался я. — С тобой все в порядке?
— Да, блин, даже сдохнуть спокойно не дадут, — заворчала Маша, ощупывая голову и правое плечо. — Что за фигня тут случилась?
— Мы в кювет съехали, — виновато объяснил я. — У тебя что-то болит? Может, в больницу? Позвонить в сто двенадцать?
— Да заткнись уже! — огрызнулась она. — И так в ухе звенит. И башка трещит — об стекло треснулась. Давай лучше выбираться отсюда, а то еще панцирям [38]кто-нибудь стукнет — проблем не оберешься.
Только теперь я сообразил, что мы по уши в дерьме. Даже если «фольксваген» можно было починить, эвакуаторщиков я вызвать не мог. Машина все еще на маме, у меня нет прав, и, по словам Дюлле, драндулет в розыске. Да и где взять деньги на ремонт? В любой момент нас могли заметить проезжающие мимо и вызвать копов, скорую, спасателей и не знаю кого еще. Ни с кем из них объясняться я не собирался.
— Сейчас! — Я уперся коленом в коробку передач и попробовал открыть дверь со стороны водителя. К счастью, ее не заклинило. Отстегнул ремень, держась за Машино сиденье, чтобы не рухнуть на нее. Развернулся, встал на колени и пополз наружу ногами вперед. — Держись за меня. — Я протянул к Маше руки.
Она отстегнула свой ремень, нагнулась, шаря где-то между полом машины, сиденьем и дверью.
— Скорей! — поторопил я, чувствуя себя неимоверно уязвимым с торчащей наружу задницей.
— Нашла. — Маша сунула в карман куртки злополучный смартфон. — Не треснул даже.
Она уцепилась за мои руки. Мария была маленькой и легкой, но все равно из-за положения машины мне пришлось здорово напрячься — ноги не могли найти опору, скользя по откосу, покрытому мокрой травой. Придется лучше координировать усилия.
— На счет три! — скомандовал я. — Я потяну, а ты оттолкнись ногами изо всех сил. Раз, два…
Раздался странный треск. Я вывалился из открытой двери, увлекая за собой Машу. Мгновение — и вот она уже лежит на мне, а я лежу на земле, противно холодящей задницу. Дреды щекочут лицо, Маша сопит мне в шею, а я вдруг понимаю, что мне хорошо. Вечно бы лежал так, прижимая ее к себе.
— Блин, Медведь! — Она вывернулась из моих рук. — Сказала же, кончай меня лапать! Ты чё, тупой?! — Мария завозилась, пытаясь подняться. Колено уперлось мне в пах.
— Ой-яй! — Я свернулся клубком, в глазах потемнело. Отзвенели, похоже, мои бубенчики.
— Хватит ныть. — Скрипнула, открываясь, дверца багажника. — Помоги лучше сумки достать.
Я кое-как выровнял дыхание, проморгался и встал на ноги. Добрался до багажника и стал скатывать спальник. Все с собой мы, конечно, не унесем, но без
