Шарлатаны - Робин Кук
Оба врача смотрели на монитор, где было видно кровоточащее ложе желчного пузыря у края печени.
— Мы почти закончили, — сказал Ротхаузер. — Осталось лишь ушить ложе пузыря, чтобы избежать образования спаек, убедиться, что нет кровотечения, и вытащить лапароскоп.
Марк взялся за дело. Некоторым неопытным хирургам трудно скоординировать движения, поскольку смотреть приходится на монитор, закрепленный на уровне глаз, тогда как руки опущены вниз и держат лапароскоп, введенный в тело пациента. К счастью, у Марка такой проблемы не было, как и у самого Ноя. Главный ординатор считал, что отточил этот навык благодаря компьютерным играм, когда неотрывно смотришь на экран, а руки сами двигают манипулятор. Осознание этого служило Ною своего рода утешением: по крайней мере, его подростковая страсть оказалась не совсем уж такой бесполезной, как считала мама.
Ложе пузыря было закрыто, Ной велел Марку промыть область физраствором, а после удалить жидкость: лучший способ обнаружить мелкие кровоточащие сосуды, которые могут привести к серьезным послеоперационным проблемам. Когда Доналдсон закончил проверку, все выглядело идеально.
— Извлекаем инструменты, — сказал Ной, обращаясь к анестезиологу, который готовился вывести пациента из наркоза. Хирургия — командный вид спорта; важно, чтобы все игроки были в курсе происходящего.
В этот момент внезапно ожила система громкой связи. Все вздрогнули и на миг замерли, вслушиваясь в тревожные слова. Объявления по громкой связи передаются нечасто, но если такое происходит, значит, случилось нечто действительно серьезное. Дженет Сполдинг ровным и настойчивым тоном сообщила:
— В операционной номер десять злокачественная гипертермия. Повторяю: в операционной номер десять злокачественная гипертермия. Весь свободный персонал в операционную номер десять.
Бригада вернулась к работе, однако Ной чувствовал себя неуютно. Поскольку он был занят, призыв не относился к нему, но в операционной № 10 находилась Ава: ее поставили на экстренную аппендэктомию у двенадцатилетнего Филипа Харрисона, доставленного по скорой. Ной сам назначал ассистента-ординатора к оперирующему хирургу, доктору Кевину Накано.
— Марк, — не выдержав, сказал Ротхаузер, — как думаете, сможете тут закончить самостоятельно?
— Думаю, смогу, — ответил несколько опешивший Марк.
— Это несложно, — уверенным тоном заверил главный ординатор. — Помните: нужно аккуратно закрыть фасцию, особенно в районе пупка. Мы же не хотим, чтобы у пациента развилась пупочная грыжа. Вы меня поняли?
— Да, доктор Ротхаузер.
— Хочу заглянуть в десятую, там что-то серьезное, — пояснил Ной, отступая от стола. Он кивнул анестезиологу, убедившись, что тот понял: куратор уходит до завершения операции.
Стягивая на ходу перчатки, Ной выскочил в помывочную, сбросил халат, швырнул возле раковины, выбежал в коридор и со всех ног припустил в операционную № 10. Его подгоняло не столько беспокойство но поводу пациента, сколько тревога за Аву. Он никогда не сталкивался со случаем злокачественной гипертермии, но многое знал об этом редком и опасном для жизни состоянии, которое возникает как реакция на препараты, используемые при анестезии: происходит резкое и неконтролируемое сокращение скелетных мышц, что, в свою очередь, приводит к грубым метаболическим нарушениям и смерти.
Две предыдущие катастрофы, последовавшие одна за другой, и так заставили Аву усомниться в собственной компетентности, поэтому Ной стремился поприсутствовать хотя бы в качестве моральной поддержки, опасаясь, что еще одна смерть на операционном столе окончательно сломает подругу.
Переступив порог операционной, Ротхаузер застал там нескольких анестезиологов, прибывших по сигналу тревоги. Введение дантролена — единственный способ справиться со злокачественной гипертермией, но поскольку препарат нестабилен в растворе, необходимую дозу готовят непосредственно перед применением. Пока сестра и ординатор занимались этим, остальная команда подготовила средства для механического охлаждения пациента. Злокачественная гипертермия, как следует из самого названия, связана с критическим повышением температуры тела, которое необходимо контролировать, чтобы, говоря на грубоватом жаргоне врачей, мозг не изжарился.
Доктор Кевин Накано стоял поодаль, держа на весу согнутые в локтях руки, и следил за происходящим с видом человека, который отчаянно хочет помочь, но не знает как. К тому моменту, когда начался ад, он уже закончил оперировать, но зашить рану не успел, и теперь ее просто накрыли стерильным полотенцем.
Ной приблизился к столу с той стороны, где стояла Ава, наблюдавшая за цифрами на дисплее наркозного аппарата. Несмотря на подачу стопроцентного кислорода, сатурация была низкой. Ной бросил взгляд на пациента: кожа мальчика приобрела сероватый оттенок.
Они с Авой переглянулись. Ной видел, что она встревожена, но держит ситуацию под контролем, как опытный пилот во время аварийной посадки. Судя по данным ЭКГ, сердце мальчика работало на пределе.
— Температура? — коротко бросил Ной.
— Сорок один и ползет вверх, — ответила Ава.
Ной хотел добавить что-то еще, но его оттеснил доктор Аллан Мартин, старший анестезиолог, руководитель прибывшей на помощь бригады врачей.
— Дантролен, сто миллиграммов, — сообщил он, протягивая шприц.
— Спасибо. — Ава взяла шприц и быстро ввела препарат в капельницу. — Но мне понадобится еще как минимум три дозы.
— Уже готовят, — кивнул доктор Мартин.
Тем временем другие члены команды обернули мальчика охлаждающим одеялом. Каждая мышца маленького тела была напряжена, сведенные судорогой конечности казались одеревеневшими.
— Аллан, — позвала Ава, — калий повышается.
— Я дам глюкозу и инсулин.
Доктор Мартин молча вскинул вверх большой палец.
После введения инсулина настал момент относительного затишья, и Ной снова придвинулся к подруге!
— С чего все началось? — спросил он.
— Внезапное повышение содержания углекислого газа в конце выдоха, — ответила Ава, не сводя глаз с температурной шкалы на дисплее наркозного аппарата.
— О, — протянул Ной. Он ожидал чего-то более драматичного и менее загадочного. — И это все?
— Это был первый признак, — сказала Ава, по-прежнему глядя на шкалу термометра, словно надеясь силой взгляда заставить ее двинуться вниз. — Потом я заметила, что у него сжаты челюсти. Тогда поняла, что происходит, и вызвала помощь. Ситуация развивалась молниеносно. Хотя странно: я подробно беседовала с матерью перед операцией, вроде бы никаких генетических предпосылок не было… Нет, температура не снижается, никакой реакции на дантролен.
— Это плохо? — спросил Ной, не зная, что еще сказать.
— Конечно плохо, — сердито буркнула Ава. — Подбирается к отметке сорок один с половиной.
Ава попросила передать ей еще один шприц с дантроленом. Но не
