Шарлатаны - Робин Кук
— Знаешь, как нам следует поступить со всеми этими хорошими новостями? — все тем же полушепотом спросила Ава.
— Кажется, начинаю догадываться, — ответил Ной, с готовностью подхватывая ее игру.
— Давай займемся любовью прямо здесь!
Час спустя они лежали в спальне на огромной кровати Авы и смотрели в потолок. Обе кошки лежали у них в ногах, свернувшись калачиком. Ной чувствовал себя абсолютно счастливым, но усталость давала о себе знать: ему стоило немалых усилий не провалиться в сон после двадцатичасового бодрствования.
— Должна кое в чем признаться, — заговорила Ава. — Я завидую тебе. Завидую тому, что ты учился в Лиге Плюща[17]. Подумать только, какое счастье поступить сначала в Массачусетский технологический институт, а затем в Гарвард. И получить докторскую степень всего за два года. Представляю, как ты гордишься собой.
— Мне повезло, — пожал плечами Ной. — Расплатой за везение стала работа на износ.
— Хотелось бы и мне пережить такое везение, — вздохнула Ава. — Здесь, в БМБ, почти все доктора — выпускники Плюща, а я среди вас чувствую себя чужаком, ведь у меня за плечами нет столь блестящей школы.
— Зато я восхищаюсь тем, чего добилась ты, — искренне возразил Ной. — Во многих отношениях твой путь производит гораздо большее впечатление, чем мой, традиционный и предсказуемый. Ты говорила, что не собиралась продолжать учебу. Что заставило тебя изменить решение?
— Работа у дантиста, — призналась Ава. — Я поняла, что топчусь на месте и буду делать одно и то же всю оставшуюся жизнь. Неприятное открытие. К счастью, моего шефа, доктора Уинстона Герберта, пригласили возглавить кафедру стоматологии в университете Бразоса. Это была новая школа, появившаяся в конце девяностых и стремительно набиравшая обороты, а к две тысячи второму году они открыли медицинский факультет и кафедру стоматологии. Тогда же доктор Герберт стал деканом и взял меня с собой. Так что некоторое время я работала в университете. Само собой, шеф не упускал возможности попользоваться мной и в других целях, хотя был женат и имел детей.
— Прости. Мне очень жаль, — сказал Ной, чувствуя волну гнева при мысли о том, что ученый муж вытворял с юной девушкой, которая не могла дать ему достойный отпор.
— Ничего, дело прошлое. Я ни о чем не жалею. Даже, можно сказать, благодарна Уинстону. Работа в новом развивающемся университете дала мне прекрасный опыт. Собственно, если бы не доктор Герберт, меня бы здесь не было. Он с самого начала поощрял мои занятия и даже пробудил интерес к анестезиологии.
— Серьезно? Каким образом?
— В отношении обезболивания стоматологи ведут себя довольно легкомысленно. Они считают, что могут запросто делать местную анестезию у себя в кабинете, иногда даже не имея для этого достаточного опыта. Доктор Герберт чуть ли не с первого дня позволил мне, восемнадцатилетней девчонке, работать с препаратами. Сейчас волосы дыбом встают, когда вспоминаю о том времени. Но сам процесс завораживал. Тогда-то я и решила поступать на медицинский. Настоящее чудо, особенно если учесть, что я с трудом окончила среднюю школу Коронадо в Лаббоке и даже не помышляла продолжать учебу.
— А как ты справилась с финансовой стороной? — спросил Ной. — Семья помогала?
Ава коротко хихикнула.
— Да ты что, не дали ни цента. Мы никогда не ладили.
— О, в этом мы похожи. Я со своим тоже не особенно ладил.
— После смерти отца мать снова вышла замуж, но мы с отчимом были как кошка с собакой. Окончив школу, я оказалась предоставлена самой себе. Поэтому учиться смогла только благодаря работе у доктора Герберта.
— А какой ты была в детстве? — спросил Ной. Хотя сейчас их с Авой объединяла любовь к медицине, он понимал, что путь в профессию у них был очень разным. Со старших классов школы Ной целеустремленно шел к своей мечте стать хирургом — мечте, которая поглотила его целиком и полностью.
— Я не очень люблю говорить о своем прошлом, — нахмурилась Ава. — Слишком много болезненных воспоминаний. Мне интереснее будущее. А еще больше твое прошлое.
— Что тебе хотелось бы узнать?
— Всё. — Ава приподнялась на локте и посмотрела на любовника: — Я знаю, что мы родились в один и тот же год, но когда складываю известные мне факты из твоей истории, два года куда-то пропадают.
— Верно: на учебу в медицинской школе у меня ушло шесть лет вместо обычных четырех. Когда мама заболела и потеряла работу, мне пришлось уйти после второго курса, чтобы поддерживать ее и сестру-инвалида. Я устроился на работу. К счастью, в том же колледже в администрации нашлось место секретаря, и я смог по-прежнему посещать лекции. А когда мама умерла, появилась возможность восстановиться и закончить учебу.
— Прости, — сказала Ава. — Наверное, для тебя это было непростое время.
— Повторю твои слова: дело прошлое. Бывают периоды, когда мы просто делаем то, что должны.
— Расскажи мне о своей докторской, — попросила его подруга. — Диссертация по генетике в Массачусетском технологическом институте. Впечатляет! Никогда не слышала, чтобы человек так быстро получил докторскую степень. Как тебе это удалось?
— Звучит внушительно, но вообще-то все гораздо прозаичнее. Начиналось с обычного студенческого проекта, была предложена тема о размножении бактерий, и я взялся за нее. Честно говоря, не без задней мысли. Я надеялся, что эта работа поможет мне при поступлении в Гарвард — так в результате и произошло, — поскольку после бакалавриата по биологии мне отказали на медицинском факультете Колумбийского университета.
— Да ты просто скромничаешь, — улыбнулась Ава.
— Вряд ли. Я даже немного смухлевал. Но это уже другая история.
— В смысле?
— Да неважно. Моя диссертация — это скорее подробное обзорное исследование, нежели научный прорыв.
— Да ты самозванец! Точно как мои Гейл и Мелани.
— Как ты разнюхала? — Ной шутливо дернул Аву за нос. — Верно, я самозваный доктор наук.
Глава 19
Понедельник, 24 июля, 14:35
— Для первого раза вы справились прекрасно, Марк, — похвалил Ной, наблюдая, как доктор Марк Доналдсон завершает лапароскопическую операцию, извлекая желчный пузырь из небольшого отверстия в брюшной полости. Ординатор второго года обучения сделал хорошую работу, и Ной знал по себе, насколько важно для молодого врача одобрение старшего коллеги, особенно наставника, — не менее важно, чем услышать критику, если она оправданна и уместна.
