Стивен Кинг - Кто нашел, берет себе /Что упало, то пропало/
Но вскоре Моррис называет себя идиотом. Если бы Макфарланд обыскал его комнату, он бы уже ждал его с парой копов, и у копов были бы наготове наручники.
Несмотря на это, он открывает дверь шкафа, чтобы проверить, на месте ли сумки. Они там, где он их оставил. Он достает деньги и пересчитывает. Шестьсот сорок долларов. Не такое уж и богатство, даже близко не то, что было в сейфе Ротстайна, но и не так уж плохо. Он кладет деньги назад и застегивает молнию на сумке. Затем садится на кровать, поднимает руки и смотрит на них. Они дрожат.
«Надо это отсюда свалить, — думает он. — И сделать это завтра утром. Но куда?»
Моррис ложится и смотрит в потолок. Через некоторое время засыпает.
13Утро понедельника чистое и теплое, на термометре перед Городским Центром — семьдесят, когда солнце еще даже не окончательно поднялось из-за горизонта. В школе еще продолжаются занятия, учиться осталось две недели, но сегодня будет первый по-летнему жаркий день, день, который заставляет людей вытирать затылки, щуриться на солнце и говорить о глобальном потеплении.
Когда в половине девятого Ходжес заходит в свой офис, Холли уже там. Она рассказывает ему о вчерашнем разговоре с Тиной и спрашивает, не хочет ли Ходжес поговорить с Говардом Рикером, известным как Рикки-хиппи, если историю о деньгах не удастся узнать от самого Питера. Ходжесс соглашается и говорит Холли, что это хорошая идея (от чего она вся сияет), но про себя думает, что разговор с Рикером не понадобится. Если он не сможет расколоть семнадцатилетнего пацана — который и так, вероятно, только того и ждет, чтобы с кем-то поделиться тем, что его угнетает, — ему надо бросить работу и переехать во Флориду, убежище многих отставных полицейских.
Он просит Холли посторожить сегодня Сауберса на Гарнер-стрит, когда закончатся уроки. Она соглашается, при условии, что ей самой не придется с ним разговаривать.
— Не придется, — уверяет ее Ходжес. — Если увидишь его, тебе следует просто позвонить мне. Я обойду квартал и перехвачу его. У нас есть его фотографии?
— Я скачала себе шесть штук на компьютер. Пять из школьных ежегодников и одну из библиотеки на Гарнер-стрит, где он подрабатывает. Пойдем, посмотрим.
На лучшей фотографии — портретный снимок Пита Сауберса в темном спортивном пиджаке и галстуке — стоит подпись: «СТУДЕНЧЕСКИЙ ВИЦЕ-ПРЕЗИДЕНТ ВЫПУСКА 2014 года». Он темноволос и достаточно хорош. Сходство с младшей сестрой в глаза не бросается, но есть. С фотографии на Ходжеса смотрят умные голубые глаза. В них можно разглядеть маленькую искорку веселья.
— Может, отправить их на имейл Джерому?
— Уже отправила. — Холли улыбается, и Ходжес думает (он всегда так думает), что улыбаться ей чаще. Улыбаясь, Холли превращается почти в красавицу. Разве что не хватает немного подводки для глаз. — Как же приятно будет снова увидеться с Джеромом.
— Что у меня сегодня утром, Холли? Есть что-нибудь?
— Суд в десять. Нападение.
— Да, действительно. Парень, который своему шурину навалял. Белсон, Бритоголовый Боец.
— Давать людям прозвища нехорошо, — говорит Холли.
Вероятно, это так, но суд — дело не из приятных, и необходимость идти туда сегодня особенно обременительна, пусть даже заседание продлится не более часа, если, конечно, судья Уиггинс не изменилась с тех пор, когда Ходжес ходил в полицейских. Пит Гантли называл ее Бренда Уиггинс Федэкс, поскольку она всегда отличалась исключительной пунктуальностью.
Бритоголовый Боец — это Джеймс Белсон, чей портрет, вероятно, должен был быть иллюстрацией к статье «белый мусор» в словаре. Он живет в районе Эджмонт-авеню, который иногда называют Страна Дикарей. По условиям контракта с одним городским автомагазином Ходжесу пришлось заняться поиском «акуры Эм-Ди-Икс» Белсона, взносы за которую Белсон прекратил выплачивать несколько месяцев назад. Когда Ходжес прибыл к полуразрушенному дому Белсона, ни самого Белсона, ни машины там не оказалось. Миссис Белсон — дамочка, которая выглядела, как конь, на котором долго скакали и поставили в конюшню, не почистив, сообщила ему, что «Акуру» украл ее брат Гови. Она дала ему адрес, тоже на земле Дикарей.
«Я Гови не люблю, — сказала она Ходжесу, — но вам бы лучше поторопиться, пока Джимми его не убил. Когда Джимми сходит с ума, он не верит в слова, сразу начинает бить».
Когда Ходжес приехал, Джеймс Белсон действительно был занят избиением Гови. Дело свое он делал ручкой граблей, лысая голова блестела от пота на солнце. Шурин Белсон лежал на поросшей травой подъездной дорожке у заднего бампера «Акуры», безуспешно пытаясь лягнуть ногой Белсона и защитить окровавленное лицо и сломанный нос руками. Ходжес встал позади Белсона и успокоил его Веселым шлепанцем. К полудню «Акура» вернулась на стоянку магазина и Белсону бритоголовому Бойцу теперь приходится отвечать за нападение с применением физической силы.
— Его адвокат попытается выставить тебя плохим парнем, — говорит Холли. — Он спросит, как ты нейтрализовал мистера Белсона. Будь готов к этому, Билл.
— Я тебя умоляю, — устало произносит Ходжес. — Я просто ударил его один раз, чтобы он не убил своего шурина, вот и все. Применил допустимую силу и совершил задержание.
— Но ты использовал оружие. Если конкретно, носок, наполненный металлическими шариками.
— Да, но Белсон этого не знает. Он стоял ко мне спиной. А другой парень был почти без сознания.
— Хорошо… — Но вид у нее встревоженный, а зубы все покусывают то место, которое она прикусила в разговоре с Тиной. — Просто я не хочу, чтобы у тебя были неприятности. Обещай, что будешь сдерживаться. Обещай, что не станешь кричать, размахивать руками или …
— Холли. — Он берет ее за плечи. Нежно. — Выйди на улицу. Выкури сигарету. Успокойся. Все будет хорошо и сегодня утром в суде, и днем с Питом Сауберсом.
Она поднимает на него широко раскрытые глаза.
— Обещаешь?
— Да.
— Хорошо. Я только полсигареты выкурю. — Она идет к двери, на ходу раскрывая сумочку. — Сегодня будет весьма напряженный день.
— Да наверное. Пока ты не ушла, еще кое-что.
Она возвращается и вопросительно смотрит на него.
— Тебе надо улыбаться чаще. Ты очень красивая, когда улыбаешься.
Холли краснеет до корней волос и быстро удаляется. Но она снова улыбается, и от этого у Ходжеса поднимается настроение.
14У Морриса сегодня тоже напряженный день, и это хорошо. Пока он в движении, сомнения и страхи к нему не подбираются. Помогает и то, что он проснулся с четкой мыслью: сегодня он станет настоящим волком. Ему надоело латать дыры в давно устаревшей файловой системе Городского арт-культурного комплекса, чтобы его жирный босс-уебок не упал в глазах своего босса, и ему надоело быть ручным барашком Эллиса Макфарланда. Больше не будет блеяние типа «да, сэр», «нет, сэр», «три полных сумки, сэр» каждый раз, когда Макфарланд появляется. Условно-досрочное освобождение закончено. Как только он получит записные книжки Ротстайна, он уедет из этого сраного города. Ехать на север в Канаду ему не интересно, но в его распоряжении все Нижние сорок восемь. Возможно, он выберет Новую Англию. Кто знает, может, даже Нью-Гемпшир. Читать записные книжки там, рядом с горами, на которые, видимо, смотрел сам Ротстайн, когда писал, в этом есть какая-то романистическая завершенность, не так ли? Да, и в этом вся прелесть романов — в этой завершенности. В том, как в конце все всегда сходится и уравновешивается. Ему бы следовало догадаться, что Ротстайн не смог бы оставить Джимми работать в том гребаный рекламном агентстве, так как в этом нет завершенности — самая большая уродливая куча гадости. Возможно, в глубине души Моррис догадывался об этом. Возможно, это и не дало ему сойти с ума за все эти годы.
Еще никогда в жизни он не чувствовал себя более вменяемым.
Когда он сегодня утром не явится на работу, его жирный босс-уебок, наверное, позвонит Макфарланду. По крайней мере, он должен это сделать в случае необъяснимого отсутствия. Поэтому Моррису надо исчезнуть. Однажды. Уйти в тень.
Прекрасно.
Нет, даже замечательно.
В восемь часов утра он садится на автобус, идущий до Мейн-стрит, едет к повороту, где заканчивается Ловер-Мейн, и оттуда идет пешком до Лейсмейкер-лейн. Моррис надел свой единственный пиджак и свой единственный галстук, и они ему достаточно подходят, чтобы он не выглядел здесь как залетная птица, хоть в такую рань местные дорогие магазины-шмагазины еще не открыты. Он возвращает в переулок между «Редкими изданиями Эндрю Халлидея» и соседним магазином, детским бутиком «Ла Белль Флора». На небольшой стоянке позади здания парковочные места для трех машин: два для магазина одежды и одно для магазина Эндрю. Одно из мест бутика занято «Вольво», второе свободно. Как и место для машины Эндрю Халлидея.
