Джон Сирлз - Экзорцисты
– Я делала все, о чем вы просили! Все!
– Я тебе не верю! Извини, но не верю! Ты исчерпала кредит нашего доверия! Все кончено! Ничего не осталось!
– Пожалуйста. Успокойтесь обе! А теперь расскажи нам, что ты с ней сделала.
– С ней? Ты имеешь в виду куклу? Я уже говорила, ничего!
– А почему бы тебе не сказать для разнообразия правду? Говори немедленно!
– Вы хотите знать правду? Ладно, вот факты: со мной все в порядке, но с вами обоими что-то не так! Кто еще мог бы…
– Не начинай снова! Я тебя предупреждал! Не уводи разговор в сторону!
– Меня уже от этого тошнит! Все сводится к тому, как мы здесь живем! Ненормально!
Я открыла глаза. В окно лился солнечный свет. Я быстро встала, поспешно оделась и спустилась вниз. Когда я вошла в гостиную, мама сидела в своем кресле-качалке, одетая в халат и тапочки, отец расхаживал взад и вперед возле антикварного шкафа.
– А вот и Сильви, – сказала Роуз. – Спросите у нее. Пусть она вам скажет.
– Что я должна сказать? – спросила я.
– Скажи, что я не трогала их долбаную жуткую старую тряпичную куклу!
– Роуз! – воскликнула мама.
– Следи за языком, юная леди! – рявкнул отец. – В этом доме так не говорят!
– Это правда, – сказала я, когда у меня появилась возможность вставить слово. – Роуз не трогала куклу.
Мои слова заставили всех смолкнуть. А я почему-то вспомнила о своих лошадках. Когда я в первый раз приклеивала им ноги, я взяла с полки целую для сравнения. И запомнила, как трудно их сломать. Молоток, пила или очень сильный удар о стол – иначе ничего не получится.
– Солнышко, – более спокойным голосом сказал оте-ц, – это очень благородно с твоей стороны защищать сестру, но я не хочу, чтобы ты лгала. Кукла является нашим имуществом и важной частью работы, которую делали мы с мамой.
– Я вовсе не защищаю ее. – Мой голос оставался спокойным, хотя все у меня внутри кипело. Я сделала большой вдох и продолжала: – Роуз не бросала куклу в колодец. Это сделала я.
Мои родители ошеломленно посмотрели на меня, и в этом не было ничего удивительного. Однако на Роуз мое признание тоже произвело сильное впечатление – возможно, она не ожидала, что я на такое способна, или подумала, что своими вчерашними словами меня спровоцировала.
– Сильви, – первой заговорила мама. – Зачем ты так поступила?
Но прежде чем я успела ответить, руку поднял отец.
– Остановитесь. Я все равно не верю, что Роуз не имеет к этому отношения. Я тебя знаю, Сильви, и ты бы никогда так не поступила. Во всяком случае, сама.
– Значит, она признается, а ты все равно утверждаешь, что я лгу? – сказала моя сестра. – С тобой что-то не так, папа. Ты видишь мир таким, каким хочешь его видеть. Даже если все указывает на то, что ты ошибаешься.
Я подумала, что такая манера разговора приведет только к крику, но вместо этого отец перенес внимание на меня. Он подошел ко мне и снял очки.
– Посмотри мне в глаза и скажи, что твоя сестра не имеет к этому никакого отношения.
И снова у меня внутри все закипело. Я стояла, чувствуя, что попала в ловушку. Сколько я себя помнила, у меня было одно желание: быть хорошей дочерью, жить в соответствии с надеждами родителей, выигрывать призы, получать самые лучшие отметки и всегда говорить правду. Но сейчас я хотела еще и защитить Роуз.
– Правду, – спокойно сказал отец.
– Правду, – сказала мама с кресла.
– Хорошо, – сказала я. Всего одно слово – правда — и им удалось произвести на меня магическое воздействие. – Тогда позвольте мне вернуться назад и объяснить, почему мы это сделали.
– Мы! – пронзительно закричала Роуз.
– Я знал, – сказал отец. – Знал!
– Не мы, а я. Это сделала я, – сказала я. Но потом я повернулась к сестре. – Роуз, я лишь хочу объяснить, почему мы решили, что кукла должна уйти. И тогда они поймут правду.
– Сильви, не надо, – сказала сестра, и в ее голосе появилась паника. – Не сейчас. Ты не понимаешь.
– Тебе нужно сделать только одно, – продолжал оте-ц, – рассказать, что произошло.
Его лицо все еще было рядом с моим, я видела мешки у него под глазами и вспомнила, как развивались события в тот поздний вечер, когда он выпил бокал виски со льдом и направился на последнюю встречу с Сэмом Хикином. Роуз прыгнула на диван, скрестила руки на груди и с отчаянием пнула ногами ковер на полу.
– Продолжай, Сильви, – сказал отец.
Вздохнув, я заговорила. Сначала я призналась в том, что произошло в туалете на стоянке грузовиков: как мы позволили официантке коснуться куклы, как тревожились о маме в кабинке и позднее в машине, когда ей стало плохо. Я рассказала, что после возвращения домой с Пенни все изменилось, начиная со сломанных лошадей в моей комнате и кончая напряженностью, которая с тех пор у нас воцарилось. Потом как однажды ночью я спустилась в гостиную, а потом сбегала на кухню и, вернувшись, обнаружила, что Пенни исчезла с кресла-качалки. Что я рассказала Роуз о своем открытии и как мама подтвердила, что происходило нечто похожее, когда я откинула одеяло и увидела прошлой ночью Пенни в ее постели.
Когда мой рассказ приближался концу, я заговорила быстрее и поведала им, как вошла в свою комнату и увидела разбросанные по всему полу ноги моих лошадок. И тогда мы с Роуз заговорили о том, что необходимо избавиться от куклы из-за могущества, которым она обладает, или силы, которую мы сами ей даем. Но уже в тот момент, когда мы обсуждали эту идею, я ясно дала понять, что именно я должна это сделать.
– Чтобы дела у нас не пошли совсем плохо, – сказала я им, глядя в усталое лицо отца, а потом на маму, сидящую в своем кресле, – я решила, что должна нас защитить. Я сожалею. Может быть, я поступила неправильно. Но все произошло именно так. Я знала, что кукла – часть вашей работы, но мне стало страшно. Не только за себя. За всех нас.
Довольно долго все молчали. Сестра перестала пинать ковер, и тишину нарушало только тиканье часов.
– Роуз, поднимайся наверх и собирай вещи, – наконец сказал отец.
– Собирать вещи? – сказала я. – Но за что?
Роуз встала.
– Я же говорила тебе, Сильви, – сказала она, направляясь к лестнице. – Тебе следовало помалкивать. Ты считаешь себя самой умной в нашей семье, но ты самая глупая.
– Хватит, – сказал ей отец. Он больше не кричал, теперь все говорили тихо. – Отправляйся в свою комнату. Мы уедем через полчаса.
– Уедем? – переспросила я, когда сестра вышла из гостиной и стала подниматься по лестнице. – Куда? Я сказала, что это сделала я.
– Из того, что я слышал, я понял, – сказал отец, – именно Роуз подбила тебя спуститься вниз и смотреть телевизор. Я прав?
Я молчала, потому что теперь сказанное использовалось против нас обеих.
– И Роуз сказала тебе, что нужно избавиться от Пенни. Тут я тоже прав?
И я вновь не ответила.
– Очевидно, вовсе не Пенни оказывает на нашу жизнь дурное влияние. Твоя сестра все контролирует. И вкладывает идеи тебе в голову. Я устал от этого.
Мама не поднимала глаз от пола.
– Но, Сильвестр, разве мы не можем попытаться еще один раз? Ей остался один год в школе.
– Мы уже об этом говорили. Мы сделали достаточно попыток. Роуз пора вправить мозги.
Я открыла рот, чтобы убедить их никуда не увозить Роуз, но знала, что ничего не добьюсь. Поэтому я повернулась и побежала наверх в комнату сестры. Когда я туда вошла, светло-коричневый чемодан, которым мы пользовались вместе, лежал на полу, а сверху валялась груда ее одежды и черные теннисные туфли. Я подумала, что она начнет на меня кричать, но Роуз молчала. Она брала разные вещи и бросала их в чемодан: стопку пластинок «тяжелого металла», несколько оплывших свечек, блок сигарет, спрятанный в шкафу, и даже старый глобус. Я молча смотрела на нее, пока она не засунула руку под кровать и не вытащила забытую лошадку. Снежно-белую, с мерцающими голубыми глазами и гривой, сделанной из миниатюрных белых перьев, похожих на индейский головной убор. Она последовала моему примеру и попыталась отломать ногу. У нее ничего не получилось, и тогда она дернула две ноги в разных направлениях, как грудную куриную кость, – с тем же успехом.
– Вот, Сильви. – Она протянула лошадку мне. – Пусть последняя уцелевшая лошадка останется у тебя. Напиши мне, как долго она будет такой после того, как я уеду.
– Куда ты уезжаешь?
– В тюрьму. Или нечто очень похожее на тюрьму.
– Я серьезно, Роуз.
– В какую-то школу. Кажется, она называется школа Святой Иулии. Спроси у мамы и папы.
– Давай поговорим с ними еще раз. Убедим не делать этого…
– Слишком поздно, Сильви. В особенности если учесть, что с самого начала их старалась переубедить ты. К тому же это не так неожиданно, как кажется. Папа давно задумал меня туда отправить. Он нашел для меня место и только ждал, когда я совершу ошибку. Но оказалось, что мне и не нужно. Ты все сделала за меня. Наверное, мне следует тебя поблагодарить, ведь в любом другом месте мне будет лучше, чем здесь.
