Ли Чайлд - Гость
Ричер отвернулся к фальшивому окну.
– Род занятий? – продолжала заполнять анкету Харпер.
– Глупый вопрос.
– Я напишу: «консультант».
– Что ж, это в какой-то степени облагораживает правду.
В коридоре послышались шаги, дверь открылась, и в зал быстро вошли Блейк и Пултон. В руках новые бумаги, на лицах сияние, свидетельствующее об успехах.
– Возможно, мы уже на полпути к первым результатам, – сказал Блейк. – Новости из Спокана.
– Водитель местного отделения Ю-пи-эс уволился три недели назад, – объяснил Пултон. – Перебрался в Миссулу, штат Монтана, устроился работать на склад. С ним связались по телефону, и он сказал, что, кажется, помнит эту стиральную машину.
– Разве в конторе Ю-пи-эс не осталось никаких документов? – спросила Харпер.
Блейк покачал головой.
– Через десять дней они отправляются в архив. А нас интересует то, что произошло больше двух месяцев назад. Если водитель сможет точно вспомнить день, мы узнаем все точнее.
– Кто-нибудь что-либо смыслит в бейсболе? – спросил Пултон.
Ричер пожал плечами.
– Смотря что понимать под словом «смыслит». Например, я знаю, что в национальной галерее славы бейсбола только двое игроков, у кого в имени или фамилии есть буква "у".
– Причем тут бейсбол? – спросила Харпер.
– В тот день какой-то парень из Сиэттла совершил пять пробежек, – объяснил Блейк. – Водитель слышал это по радио и запомнил.
– Да, раз парень был из Сиэттла, он это обязательно должен был запомнить, – заметил Ричер. – Такое происходит нечасто.
– Один – Малыш Рут, – задумчиво произнес Пултон. – А кто второй?
– Хонус Вагнер, – ответил Ричер.
– Никогда не слышал о таком.
– И ответили из местного отделения агентства проката машин «Хертц», – продолжал Блейк. – Кажется, как раз в день убийства Элисон машину брали на очень короткий срок, вернули уже через два часа.
– Фамилию клиента они сказали? – оживилась Харпер.
Блейк покачал головой.
– У них сломался компьютер. Сейчас его пытаются починить.
– А сотрудник, оформлявший заказ, ничего не помнит?
– Ты шутишь? Хорошо еще если эти люди могут вспомнить свою собственнуюфамилию.
– Итак, когда мы можем ждать от них вестей?
– Надеюсь, завтра. Если повезет, утром. Но не позже середины дня.
– Разница в поясном времени три часа. У нас все равно будет полдень.
– Вероятно.
– Итак, Ричер по-прежнему в игре?
Блейк остановился. Ричер кивнул.
– Я по-прежнему в игре. Можно не сомневаться, фамилия окажется вымышленной. И Ю-пи-эс никуда нас не приведет. Убийца слишком умен, чтобы оставлять следы на бумаге.
Все молчали. Наконец Блейк кивнул.
– Кажется, я вынужден согласиться. Так что Ричер остается в игре.
* * *Харпер и Ричера любезно подбросил до Вашингтона «Шевроле» Бюро, и еще засветло они попали в аэропорт. Вместе с ними в лайнере компании «Юнайтед» летели адвокаты и политики. Среди всех пассажиров, как мужчин, так и женщин, Ричер был единственный без костюма. Похоже, экипаж был знаком с большинством пассажиров и приветствовал их на борту самолета, как завсегдатаев. Харпер прошла по проходу до конца салона и заняла места сзади.
– Нам не надо будет торопиться выйти, – заметила она. – Ты все равно встречаешься с Козо только завтра утром.
Ричер промолчал.
– И Джоди еще не вернется домой, – продолжала Харпер. – Адвокаты работают допоздна, так? Особенно те, кто собирается стать младшим партнером.
Ричер кивнул. Он сам как раз только что подумал о том же самом.
– Так что мы сядем здесь, – заключила Харпер. – Здесь тише.
– Да? Двигатели как раз сзади.
– Зато здесь не будет ребят в костюмах.
Усмехнувшись, Ричер сел в кресло у окна и пристегнулся.
– И здесь мы сможем спокойно поговорить, – добавила Харпер. – Мне не нравится, когда разговор подслушивают.
– Вообще-то нам неплохо бы выспаться, – заметил Ричер. – Нам предстоит много работы.
– Знаю, но сначала давай поговорим. Всего пять минут, хорошо?
– О чем?
– О царапинах на лице Элисон Ламарр. Я хочу понять, что это значит.
Ричер удивленно повернулся к ней.
– Зачем? Ты собираешься расколоть это дело в одиночку?
Харпер кивнула.
– Я бы не отказалась от возможности лично произвести задержание.
– Честолюбие?
Она скорчила гримасу.
– Наверное, просто дух соперничества.
– Лиза Харпер против лучших умов Бюро, – усмехнулся Ричер.
– Ты совершенно прав. С нами, простыми агентами, они обращаются как с мусором.
Двигатели повысили свой рев до визга, и самолет покатился от терминала. Крутанул нос и не спеша вырулил на взлетно-посадочную полосу.
– Так что насчет царапин на лице? – напомнила Харпер.
– Я считаю, это доказывает мою точку зрения, – сказал Ричер. – На мой взгляд, на настоящий момент это самая ценная улика.
– Почему?
Он пожал плечами.
– Это было сделано без настоящего чувства. Как-то неубедительно. Я считаю, это доказывает, что убийца пытается скрыться за образом маньяка. То есть, притворяется. Вот, к примеру, я взглянул на эти преступления и задался вопросом: а где же жестокость? Где же ярость? И в то же самое время убийца, мысленно прокручивая свои действия, тоже подумал: «О господи, я не показываю никаких чувств.» Поэтому в следующий раз он попытался их показать, но поскольку в действительности он ничего не испытывает, получилось у него весьма неубедительно.
Харпер кивнула.
– Если верить Стейвли, Элисон даже не поморщилась.
– Бескровная жестокость, – согласился Ричер. – Можно сказать, в буквальном смысле. Словно техническое упражнение, каковым оно и является на самом деле, потому что все это и есть техническое упражнение. За маскарадом маньяка-психопата скрывается какой-то совершенно непоколебимый приземленный мотив.
– Убийца заставил Элисон саму нанести эти раны.
– Думаю, да.
– Но почему?
– Быть может, беспокоился насчет отпечатков пальцев? Не хотел показать, что он правша или левша? Демонстрировал свою власть?
– Власти у него хоть отбавляй, тебе не кажется? Но это также объясняет, почему раны были нанесены без особой злости. Элисон не хотела сделать себе больно.
– Наверное, ты права, – сонным голосом произнес Ричер.
– Но почему все началось с Элисон? Почему убийца ждал до четвертой жертвы?
– Полагаю, беспрестанное стремление к совершенству. Такой человек постоянно думает и оттачивает свое мастерство.
– А это никак не выделяет Элисон из остальных жертв? Имеет ли это какое-то особое значение?
Ричер пожал плечами.
– Пусть об этом ломают головы ваши умники. Но я думаю, что если бы им пришла такая мысль, они бы непременно ее высказали.
– Возможно, убийца знал Элисон лучше, чем остальных. Работал с ней более тесно.
– Возможно. Но давай не будем вторгаться на чужую территорию. Останемся твердо стоять на земле. Ты не забыла, что ты простой агент?
Харпер кивнула.
– А простой агент считает, что самый вероятный мотив – это деньги.
– Другого не дано, – подтвердил Ричер. – За такими преступлениями стоят или любовь, или деньги. Но в данном случае любовь исключается, потому что любовь сводит с ума, а наш убийца не сумасшедший.
Развернувшись последний раз, самолет застыл у начала взлетно-посадочной полосы. Задержался на секунду, затем резко тронулся вперед, быстро набирая скорость. Оторвался от бетона и тяжело поднялся в воздух. За иллюминатором появились огни вечернего Вашингона.
– Почему убийца отказался от временного интервала? – спросила Харпер, перекрывая шум взлета.
Ричер пожал плечами.
– Возможно, ему просто захотелось.
– Просто захотелось?
– Возможно, он сделал это просто ради удовольствия. Ничто не сбивает с толку ваших мозговедов так, как изменившийся рисунок.
– Убийца и дальше будет его менять?
Самолет, покачавшись, выровнялся, и гул двигателей стал тише.
– Все позади, – сказал Ричер. – Женщины находятся под охраной, и очень скоро преступник окажется у вас в руках.
– Ты настолько уверен?
Ричер пожал плечами.
– Нет смысла настраиваться на неудачу.
Зевнув, он положил голову между подголовником кресла и пластмассовой переборкой. Закрыл глаза.
– Разбудишь меня, когда мы прилетим.
* * *Однако его разбудил грохот выпускающегося шасси, в трех тысячах футов над нью-йоркским аэропортом «Ла-Гуардия» и в трех милях к востоку от него. Взглянув на часы, Ричер увидел, что проспал пятьдесят минут. У него во рту чувствовался привкус усталости.
– Хочешь поужинать? – спросила Харпер.
Протерев глаза, он снова посмотрел на часы. Ему нужно будет убить по меньшей мере еще час, прежде чем Джоди уйдет с работы. А может быть, и два часа. А то и три.
– Ты можешь что-нибудь предложить?
– Нью-Йорк я знаю плохо, – ответила Харпер. – Я ведь родом из Аспена.
