Р. Скотт Бэккер - Нейропат
«Магнетический холм», — зачем-то подумал Томас.
Насколько он помнил, проселок сворачивал влево, постепенно скрываясь за зеленой порослью. Томас отвел взгляд, посмотрел на разворачивающийся над ним купол — просветы неба в клочковатой темной зелени. И сбавил ход.
«Надо затормозить. Надо взять его врасплох. Надо...»
Он ощутил тяжесть пистолета в потной ладони.
«Фрэнки...»
Найдется ли в нем достаточно силы? Найдется ли?
«Нет. О боже мой, нет...»
Томас прислонился лбом к рулевому колесу. Возможно, пару раз всхлипнул.
«Мой мальчик. Помни о мальчике».
Томас утер нос и глаза.
Но что, если все пойдет наперекосяк? Перед его внутренним взором замелькали катастрофические образы. Томас отнюдь не был глупым или слабаком, но за все годы знакомства с Нейлом тот обыгрывал его решительно во всем — во всем! От шахмат до сквоша и... Норы.
Нейл всегда побеждал. Полностью.
«Но не на этот раз! Не! На! Этот!»
Правда на его стороне, разве нет? Отец, сражающийся, чтобы спасти сына. Отец сражающийся...
Томас толчком распахнул дверь, выждал. Лес вокруг казался мшистым и влажно пах перегноем. Деревья скрадывали пространство, не позволяя разглядеть дом.
Томас заглушил мотор. Сжал в руке револьвер.
— Пожалуйста, — прошептал он. — Пожалуйста...
Все будет в порядке. Он — отец, сражающийся, чтобы спасти сына...
Волна губительных образов снова захлестнула его, но он стиснул зубы и спустил ноги на землю.
«К чертям! — подумал он. — К чертовой матери!»
Он просто рванет сквозь деревья. Вышибет эту чертову дверь! Бросится напролом, даже если это приведет к катастрофе! Кому какое дело, что происходит? По крайней мере, все будет кончено. А будет ли?
«Не только за моего мальчика».
Жизнь, преисполненная ужаса. Жизнь с кляпом во рту. Фрэнки. Когда его имя успело превратиться в молитву, заклинание?
Томас втянул нога обратно в машину и захлопнул дверцу.
«Дубина, идиот проклятый!»
Он швырнул пистолет на пассажирское сиденье. Казалось, он чувствует вкус металла, чует маслянистый запах угрозы.
Идиот! Идиот! Мир — это огромная безмозглая камнедробилка. Каждую секунду чей-то дух оказывается сломленным, каждую секунду кто-то пропускает раковую опухоль... насилуют дочерей, бьют жен, убивают детей... Каждую чертову секунду правила повествования летят кувырком. Каждую секунду тысячу лет — или миллион? Даже его человекоподобные предки рыдали, разве нет? Потрясали бессильными руками, проклиная убожество своего существования. Даже австралопитеки знали, что такое пронзительный вопль.
Где она — Книга их имен?
«Мысли трезво. Мысли ясно... Христа ради, придумай что-нибудь!»
Дрожащей рукой Томас включил зажигание и начал разворачивать «акуру», ломая кусты.
Каждую секунду отец подводил сына.
Мир был не басней, не эпической или даже комической трагедией.
Мир был психопатом.
Красная «акура» стояла на обочине. В ней сидел мужчина с мобильным телефоном в руке. Он прикрывал ухо всякий раз, когда мимо с ревом проносился дальнобойщик.
— Сэм... Да, это я.
Он посмотрел вниз, себе на колени.
— Я в окрестностях местечка, которое называется Климакс.
Нервный смешок, нервный взгляд сквозь лобовое стекло.
— Нет. Я не шучу. Это на юг, к северу от Кэтск...
Он нахмурился, поскреб подбородок.
— Ты одна?
Он смахнул с ресниц слезы.
— Стараюсь следовать примеру. Балласт заводит в тупик... — Он снова смахнул слезу. — И все же могла бы со мной встретиться. Я мог бы воспользоваться твоей помощью.
Он провел рукавом по щекам.
— Нет. Это не телефонный разговор.
И снова он начал смотреть вниз — древний прием, чтобы сосредоточиться.
— Ты называешь меня параноиком? Прекрасно. Послушай, это может оказаться важно. Скорее всего, нет, но может. В любом случае ты должна все проверить.
Взгляд его сделался рассеянным, будто он проверял пульс.
— Всего два с половиной часа... На север по восемьдесят седьмой.
Он проводил взглядом мелькнувшую мимо серебристую малолитражку.
— Разумеется, со мной все в порядке. Просто встреться со мной, пожалуйста. Поверь мне хоть капельку, бога ради.
Почесал нос.
— Все в точности, как я сказал: сначала едешь на север по восемьдесят седьмой, поворачиваешь на выезде двадцать один-би. А там увидишь меня. Я буду ждать в машине.
Он кивнул.
— Да, да... Слушай, мне пора. Скоро увидимся.
— И еще, Сэм... — Он откинулся на сиденье, словно захотел посмотреться в зеркало заднего вида. — Я люблю тебя.
Он застыл.
— Что ты имеешь в виду?
Он провел рукой по волосам.
— Нет-нет... Поговорим об этом позже. Будь осторожна за рулем.
Глава 15
30 августа, 18.44
С пассажирского сиденья «мустанга» Сэм возвращение к дому, где, возможно, скрывался Нейл, казалось Томасу сюрреальным, какой-то театральной декорацией. Вечернее солнце освещало деревья. Гравий вел непримиримую войну с чертополохом, разросшимся вдоль обочины. Эпилептически дергатись покрышки, галопируя по раздолбанному, растрескавшемуся асфальту. Все это напоминало какое-то невероятное шоу — пронзительное в своей стертости, напряженное в своей приземленности. Cinima verite [48]. Томасу почти верилось, что сидевший прямо позади него Джерард уютно пристроил на коленях пакет с попкорном.
Ложь, которую он выдал им за правду, далась без особого труда благодаря контролю. Перекрикивая выхлопы и рев проезжавших мимо грузовиков, Томас даже умудрился — взглядом — извиниться перед Сэм.
«Больше никакого балласта, — можно было прочесть по его взгляду. — Никакой Норы».
Но теперь, когда мир расступался перед лобовым стеклом и они подъезжали все ближе и ближе к нему, скрытые последствия его обмана становились все весомее.
«Кроме Фрэнки, все остальное ничего не значит, — повторял он про себя вновь и вновь, как проклятие или пламенное детское желание. — Ничего. Ни Джерард. Ни Сэм. Ни я...»
Солнечный свет недолго следовал за ними: скопление теней вскоре одержало верх. Наступил вечер. Они медленно миновали изгиб дороги, и Томас увидел дом почти таким же, каким его помнил: широкое крыльцо, остроконечная крыша, цоколь, облицованный булыжником. В окнах горел свет...
— Кто-то дома, — сказала Сэм, неслышно припарковывая свой «мустанг». Она бросила взгляд на сидевшего сзади Джерарда, затем скептически посмотрела на Томаса. — Так кто этот парень? Повтори, пожалуйста.
Томас наплел им какую-то чушь насчет старого приятеля Нейла, некоего Денни Марша, который якобы переехал из Климакса. Он сознательно темнил насчет того, почему это так важно, настаивая, что «чует это нутром», что хотя и редкость, но на это чувство определенно можно положиться. Но он постарался добавить как можно больше тривиальных, житейских подробностей (так, зачем-то придумал вымышленному персонажу вымышленную кличку Перкодан [49]), чтобы по крайней мере смягчить их подозрительность.
Идея заключалась просто в том, чтобы привезти их к этому дому.
И вот они здесь.
— Э-э-э-эй, профессор, — вывела его из забытья Сэм.
Каким-то образом Томас понимал, что его отношения с Сэм, каковы бы они ни были, не переживут этого последнего обмана. Возможно, отношения эти уже умерли. Контроль действовал вовсю, и все же Томасу пришлось сцепить пальцы, чтобы скрыть, как у него дрожат руки.
— Я соврал, — сказал он.
— Приехали, — пробормотал сзади Джерард.
Сэм одновременно нахмурилась и улыбнулась, словно не желая верить тому, что только что услышала. Томасу показалось, что она никогда не была такой красивой.
— Что ты сделал?
— Соврал, — повторил он; голос у него был куда спокойнее, чем самочувствие. — Мне нужно было, чтобы ты сюда приехала.
— Я же тебе говорил, — сказал Джерард, обращаясь к Сэм. — Говорил, черт возьми, или нет? Проверь все хорошенько, потому что у этого умника не все дома.
— Что происходит, Том? Зачем тебе понадобилось притащить нас сюда?
— Потому что Нейл здесь. — Томас кивнул в сторону коттеджа.
Немая сцена.
— О господи, черт тебя возьми, черт, черт, черт! — возопил Джерард с заднего сиденья.
— Так, выходит, Нейл здесь? — оборвала его Сэм, уничтожающе взглянув на Томаса. — Что ты имеешь в виду? Откуда узнал?
— Чертов засранец! — не переставал орать Джерард, по-настоящему впадая в панику.
Томас обратил внимание, что уставился на приборную доску.
— Он отметил это место на моей карте, точно так же, как написал интернетовский адрес на моей лампе... Думаю, он хочет, чтобы я нашел его.
— Тогда пойди и постучи в дверь, — сказал Джерард.
— Зачем? — спросила Сэм. — Зачем ты это сделал?
