Бентли Литтл - Дом (др. перевод)
– Привет, Дэниел! – помахал ему рукой отец. – Заходи. Закрой за собой дверь.
Мать улыбнулась ему, и Дэниел улыбнулся в ответ.
Ему захотелось вбежать в комнату, запрыгнуть на кровать, как он делал в детстве, втиснуться между родителями, однако он остро сознавал, что уже взрослый, старше отца и матери, и они, вероятно, совершенно голые под толстым одеялом.
К тому же что это такое? Тоннель времени? Видение? Шутка? Нутро подсказывало, что это действительно его родители, они его зовут, однако рассудок отказывался в это верить. В конце концов Дэниел решил, что это, скорее всего, какой-то ловкий трюк, совершенный Домом. Его родители почти не изменились, в отличие от того, что рассказывали Лори и Сторми о своих матерях, увиденных в Доме, в Потустороннем Мире, и они совсем не производили впечатления бестелесных призраков. Отец и мать выглядели в точности так же, как и тридцать лет назад, и это зародило у Дэниела подозрения.
Мать раскрыла объятия, призывая его.
– Дэнни!
Дэниел закрыл дверь.
Его не покидало ощущение, что он поступает неправильно, что ему следовало бы пройти к родителям, поговорить с ними, что он, отказавшись от встречи с ними, ничего не добьется, однако на самом деле ему нечего было сказать своим родителям – если эти фигуры действительно были его родителями. Дэниел постарался не обращать внимания на эти гложущие сомнения, и постепенно они затихли сами собой.
Он двинулся к следующей двери. За нею оказалась крошечная прихожая, а дальше еще одна дверь. Дэниел подошел к следующей двери, открыл ее…
…и оказался у себя дома, в Пенсильвании, в Тайлере, на кухне. Тони сидел за столом и делал уроки, Марго доставала из духовки горшок. Дэниел ощутил восхитительный аромат тушеной говядины, почувствовал исходящий от духовки жар. На улице шел дождь, и окна запотели.
На этот раз у Дэниела не было никаких сомнений, никаких подозрений. Ему показалось, что он видит перед собой полную реальность, на всех уровнях. Он бросился было к Марго, чтобы обнять ее, но остановился, словно наткнувшись на невидимую стену из плексигласа. Повернулся было к Тони, но снова вынужден был остановиться.
Дэниел заколотил кулаками по невидимой преграде.
– Марго! – что есть силы крикнул он, прыгая и размахивая руками, словно сумасшедший. – Марго! Тони!
Они не видели и не слышали его.
Быть может, он был призраком.
Быть может, они были призраками.
От этой мысли у него похолодело в груди.
Нет. По всей видимости, Дом не переправил его домой, а просто дал возможность увидеть, услышать, почувствовать то, что там происходит.
Но почему?
Дэниел стоял на месте, скрестив руки на груди, смотрел, слушал.
Тони оторвался от учебников.
– Когда папа возвращается домой? – спросил он.
Увидев мелькнувшее у Марго на лице беспокойство, Дэниел почувствовал, что у него защемило сердце.
– Не знаю, – ответила та.
– Он ведь… не ушел от нас, правда?
– С чего ты это взял? – резко обернулась Марго.
– Не знаю, – пожал плечами Тони.
– Конечно не ушел. Я же тебе говорила, что отец отправился в Мэн, навестить свой старый дом.
– А почему он нас с собою не взял?
– Потому что у меня работа, а у тебя школа.
– А почему он нам не звонит?
– Не знаю, – честно призналась Марго.
– Быть может, с ним что-то случилось.
– Даже не шути так!
– Я не шучу.
Поджав губы, Марго убавила огонь в духовке.
– Собирай учебники, – сказала она. – И мой руки. Пора ужинать.
Закрыв тетрадку, Тони засунул ее в учебник по истории, взял ручку и карандаш и понес все к себе в комнату. Вернувшись, помог матери накрыть на стол, налил себе стакан молока, и они сели ужинать.
Дэниел обошел вокруг стола, то и дело протягивая руку, чтобы прикоснуться к жене и сыну, однако барьер неизменно оказывался на месте. Марго и Тони ужинали молча; тишину нарушали лишь стук столовых приборов по тарелкам да тихие звуки жевания и глотания. От невысказанных вслух чувств у Дэниела разрывалось сердце. Усталый, полный отчаяния, он уселся на полу в кухне. Ему хотелось расплакаться, и его удержало только то обстоятельство, что он должен сохранить здравый рассудок, должен быть готовым ко всему.
Закончив ужинать, Тони тотчас же извинился и отправился в гостиную смотреть телевизор. Вздохнув, Марго печально уставилась в свою тарелку, возя по ней ложкой кусок моркови.
Дэниел полностью сосредоточился.
– Марго! – подумал, а затем сказал вслух он.
Ответа не последовало.
Дэниел повторял попытки, пока жена убирала со стола, мыла посуду, однако никакого контакта по-прежнему не было, и дело кончилось лишь тем, что у него разболелась голова.
Следом за женой Дэниел прошел в гостиную, и они втроем – он, Марго и сын – посмотрели старый фильм с участием Хамфри Богарта.
Почти как обыкновенная семья.
Тут Дэниел уже расплакался. Не сдержался. Быть может, именно этого и добивался Дом, быть может, он шагнул прямиком в расставленную ловушку, но ему было все равно. Он сидел на полу рядом с диваном, давая волю слезам.
После фильма Марго и Тони легли спать. Сын засиделся дольше положенного, для жены было еще слишком рано, но, очевидно, обстоятельства были чрезвычайными. Дэниел поднялся наверх вместе с ними, постоял рядом с Марго, пока та следила, как Тони чистит зубы, после чего поцеловала его, пожелав спокойной ночи.
Дэниел отправился следом за женой в спальню, увидел, как она разделась и забралась в кровать, забыв про душ. Натянув одеяло под самый подбородок, Марго сложила руки.
И начала молиться.
Дэниел был несказанно удивлен. Насколько ему было известно, жена никогда не отличалась особой набожностью, и он не мог припомнить, что за все годы совместной жизни хоть когда-нибудь видел ее молящейся. Неужели она все это время вела себя именно так, пряталась от него, молилась тогда, когда он спал или в его отсутствие? Или же это началось совсем недавно, после его неожиданного ухода? Так или иначе, Дэниел был глубоко тронут поведением жены. Ему неудержимо захотелось поцеловать ее, хотя бы чмокнуть в лоб, однако барьер никуда не исчезал.
Марго закрыла дверь спальни, и Дэниел подошел к ней, чтобы проверить, сможет ли он ее открыть. Открыть дверь он не смог, однако преградой для него она не явилась, и он просто прошел сквозь нее. У него мелькнула мысль, а сможет ли он проходить и сквозь стены? Он попытался, но только заработал синяк на лбу.
Голова у Дэниела разболелась еще сильнее. Пройдя по коридору, он шагнул сквозь дверь в комнату Тони.
Его сын мастерил еще одну куклу.
Дэниел застыл в ужасе, глядя на то, как мальчик, испуганно озираясь по сторонам, открыл дверцу шкафа и достал новую фигурку. У этой туловище было из пакета из «Макдоналдса», перетянутого резинками. Вместо рук и ног у нее торчали веточки, голова была из практически лысого теннисного мяча с тщательно приклеенными полосками, обозначающими грубые, упрощенные черты лица.
Тони отнес куклу к кровати и положил ее на подушку. Затем достал из кармана пакетик, наполненный, похоже, мертвыми пауками. Загадочно улыбаясь, мальчик вытащил из пакетика дохлого крестовика, оторвал у него лапки и приклеил их изолентой кукле на голову.
Он мастерил волосы.
– Тони! – что есть мочи крикнул Дэниел. – Черт побери, Тони!
Внимание мальчика было полностью сосредоточено на маленькой фигурке. Оглянувшись на дверь, Дэниел увидел, что она заперта. Он выскочил в коридор, обратно к Марго, в надежде на то, что ее разбудят движения сына или она, по крайней мере на каком-то телепатическом уровне, почувствует, что происходит в соседней комнате, однако жена крепко спала, хмурясь во сне.
Дэниел бегом вернулся в комнату сына. Верхний свет не горел, единственным источником освещения был оранжевый круг от маленькой настольной лампы, похожий на луч прожектора, направленный на мальчика и куклу.
– Тони! – снова крикнул Дэниел.
Не отвлекаясь ни на мгновение, сын продолжал наклеивать кукле на голову паучьи лапки.
Откуда-то из коридора донесся громкий скрип – деревянные конструкции откликнулись на температуру и влажность, на разительный контраст между промозглой сыростью на улице и сухим теплом внутри. Тони застыл, не смея шелохнуться, устремив взор на закрытую дверь в комнату, ожидая увидеть входящую мать.
Заметив краем глаза какое-то движение, Дэниел сместил взгляд в сторону. И обнаружил, что смотрит на куклу.
Повернув голову, фигурка посмотрела на него и ухмыльнулась, поднимая уголки своего наклеенного рта.
Дэниел попытался схватить куклу, однако снова словно наткнулся на плексиглас. Его рука ударилась о невидимую преграду, и острая боль разлилась до самого плеча. Дэниел слабо пошевелил пальцами, ощутил мучительные обжигающие вспышки, точно соответствующие этим движениям, и осознал, что сломал или по крайней мере сильно ушиб три пальца.
