Джон Гришэм - Пора убивать
— Хорошо. Теперь Джейк…
— Объясни почему, — потребовал Джейк.
— Что?
— Объясни, почему ты хочешь, чтобы я занялся твоим делом вновь. Объясни, почему отказываешься от Маршафски.
— Я не обязан этого делать.
— Нет! Именно это ты и обязан сделать. Это самое меньшее, что ты мне должен. Ты выставил меня за дверь неделю назад, и у тебя не хватило мужества даже позвонить. Я узнал обо всем из газет. Там же я вычитал о твоем новом душке-адвокате, который, по-видимому, просто где-то заблудился в бескрайних просторах нашего штата. И вот ты вызываешь меня сюда, ожидая, что я брошу все только лишь потому, что ты решил передумать. Объясни мне, пожалуйста, если можешь.
— Скажи ему, Карл Ли. Поговори с Джейком, — взмолился Лестер.
Карл Ли подался вперед, опершись локтями о стол. Уткнувшись лицом в ладони, заговорил:
— Я просто запутался. Здесь все сводит меня с ума. Нервы на пределе. Меня беспокоит моя дочка. Я волнуюсь из-за семьи. И еще мне приходится думать о собственной голове. А каждый, кого я выслушиваю, говорит свое. Никогда прежде не оказывался в такой ситуации, я просто не знаю, что мне делать. Теперь мне осталось только положиться на людей. Я доверяю Лестеру, и я доверяю тебе, Джейк. Вот и все.
— И ты доверяешь моим советам?
— Я всегда им доверял.
— И доверяешь мне вести твое дело?
— Да, Джейк, я хочу, чтобы ты вернулся к нему.
— Ну что ж, хорошо.
Напряжение спало; Лестер вновь устроился на диване.
— Тебе необходимо поставить в известность Маршафски. До тех пор пока ты этого не сделаешь, я и пальцем не пошевелю.
— Мы займемся этим после обеда, — вставил Лестер.
— Хорошо. После того как поговорите с ним, позвоните мне. Работы предстоит много, а времени в обрез.
— А как насчет денег? — спросил Лестер.
— Те же условия. Тот же гонорар. Устраивает?
— Меня полностью, — ответил Карл Ли. — Я заплачу тебе в любом случае.
— Это мы сможем обсудить позднее.
— А как с врачами? — поинтересовался Карл Ли.
— Что-нибудь придумаем. Не знаю пока. Это уладится.
Его подзащитный улыбнулся. Лестер в этот момент громко всхрапнул, и Карл Ли рассмеялся.
— Я уверен, ты позвонил ему, но он клянется, что этого не было.
Джейк немного смутился, но промолчал. Лестер был искусным лжецом, этот талант раскрылся во всем блеске во время суда и в немалой степени помог его обладателю.
— Прости меня, Джейк. Я был не прав.
— Никаких извинений. У нас слишком много дел, чтобы тратить время еще и на реверансы.
* * *В тени дерева неподалеку от автостоянки у стен тюрьмы стоял репортер в надежде узнать что-то новенькое.
— Простите, сэр, вы, случайно, не мистер Брайгенс?
— А кого это интересует?
— Ричард Флэй, из «Джексон дейли». Вы — Джейк Брайгенс?
— Да.
— Бывший адвокат мистера Хейли.
— Нет. Адвокат мистера Хейли.
— А мне казалось, что он нанял Бо Маршафски. Собственно, поэтому-то я и здесь. Я слышал, Маршафски должен подъехать сюда после обеда.
— Если увидите его, скажите, что он опоздал.
* * *Лестер глубоким сном спал на кушетке в кабинете Оззи. Дежурный разбудил его в четыре утра в воскресенье. Выпив огромную чашку черного кофе, Лестер сел за руль и погнал свою машину в Чикаго. В субботу вечером вместе с Карлом Ли они позвонили Котяре Брастеру и уведомили его о том решении, которое было принято. К новости Котяра отнесся равнодушно. Он буркнул, что сам позвонит Маршафски. О деньгах не было сказано ни слова.
Глава 20
Вскоре после того как Лестер выехал домой, Джейк, набросив на себя халат, вышел из дома, чтобы подобрать с газона воскресные газеты. От Клэнтона был час езды до Мемфиса, три часа до Джексона и сорок пять минут до Тьюпело. Во всех трех городах выходили ежедневные газеты с объемистыми воскресными приложениями, которые доставлялись и в Клэнтон. Джейк был их давним подписчиком, и сейчас он испытывал удовлетворение, от того что у Карлы вскоре не будет недостатка в материалах, которые она аккуратно собирала. Разложив перед собой газеты, Джейк принялся методично изучать толстенную кипу бумаги.
В газете из Джексона он ничего не обнаружил, хотя и надеялся, что Ричард Флэй о чем-нибудь да сообщит. Видимо, следовало там, у тюрьмы, уделить ему чуточку больше внимания. Ничего не увидел он и в мемфисской прессе. Издание Тьюпело тоже хранило молчание. Однако это не удивило Джейка, просто в глубине души он рассчитывал, что кто-нибудь докопается до произошедших перемен. Видимо, слишком поздно все это вчера произошло. Ну что ж, будем ждать понедельника. Джейку надоело прятаться, надоела двусмысленность его положения. Но до тех пор, пока газеты не сообщат обо всем, пока народ в кафе, прихожане в церкви, пока другие юристы, включая Бакли, Салливана и Лоттерхауса, не узнают, что дело вновь вернулось к нему, он, Джейк, будет вести себя тихо и оставаться в тени. Что бы ему такое сказать Салливану? Карл Ли позвонит Маршафски или, скорее, своему знакомому головорезу, который и сообщит Маршафски новость. Интересно, какого рода заявление для прессы сделает Акула на этот раз? А потом он сам свяжется с Уолтером Салливаном и поделится с ним этим восхитительным известием. Все это произойдет в понедельник утром, если не раньше. Информация в фирме Салливана распространяется быстро, так что, по-видимому, очень скоро старшие и младшие партнеры вместе с сотрудниками соберутся в длинном, отделанном под красное дерево зале заседаний и начнут проклинать Брайгенса с его аморальностью и бестактностью. А молодые сотрудники, чтобы произвести на боссов положительное впечатление, станут еще перечислять пункты кодекса, которые Джейк якобы нарушил. Джейк ненавидел их всех и каждого в отдельности. Он пошлет Салливану краткую записку, а ее копию направит Лоттерхаусу.
Что же касается Бакли, то ему он не станет ни звонить, ни писать. Его, должно быть, удар хватит, как только он прочтет газеты. Хватит письма судье Нузу, а уж он сам передаст Бакли его копию. Нет, личного послания Бакли не дождется.
У Джейка появилась интересная мысль, он поколебался, а затем все-таки набрал номер Люсьена. Было только начало восьмого. Трубку сняла его прислуга, или кем она ему там еще доводилась.
— Салли?
— Да.
— Это Джейк. Люсьен проснулся?
— Минуточку. — Она перекатилась по постели и передала трубку Люсьену.
— Алло.
— Люсьен, это Джейк.
— Ну, и чего же ты хочешь?
— У меня хорошие новости. Вчера Карл Ли снова обратился ко мне. Его дело опять за мной.
— Какое дело?
— Дело Хейли!
— А, мститель. Так он таки твой?
— Со вчерашнего дня. Нам есть чем заняться.
— Когда суд? Где-то в июле?
— Двадцать второго.
— Уже недолго. Что нужно в первую очередь?
— Найти психиатра. Чтобы не очень много брал и умел молчать.
— У меня есть именно такой.
— Отлично. Займись им. Я перезвоню через пару дней.
* * *Карла проснулась в приличествующий воскресному дню час и нашла своего мужа на кухне, занятого газетами, которые валялись на столе и на полу. Она быстро сварила свежий кофе и, не проронив ни слова, тоже уселась за стол. Улыбнувшись жене, Джейк продолжал листать страницы.
— Во сколько ты поднялся? — спросила наконец она.
— В половине шестого.
— Зачем? Сегодня же воскресенье.
— Не мог спать.
— Был так взволнован?
Джейк опустил газету.
— А я и в самом деле взволнован. Даже очень. И мне жаль, что ты не разделяешь мой энтузиазм.
— Прости меня за вчерашний вечер.
— Тебе нет нужды извиняться. Я же знаю, что ты чувствуешь. Твоя беда в том, что ты видишь только отрицательные стороны, а плюсы ускользают от тебя. Ты даже представить не хочешь, чем для нас с тобой может закончиться это дело.
— Джейк, оно меня пугает. Телефонные звонки, угрозы, горящие кресты. Даже если твое дело сулит миллион, а вдруг что-нибудь случится?
— Ничего не случится. Получим еще парочку угроз, ну, покосятся на нас в церкви, в городе, но на этом все закончится.
— Но ты и сам в этом не уверен.
— Мы говорили об этом весь вечер, и мне вовсе не хочется тратить сегодняшнее утро на то же самое. Хотя у меня есть кое-какие соображения.
— Ну же, я сгораю от нетерпения.
— Вместе с Ханной ты вылетишь в Северную Каролину к своим родителям. Поживете у них до окончания суда. Родители твои будут только рады, а нам не придется беспокоиться по поводу Клана или кого там еще, кто любит жечь кресты.
— Но до суда еще полтора месяца! Ты хочешь, чтобы мы все это время оставались в Уилмингтоне?
— Да.
— Я, конечно, люблю своих родителей, но мне это кажется смешным.
— Ты видишься с ними редко, а они скучают по Ханне.
