Дон Уинслоу - Жить и сгореть в Калифорнии
— Завтра вы получите официальное уведомление, — говорит Джек. — Вам сообщат, что в удовлетворении ваших претензий как в части страхования по пожару, так и в части страхования жизни вам отказано на том основании, что вы нарушили условия обоих договоров насильственными действиями. Мы посчитали, что имеем достаточно доказательств, чтобы утверждать, что вы причастны как к смерти вашей жены, так и к пожару в вашем доме.
Джек видит, как сужаются зрачки Ники и как тяжелеет его взгляд.
— Вы делаете серьезнейшую ошибку, — говорит Ники.
— Ладно. Вы уже говорили мне это.
— Но вас, кажется, это ничему не научило?
— Вроде того.
С великолепной выдержкой Ники лишь пожимает плечами и отпивает из своего бокала.
Глядя поверх его плеча, Джек спрашивает:
— Разве вы не собираетесь предложить мне чаю?
Дверь захлопывается прямо перед его носом.
— Думаю, что это означает «нет», — говорит Джек.
Он чувствует себя лучше, чем когда-либо за эти двенадцать лет.
Как будто кончилась наконец долгая темная ночь.
78
Солнце поднимается по небосклону так, словно только и ждало всю ночь, когда можно будет кого-нибудь сжечь дотла.
Джек болтается на волнах, наблюдая восход.
В бьющих ему в лицо солнечных лучах есть что-то глубоко личное. Словно ему говорят: доброе утро, проснись, пора пробудиться от спячки.
И следом за солнцем приветствие подхватывает ветер.
Он дует во всю мочь, что тебе Майкл Дэвис.
И Джек знает, что Южную Калифорнию ждет жаркий денек.
79
Что и подтверждается очень скоро.
Три часа спустя в конференц-зале офиса Тома Кейси Пол Гордон тычет пальцем в Джека и вопит, багровея лицом. Джеку приходит в голову даже, что сейчас он может впервые стать свидетелем прилюдного самосожжения.
Что было бы не так уж плохо.
Во всей Калифорнии нет такого сотрудника Отдела претензий, который не порадовался бы превращению Пола Гордона в огненный шар. Пол Гордон пылает, и кто-нибудь из отдела просит противопожарную службу незамедлительно прибыть на место происшествия.
Про Пола Гордона говорят, что он сидит по правую руку от самого Господа Бога. А теперь, когда он вчинил иск на сорок миллионов долларов «Файделити мьючуэл иншуеренс», обвинив компанию в ненадежности, про Господа Бога стали говорить, что он сидит по правую руку от Пола Гордона.
И выглядит Гордон соответственно — высокий, серебристая шевелюра, стальной взгляд синих глаз, суровые черты. Он стоит сейчас у окна в офисе Кейси на фоне открывающегося отсюда вида на Ньюпортскую гавань и кричит в лицо Джеку, Тому и Мать-Твою Билли, что уроет всю их компанию «Жизнь и пожар в Калифорнии», сдерет с них такие деньги, какие еще не взимались за всю историю судов над ненадежными компаниями.
Этот человек, кажется, вздумал перекрыть собственный рекорд.
— …приговор «Файделити мьючуэл» по сравнению с вашим покажется детской забавой, благотворительной лотереей в пользу бедных!
— Ведь что он… вот этот вот… этот сделал? — кричит, тыча пальцем в Джека, Гордон. — Он заявил клиенту — через день после похорон его жены, что, заметьте, по его мнению, клиент сам ее убил и поджег дом, чтобы замести следы! А потом еще явился в дом к моему клиенту, чтобы лично сообщить ему, что претензия его отклонена!
— Ты это сделал, Джек? — спрашивает Мать-Твою Билли.
— Угу.
— Зачем?
И Билли тут же сожалеет о том, что задал этот вопрос, так как Джек, повернувшись к Ники, который сидит здесь же с легкой улыбкой на лице, говорит:
— Потому что он убил свою жену и поджег дом, чтобы замести следы.
— Видите? Видите? — вопит Гордон. — Он опять повторяет это!
— Придержи язык, Джек, пожалуйста, — говорит Кейси. Он сидит в своем кресле, попивая кофе с таким видом, будто речь идет о перспективах «Доджерс» выиграть первенство в лиге.
И когда великий из великих и вреднейший из вреднейших Пол Гордон бушует в его офисе, грозя Армагеддоном, Кейси не очень-то и пугается. Потому что и сам Кейси великий из великих и вреднейший из вреднейших защитников во всем штате.
А значит, происходящее здесь для посвященных в хитрости судебных процессов по обвинению в ненадежности — это своего рода разминка чемпионов-тяжеловесов перед мировым первенством.
Гордон против Кейси.
Можно заработать кучу денег, продавая билеты на эту разминку адвокатам, которые станут следить за ходом поединка в надежде, что эти два зубра наконец прикончат друг друга.
И смешнее всего, что работают они оба в одном комплексе зданий.
Офисы как Кейси, так и Гордона расположены в так называемых «Черных коробках», этом шедевре современной архитектуры, корпуса которого, сплошь из стекла и бетона, высятся на бульваре Ньюпорт-Бич. Комплекс этот зовется «Черными коробками», потому что именно так корпуса эти и выглядят, с единственной, правда, особенностью, заключающейся в том, что нижний правый угол каждого корпуса как бы срезан, отчего кажется, будто коробки эти вот-вот рухнут. В чем и состоит шедевральность замысла.
Кейси называет эти здания «Не приведи бог землетрясение», потому что сооружениям, находящимся в столь шатком на первый взгляд равновесии, достаточно, конечно, одного хорошего толчка, чтобы сровняться с землей. Таким образом, Кейси занимает офис в одном из корпусов, а Гордон — в соседнем, и оба на двенадцатом этаже, один напротив другого, так что могут друг друга видеть. Если шторы их оставались бы незадернутыми, они могли бы обмениваться утренними приветствиями, делая друг другу ручкой — вещь столь же немыслимая, как совместно поедающие фондю О. Джей и Фред Голдман.[25]
— Так или иначе, — говорит Кейси, — поведение Джека, вне всякого сомнения, было предосудительным, Пол!
Гордон удовлетворенно кивает, но чувствует, что удар ожидает его впереди.
И Кейси не заставляет долго себя ждать.
— Но не кажется ли вам, Пол, что, если присяжные придут к заключению, что ваш клиент поджигатель и убийца, они не обратят особого внимания на какую-то там глупость, совершенную Джеком?
— Присяжные не придут к такому заключению, Том.
— Может быть, и нет, — говорит Том, пожав плечами, — но чтоб подперчить вам блюдо, предупреждаю прямо сейчас: если вы намерены довести это дело до суда, то я уж позабочусь о том, чтоб федеральная прокуратура взяла под контроль возможное уголовное преследование вашего клиента.
И, улыбнувшись Ники, Кейси поясняет:
— Поджог может быть сочтен преступлением федерального масштаба по решению генерального прокурора США.
Ники пожимает плечами, в точности повторяя фирменный жест Кейси.
Словно говоря: «Шли бы вы куда подальше с вашим генеральным прокурором!»
— У вас нет доказательств, — говорит Ники.
— Да будет вам известно, мистер Вэйл, — говорит Кейси, — что, говоря на профессиональном языке, доказательств у нас выше крыши.
И выкладывает ему все:
Поджоговый характер пожара.
Мотив.
И возможность.
Особенно налегая на возможность, потому что поймал его на лжи относительно местонахождения его в ту ночь.
— Охранник видел, как вы возвращались в четыре сорок пять утра, — говорит Кейси.
— Вот как?
Ох уж этот хладнокровный «зовите меня просто Ники».
— Так что вы на крючке, — говорит Джек.
Но он понимает, что для этого еще требуется послать куда подальше Пола Гордона.
80
Что он и делает.
Гордон отправляется далеко-далеко.
Кейси тратит целых десять минут, чтобы заставить Гордона сесть. Для этого он посылает практиканта в модную кофейню внизу за двойной чашкой капучино с обезжиренным молоком и мускатным орехом.
— И без кофеина! — предупреждает практиканта Кейси.
Среди юридических светил Южной Калифорнии отлично известно пристрастие Гордона к капучино, известно также, что он держит у себя даже специального помощника, единственное дело которого следить, чтобы у адвоката на столе перед каждой встречей и каждым совещанием появлялись два капучино.
И вот Гордон сидит у Кейси и пыхтит. Лицо его багрово, на лбу — капельки пота.
Чудесная картина.
И Кейси находит ключ к тому, как вести себя с Гордоном на суде, если до этого дойдет: надо взбесить его хорошенько, и пусть присяжные увидят, как он бесится.
Прибывает декофеинизированный кофе. Гордон делает большой успокоительный глоток, после чего обращается к Ники со словами:
— Приступайте!
К чему же это ему следует приступать, думает Джек. К тому, чтобы из окна выпрыгнуть?
Однако Ники на это вовсе не настроен.
Задержав на Джеке свой спокойный холодный взгляд, он говорит:
— Насчет того, что я подослал кого-то в аптеку забрать выписанное Памеле лекарство, так это просто смешно. Что же касается якобы имевшего место заявления охранника, то я не знаю, с кем вы говорили и говорили ли вообще. Могу только сказать, что весь вечер и всю ночь я находился дома с детьми и матерью, как указано в моих показаниях.
