Пропавшие девушки - Лиза Реган
Она попыталась обойти его, но он сделал шаг в сторону и снова встал у нее на пути. Она ткнула дулом ему в бедро.
— Отойди с дороги, Рэй.
— Да, Рэй, — сказал мужской голос слева, — отойди с дороги.
Они разом обернулись. В нескольких футах от них стоял Ник Госнелл, и в руках у него был дробовик, дуло которого смотрело прямо в голову Джози.
ГЛАВА 55
На один краткий напряженный миг все трое застыли, а потом одновременно бросились вперед. Джози вскинула карабин, одновременно досылая патрон в патронник, и выстрелила в Ника. Рэй оттолкнул ее, и выстрел ушел в молоко. Ник выстрелил в ответ. Джози впечаталась в скалу, ударившись затылком о камень. Из глаз посыпались звезды. Она попыталась шагнуть вперед и упала; карабин больно ткнул ее в бок. Рэй бросился на Госнелла, и ружье Ника выпалило снова. Клубок из бешено мечущихся рук и ног, между которыми то и дело мелькало гладкое черное дуло, покатился вниз в лощину и исчез из виду. У Джози что-то случилось со зрением — все раздвоилось, но потом вроде бы вернулось в норму. Она пощупала затылок и почувствовала на волосах кровь. Она слышала, как катятся сквозь кустарник Рэй и Ник. Попыталась встать, но ноги ее не держали. Тогда она закинула тяжелый карабин на спину и на четвереньках поползла на шум, пока тот не прекратился.
Рэй.
Выстрелов больше не было. Жив ли Рэй? При мысли об этом у нее ослабли колени. Она могла вернуться в пещеру и занять оборонительную позицию, пока не выяснится, что происходит. Из пещеры она услышит Госнелла, если тот придет, увидит его ботинки. Он и подойти не успеет, а она выстрелит. А потом убежит. Если сможет встать. Она попыталась встать. Лес закружился в бешеной пляске. Она села на пятки и потянула за ремень, чтобы перевесить карабин на грудь.
Когда она услышала за спиной шорох листьев, было уже поздно. Она вцепилась в карабин, но руки у нее ослабли и тряслись. Кто-то сзади поднял ее как пушинку. Холодное дуло карабина впилось ей в шею. Ременная петля охватила горло с другой стороны. Сонная артерия медленно сомкнулась, лесной круговорот вокруг посерел, и настала тьма.
ГЛАВА 56
Она пришла в себя в полной темноте. Протянув руку, коснулась собственных трепещущих ресниц и убедилась, что глаза у нее открыты. Понемногу возвращались чувства: тяжелая пульсация в затылке, холодный бетон под задницей, запах гнилого дерева и плесени. Под спиной было что-то мягкое. Она пошевелилась и толкнула это рукой. Это что-то крепко хлопнуло ее по предплечью, и она завизжала, откатилась и изо всех сил ударила ногой. Лишь спустя несколько секунд она услышала за собственным криком голос Рэя.
— Джо, это я. Это же я.
— Рэй? — спросила она в темноту.
Она зашарила вокруг себя, но под руками был лишь бетон. Послышался свистящий звук, и только теперь она поняла, что дышит слишком часто. Но было уже поздно. Сердце загрохотало, заглушая свист дыхания, она заметалась в темноте, хоть и понимала, что надо замереть, успокоиться, дышать. Потом ее обхватили руки Рэя, и она ощутила на затылке его дыхание.
— Все в порядке, — сказал он. — Я с тобой, с тобой.
Ей хотелось закричать, чтобы он ее отпустил, но слов не было — только вой животного, угодившего в капкан. Страшный вой, от которого разрывались ее собственные уши. Она рвалась из его рук, пусть сколь угодно знакомых. Она знала, что объятия должны успокаивать, но спокойствие не пришло.
Словно прочитав ее мысли, Рэй сказал:
— Я знаю, ты не хочешь, чтобы я тебя трогал, но тебе надо успокоиться, Джо. Представь, что я Люк или кто там еще. И постарайся успокоиться.
Она все выла. Разум кричал и отдавал команды одну за другой, но тело не желало повиноваться. «Дыши. Замри. Тише. Успокойся, черт возьми».
Рэй ослабил хватку, но по-прежнему прижимал ее к груди. Его подбородок коснулся ее макушки.
— Тише, тише, — приговаривал он. — Все хорошо, Джо. Слушай мой голос. Ты ведь можешь слышать мой голос, правда?
Он был прав. Ночь, которая прикончила их брак — еще до того, как на сцене появилась Мисти, — оставила ей хотя бы это. Вой перешел в плач, дыхание мало-помалу замедлилось.
— Я ни за что не причиню тебе боль, — сказал он. — Обещаю. Ты меня знаешь, Джо. Я ни за что не сделаю тебе больно.
Ложь, все ложь, но она слушала, потому что ничего другого не оставалось. Потому что когда-то его голос был ее последним прибежищем. И теперь этот голос вел ее за собой прочь из кроличьей норы, из истерики, и она цеплялась за него так, словно от этого зависела ее жизнь.
— Я здесь, я с тобой, — говорил он. — Я тебя не брошу.
Ее грудь вздымалась уже медленнее. В горле больше не свистело. Она почти могла говорить.
— Все уже давно прошло. Ты не одна. Темнота — это не страшно, помнишь? Она тебе ничего не сделает.
Он был прав. Темнота — это не страшно. И теснота — не страшно. И мать ей уже ничего не сделает. Но чудовище — было, оно стояло за дверью, и оно уже однажды пыталось сделать им больно. И вот они сидят в темноте.
Она спросила тонким голосом:
— Он тебя сильно избил?
— Все нормально, — сказал Рэй, хотя заминка в его голосе заставила ее заподозрить, что он что-то скрывает. Ее руки пробежали по его телу в поисках травм, но он быстро поймал их и сжал в ладонях.
— Все нормально, — повторил он. — Правда.
Ей очень хотелось увидеть его. Она прислонилась к нему, и они оба опустились на пол.
— Он забрал наши телефоны, — сказал Рэй. — Правда, тут все равно нет связи. Я пытался выбить дверь, но ничего не вышло.
— Где мы? — спросила она.
— У Госнелла в… в бункере.
— В каком еще бункере?
— Ну, может, это называется как-то по-другому. Он его построил в лесу за домом. Вроде землянки.
Дом в земле. Нора в земле.
— Ты здесь уже бывал?
— Нет. То есть да. То есть я бывал у него дома, на его земле, но… сюда он меня никогда не водил.
Она прислонилась головой к его куртке. В землистом запахе их тюрьмы пробивались нотки крови и пота.
— Ты ранен?
