Джон Харви - Ты плоть, ты кровь моя
В кабинете воцарилась тишина. Надолго. Слышно было только, как дышат четверо мужчин, тяжело дышат, как журчит вода в аквариуме у стены. Да еще постоянный рокот транспорта, идущего по улице в ту и в другую сторону. И приглушенные звонки телефонов.
– Я ему верю, – сказал Элдер. – Насколько это возможно.
Бернард Янг повернулся в своем вращающемся кресле в одну, потом в другую сторону. Менее чем час назад он имел чрезвычайно неприятный разговор с заместителем главного констебля графства. Речь шла о том, что пора уже получить хоть какие-нибудь результаты, о чести полиции. Какой-то недоумок из министерства внутренних дел уже совершенно затравил главного констебля. Там, в Лондоне, команда честолюбцев из столичной полиции уже вострила когти и точила зубы, готовая встрять в расследование и взять его под свой контроль. И еще вокруг все время маячили лица родителей Эммы Харрисон, все время обращенные на него и безжизненные, как у их дочери.
– Ну хорошо, Фрэнк, – наконец отреагировал он. – Объясните, как вы это себе представляете.
Элдер прокашлялся.
– Нам следует принять на веру утверждение Маккернана, что он знает, кто прислал ему эту открытку. И хорошо его знает. Это может означать, что они переписывались по Интернету – я предполагаю, что он имеет доступ к Сети, под присмотром, конечно, – или же между ними имел место обмен письмами. Полагаю, что цензура переписки в случае Маккернана практически отсутствует. Но думаю также, что это ни то ни другое. Мне представляется, что это некто, кого он хорошо знает, некто, с кем он не раз беседовал с глазу на глаз, что означает такого же заключенного.
– В каковом случае, – вмешался Кларк, – мы и сами можем его вычислить.
– Придется просмотреть все списки заключенных в возрасте до тридцати лет, освободившихся из тюрьмы Гартри в последние – сколько? – пять лет.
– Почему до тридцати? – спросил Кларк.
– А это часть того, что сказал Маккернан, – ответил Элдер. – Это не Шейн, так он сказал. Ну, не совсем Шейн.
– А если он врет, просто защищает Доналда?
– Не думаю.
– Почему?
– Во-первых, сомневаюсь, что между ними сохранились хоть какие-нибудь теплые отношения. Во-вторых… – Он припомнил выражение на лице Маккернана, когда тот ему это сообщил. Он убил ее, вот и все. Он мне это обещал. С удовольствием сообщил, прямо-таки с наслаждением. – Во-вторых, – продолжил он, – я уверен, что это кто-то другой, новый человек, который по каким-то причинам хочет выполнить приказание Маккернана. Хочет получить его одобрение. Кто бы это ни был, он стремится быть похожим на Шейна Доналда. Вроде верного прислужника Маккернана. Помощника. Ученика. Открытка – это способ подтвердить, что он хорошо усвоил полученные уроки, придерживается все той же веры и держит свое слово.
– Но почему именно сейчас? – спросила Морин. – Почему он начал действовать сейчас?
– Если Фрэнк прав, это просто, – сказал Кларк. – Кто бы это ни был, это потому, что он лишь недавно освободился.
– Согласен, – сказал Элдер. – Но это не все. Это еще и потому, что и Доналд тоже освободился. И он знает, что Доналд в бегах. Он хочет сбить нас со следа, чтобы мы думали, что это Доналд убил.
– Но в то же время хочет, чтобы Маккернан узнал правду.
– Да.
Бернард Янг наклонился вперед, поставив локти на стол.
– Джерри, а если мы сами возьмемся за проверку и пошлем Маккернана к дьяволу, сколько времени пройдет, пока получим результат?
– Ну, первое: нужно получить из Гартри списки всех недавно освобожденных, кто мог иметь контакты с Маккернаном. Сравнить их с теми списками, над которыми мы уже работаем, – уголовников, сидевших за насилие или сексуальные преступления. Начать надо с Ноттингемшира и Линкольншира, может, захватить и южный Йоркшир. Потом можно будет взять и пошире, если понадобится. Как только вся эта информация поступит в компьютер, мы будем иметь результат; может быть, даже завтра, к концу дня. Но потенциальный подозреваемый вполне может оказаться не один. Скорее их будет с дюжину.
– И всех надо будет отследить и проверить, – добавила Морин.
Кларк кивнул.
– Значит, у нас впереди еще два или три дня работы, может, даже больше.
– Вероятно, да.
– Хорошо, – подвел итог Янг. – Все по коням, время не ждет. Джерри, начинай проверку, пошли запрос, подчеркни, что это очень срочно. Если первым получишь эти данные, тем лучше. А я тем временем переговорю с замом главного констебля, а потом с начальником Гартри. И с министерством, если потребуется. Морин, вам с Фрэнком через час быть готовыми к отъезду.
Маккернан смотрел на Морин с усталой усмешкой.
– Скинули все на ее хрупкие плечи, а, Фрэнк?
– Сядь, Маккернан! – велела Морин.
Он не спеша сел. Ни один из них не приехал бы сюда, если бы он все это не затеял, Маккернан прекрасно понимал это.
– Нам необходимо знать, кто прислал тебе эту открытку, – сказал Элдер.
– Когда мы договоримся…
– Никаких обещаний, вот такой расклад.
– Тогда вообще никакого расклада не будет.
Лениво скрипнув спинкой стула, Маккернан встал. Он почти дошел до выхода, дежурный надзиратель уже начал отпирать дверь, когда Морин окликнула его.
Не обращая внимания на его наглую ухмылку, она дождалась, пока он снова усядется на место.
– Вот что мы можем сделать, – сказала она. – Подадим начальнику тюрьмы рапорт, где укажем, что ты особенно помог нам в расследовании, которое мы ведем. Отметим также, что это ты сам предложил нам сотрудничество, добровольно поделился информацией, без какой-либо инициативы с нашей стороны. И дадим свои рекомендации, что ввиду такого серьезного и ответственного поведения тебе следует изменить условия содержания и перевести в категорию С.
– Вот так? – спросил Маккернан.
– Именно так.
Маккернан покачался на стуле, гладя правый кулак пальцами левой руки.
– У тебя есть пять минут, чтобы принять решение, – напомнила Морин. – Первая уже истекла.
Маккернан перестал раскачиваться.
– Все, что вам нужно, это имя?
– Для начала, – сказал Элдер.
– Две минуты истекли, – сказала Морин, не глядя на часы.
– О'кей.
Она достала из кармана блокнот и протянула ему; сняла колпачок с шариковой ручки, положила на стол рядом с его ладонью и велела:
– Пиши.
Маккернан, не отводя от нее взгляда, облизнул нижнюю губу, потом взял ручку.
– А где гарантии, что вы, как выйдете отсюда, не отработаете назад? И забудете все, что обещали?
– Нет у тебя никаких гарантий.
Маккернан медленно растянул губы в улыбке, затем аккуратно вывел печатными буквами в центре первой чистой страницы блокнота два слова и толкнул блокнот назад. Выпустил из пальцев ручку, она покатилась к краю стола и упала на пол, где и осталась лежать, никем не поднятая.
Адам Кич.
– Расскажи о нем, – попросил Элдер.
– Сами почитайте его дело, протоколы судебного процесса, что хотите. Вы ведь можете все это получить.
– Нет, помимо этого. Что-нибудь кроме официальных данных.
Маккернан опять улыбнулся.
– Он все время за мной таскался, умолял поговорить с ним, рассказать ему о том, что мы сделали. Нашел способ даже заплатить мне. Благодарил все время. – Он засмеялся своим скрежещущим смехом. – Когда я выйду, говорит, я покажу тебе, на что я способен.
Морин уложила блокнот в сумку.
– Еще один вопрос, Маккернан, – сказал Элдер. – О Сьюзен Блэклок.
– О ком?
– О Сьюзен Блэклок. Она пропала без вести в то же лето, когда было найдено тело Люси Пэдмор.
– Вы уже раньше спрашивали меня о ней. – Маккернан помотал головой. – Я ничего о ней не знаю, я уже говорил.
– Это было на побережье северного Йоркшира, Маккернан. В Уитби. Вы с Доналдом были там.
– Мы с Шейном были в сотнях разных мест.
– Что с ней сталось, Маккернан?
– Я уже сказал. Не знаю. Хотя одно я вам могу сказать: если вы все еще ее не нашли, кто бы ее ни закопал, он закопал ее глубоко.
– Ну ладно, – сказала Морин, обращаясь к надзирателю. – Мы закончили. Можете его увести.
Адам Кич родился в Киркби, в Эшфилде, в 1978 году, средним из трех братьев. Когда ему было полтора года, его мать была осуждена за махинации с выплатой пособий; его отец уже имел за собой длинный список мелких правонарушений и был хорошо известен местной полиции и инспекторам по условно-досрочному освобождению. Когда младший брат Адама, Дин, поступил однажды в районную больницу в Мансфилде с многочисленными серьезными ушибами и ссадинами рук и ног, местные социальные службы подняли шум. Инспектор социальной защиты два раза посетила дом мальчика и уверилась, что никакая опасность детям не угрожает. Более никаких мер предпринято не было. В возрасте пятнадцати лет Адама исключили из школы за то, что он проткнул ладонь однокласснику заостренным концом шариковой ручки; в семнадцать его вместе со старшим братом, Марком, дважды допрашивали в связи с кражей компьютера и игровой приставки к нему из соседнего дома, но никаких обвинений им тогда не предъявили. В конечном итоге вскоре после своего девятнадцатилетия он был приговорен к трем годам за кражу со взломом при отягчающих обстоятельствах; после того как он напал на сокамерника с обрезком трубы и чуть не выбил тому глаз, срок ему удвоили и перевели в тюрьму Гартри, где он и встретился с Маккернаном.
