Джон Вердон - Загадай число
В другой раз, но тем же уверенным тоном, он сделал вывод из предшествовавшего утверждения:
— Замкнутая жизнь — жизнь, потраченная зря.
Тогда, в свои семнадцать, Гурни не понял, что тот имел в виду. Чувствовалось, что мысль глубокая, но ее глубина была темной, он не мог в нее заглянуть. И даже сейчас, в свои сорок семь, он не до конца ее понимал. Во всяком случае, зачем грузовики перевозят грузы, было гораздо понятнее.
Забыв про кладовку, он вернулся на кухню. Он зашел из темного коридора, поэтому свет показался ему необычайно ярким. Солнце, теперь поднявшееся над деревьями в безоблачное небо, светило ровно через французские двери. Луг, засыпанный свежим снегом, превратился в огромный отражатель, посылающий свет даже в те уголки помещения, где всегда царил полумрак.
— Кофе готов, — сказала Мадлен. В руках у нее была скомканная газета и горстка щепок для камина. — Там такой свет волшебный. Даже как будто музыка слышится.
Он улыбнулся и кивнул. Иногда он завидовал ее способности быть завороженной природой. Почему, размышлял он, эта женщина, такая живая, так тонко и естественно чувствующая прекрасное, настолько вовлеченная в эту жизнь, почему она вышла за отъявленного материалиста, да еще детектива? Надеялась ли она, что однажды он выберется из серого кокона своей профессии? Поддержал ли он эту иллюзию, тоже поверив на какой-то миг, что, уволившись, сможет стать другим человеком?
Он подумал, что они странная пара, но ничуть не более странная, чем были его родители. Мать с ее художественными наклонностями, фантазиями и увлечениями — фигурки из папье-маше, акварель, оригами — вышла за его отца, человека мрачного, с редкими вспышками сарказма, чье внимание всегда было направлено куда-то вовне семьи; о его пристрастиях никто не знал, а уходить на работу по утрам, казалось, нравилось ему больше, чем возвращаться домой по вечерам. Это был человек, который постоянно искал покоя и постоянно чего-то избегал.
— Во сколько у тебя встреча? — спросила Мадлен.
Глава 44
Последние аргументы
Дежавю.
Процедура регистрации с предыдущего раза не изменилась. Приемная была определенно создана, чтобы отталкивать посетителей, а не принимать, как следовало из названия. Помещение своей стерильностью напоминало морг, но покоя здесь было меньше. В будке охраны сидел новый дежурный, но мертвенное освещение делало его похожим на ракового больного, как и его предшественника. И, как и в прошлый раз, в переговорную Гурни провожал все тот же прилизанный, необаятельный следователь Блатт.
Он обогнал Гурни и вошел первым. Комната не изменилась с прошлой встречи, но все здесь казалось теперь каким-то более изношенным. На бесцветном ковролине виднелись какие-то пятна, которых он раньше не замечал. На часах, висевших не вполне ровно и выглядевших на огромной стене слишком маленькими, значился полдень. Гурни, как обычно, появился минута в минуту. Это было невротической привычкой: ему было одинаково неуютно, когда он приходил раньше или позже назначенного времени.
Блатт сел за стол. Вигг и Хардвик уже сидели на тех же местах, что и в прошлый раз. Возле кофейника стояла женщина с недовольным лицом — казалось, она была расстроена, что вместе с Гурни зашел не тот, кого она ждала. Она была так похожа на актрису Сигурни Уивер, что Гурни задумался, нарочно ли она поддерживает это сходство.
Три стула были прислонены к столу, как и перед предыдущей встречей. Гурни направился к кофейнику. Хардвик улыбнулся с видом голодной акулы:
— Детектив первого класса Гурни, у меня для вас есть вопрос.
— И тебе привет, Джек.
— Вообще-то у меня скорее есть ответ. А ты попробуй угадать, на какой вопрос. Ответ такой: бывший священник из Бостона. Отгадаешь вопрос — считай, ты выиграл главный приз.
Вместо ответа Гурни взял в руки чашку. Она оказалась немытой. Он поставил ее на место, взял другую, затем третью и вернулся к первой.
Сигурни нетерпеливо топала ногой и проверяла время на своем «Ролексе». Она выражала совершенно карикатурное нетерпение.
— Добрый день, — сказал он, наливая себе кофе, надеясь, что он достаточно горячий, чтобы продезинфицировать грязную чашку. — Я Дэйв Гурни.
— Я доктор Холденфилд, — сказала она таким тоном, точно выложила флеш-рояль в ответ на его двойку. — Шеридан уже едет?
В ее интонациях было что-то сложное, что заинтересовало Гурни. Кроме того, фамилия Холденфилд казалась смутно знакомой.
— Не знаю, — ответил он, гадая, что может связывать окружного прокурора и доктора. — Простите мое любопытство, но вы доктор чего?
— Я психолог-криминалист, — ответила она без выражения, глядя при этом на дверь.
— Детектив, ну так что, — гаркнул Хардвик на всю комнату, — если ответ — «бывший священник в Бостоне», то каков будет вопрос?
Гурни закрыл глаза:
— Черт побери, Джек, скажи мне сам.
Хардвик разочарованно поморщился:
— Тогда мне придется объяснять все дважды — сейчас тебе и потом всей комиссии.
Доктор снова посмотрела на часы. Сержант Вигг наблюдала за тем, что возникало на экране ее ноутбука в ответ на нажатия клавиш. Блатт откровенно скучал. Дверь наконец открылась, и зашел Клайн. У него был озабоченный вид. Следом зашел Родригес с толстой папкой. Он был разъярен больше обычного. Следом за ними вошел Штиммель, напоминающий мрачную жабу. Когда все расселись, Родригес вопросительно посмотрел на Клайна.
— Начинайте, — сказал Клайн.
Родригес уставился на Гурни и поджал губы.
— События приняли трагической оборот. Офицер полиции из Коннектикута, отправленный по вашему настоянию домой к Грегори Дермотту, убит.
Все как один посмотрели на Гурни с недобрым любопытством.
— Как это произошло? — спокойно спросил он, подавив кольнувшее его беспокойство.
— Так же, как с вашим приятелем. — В его тоне было что-то многозначительное и язвительное, но Гурни решил не реагировать.
— Шеридан, в конце-то концов, что происходит? — Доктор, которая стояла у дальнего края стола, говорила с интонацией, так поразительно напоминающей Сигурни из «Чужого», что Гурни решил, что сходство все же нарочитое.
— Бекка! Прости, не сразу тебя заметил. Мы были несколько заняты. Возникли кое-какие осложнения. У нас еще один труп. — Он повернулся к Родригесу. — Род, сообщи всем о деталях убийства в Коннектикуте. — Он потряс головой, как будто пытаясь избавиться от воды в ушах. — Час от часу не легче.
— Не то слово, — подхватил Родригес, открывая папку. — Звонок поступил сегодня утром в 11:25 от лейтенанта Джона Нардо из полицейского управления Вичерли, штат Коннектикут. Сообщалось об убийстве на территории частного владения Грегори Дермотта, известного по делу Марка Меллери как хозяин абонентского ящика. Дермотта обеспечили временной полицейской охраной по настоянию специального детектива Дэвида Гурни. В восемь утра сегодня…
Клайн поднял руку:
— Подождите минутку. Бекка, ты уже знакома с Дэйвом?
— Да.
Этот холодный, резкий слог, казалось, отменял необходимость в дополнительном представлении, но Клайн продолжил:
— Вам есть что обсудить. Психолог, известный самыми точными характеристиками преступников в профессии, и детектив, известный самым большим количеством арестов по обвинению в убийстве в истории Нью-Йоркского управления.
Похвала, казалось, всех смутила, но она же заставила Холденфилд впервые посмотреть на Гурни с интересом. Он в свою очередь понял, почему ее имя показалось ему знакомым, хотя он никогда не был поклонником психологического профилирования.
Клайн продолжил, как будто ему было важно подчеркнуть все достоинства двух приглашенных звезд:
— Бекка читает их мысли, а Гурни находит их след — Каннибал Клаус, Джейсон Странк, Питер Поссум как-бишь-его…
Доктор повернулась к Гурни с широко раскрытыми глазами:
— Пиггерт? Вы занимались его делом?
Гурни кивнул.
— Это был блестящий арест, — сказала она с едва заметным одобрением.
Он заставил себя вежливо улыбнуться. Ему не давала покоя ситуация в Вичерли и подозрение, что его импульсивный жест с отправкой стиха мог иметь какое-то отношение к смерти полицейского.
— Продолжайте, Род, — резко потребовал Клайн, как будто капитан был виноват в отступлении от темы.
— Сегодня утром, в восемь утра, Грегори Дермотт появился на почте Вичерли в сопровождении офицера Гэри Сассека. Дермотт сообщает, что они вернулись в восемь тридцать, после чего он сделал кофе с тостами и стал перебирать почту, а офицер Сассек в это время оставался снаружи и обходил окрестности дома. В девять утра Дермотт вышел из дома в поисках офицера Сассека и обнаружил его тело на террасе. Он позвонил в службу 911. Прибывшие на место полицейские оцепили участок и нашли записку, приклеенную к задней двери, там, где лежало тело.
