Дин Кунц - Славный парень

Мэри стояла у раковины, чистила яблоки для пи­рога.

—  Миссис Кэрриер? — позвала Линда.

—  Да.

—  Спасибо вам.

—  За что, дорогая?

—  За вашего сына.

Глава 65

Огромное небо распласталось над бескрайними полями, на которых дружно набирала силу пшени­ца. Тим остановился у поворота с шоссе, полюбо­вался окружающими его тишиной и покоем, а по­том проехал оставшиеся полмили до фермерского дома.

Двухэтажный дом встречал мир верандой, кото­рая окружала его со всех сторон. Белые оштукату­ренные стены сверкали под ясным солнцем Средне­го Запада.

Раньше он видел этот дом на фотографиях, но никогда здесь не был.

Приехал он в единственном своем костюме, в од­ной из двух белых рубашек и новом галстуке, кото­рый купил специально для этого случая.

Когда вышел из арендованного автомобиля, по­правил узел галстука, одернул пиджак, посмотрел вниз, чтобы убедиться, что ботинки начищены.

Симпатичный молодой мужчина, одетый не столь парадно, вышел из дома, провел его на переднее крыльцо, составляющее часть веранды. Спросил, не хочет ли он ледяного чая.

И теперь Тим сидел в кресле-качалке со стака­ном отличного чая.

Чувствовал себя большим, неуклюжим медве­дем, но никак не чужаком.

Всю веранду занимали кресла-качалки, плете­ные кресла и диваны, столики, словно по вечерам все соседи приходили сюда отдохнуть после долгого дня, поболтать о погоде.

Она не заставила его ждать. Появилась в сапогах, джинсах и накрахмаленной белой блузе, одетая не столь формально, как при их первой встрече.

Он сказал, что рад ее видеть, она ответила тем же, и он почувствовал, что это не просто слова.

В семьдесят пять она оставалась высокой и строй­ной, седые волосы стригла коротко, а серые глаза оставались проницательными и ясными.

Рукопожатие ее было таким же крепким, каким он его и помнил, руки — сильными и загорелыми.

Они пили чай, говорили о видах на урожай и ло­шадях, которых она очень любила, о радостях лета на Среднем Западе, где она родилась,- выросла и на­деялась никогда отсюда не уезжать. Потом он пере­шел к главному.

—  Мэм, я приехал, чтобы обратиться к вам с очень важной для меня просьбой.

—  Говорите, сержант Кэрриер, и я сделаю все, что смогу.

—  Я приехал, чтобы попросить вас устроить мне встречу с вашим сыном, и жизненно важно, чтобы мою просьбу передали ему лично вы.

Она улыбнулась:

—  К счастью, у нас всегда были прекрасные от­ношения, за исключением месяца, когда он служил на флоте и собрался жениться на девушке, которая, я это точно знала, совершенно ему не подходила.

—  И как все закончилось, мэм?

—  К моему облегчению, и... чего уж там, меня это крайне позабавило, он выяснил, что у девушки не было ни малейшего желания выходить за него за­муж.

—  Я через месяц женюсь, — признался Тим.

—  Поздравляю, сержант.

—  И я точно знаю, что эта девушка мне подходит.

—  Что ж, вы старше, чем тогда был мой сын, и, позвольте сказать, более здравомыслящий.

Они поговорили о Линде, а потом о его просьбе, о причинах, по которым он обратился к ней с такой просьбой, и он рассказал ей гораздо больше, чем со­бирался.

Глава 66

Хвойный лес застыл в красных сумерках вечер­ней тишины, напоминая кафедральный собор, в ко­тором совы раз за разом повторяли молитву, состоя­щую из одного слова.

Большой красивый дом делил с деревьями спус­кающийся к длинному озеру склон. Багрянец закат­ного неба отражался от поверхности воды.

Мужчина сопровождал Тима с катера на берег, потом к пирсу, который вдавался в воду на добрую сотню футов.

— Дальше пойдете сами, — сказал он.

Шаги Тима отдавались от планок настила, вода мягко толкалась со сваями, где-то справа от Тима в воздух выпрыгнула рыба, плюхнулась обратно.

В конце пирса находилась беседка, ее размеры позволяли подать обед на восьмерых. В этот вечер столик поставили маленький, с двумя стульями, оба повернули к западному небу и воде, в которой оно отражалось.

На столе Тим увидел поднос с сандвичами под стеклянной крышкой и серебряное ведерко со льдом, в нем охлаждались четыре бутылки пива.

Хозяин Тима поднялся, они обменялись рукопо­жатием. Хозяин открыл две бутылки, они сели, оку­танные сгущающимися сумерками, выпили пива прямо из бутылки.

Красное перешло в пурпур, пурпур — в лиловое, на небе начали появляться звезды.

Поначалу Тим чувствовал себя неловко и пожа­лел, что рядом не было ничего выложенного из кам­ня, о чем он мог бы высказать свое компетентное мнение, похвалить со знанием дела. Скоро, однако, первоначальная скованность прошла.

Огни в беседке не зажигали, но лунный свет от­ражался от воды, так что они не сидели в полной темноте.

Среди прочего поговорили о матерях, и у обоих нашлись интересные истории. . '

За сандвичами и второй бутылкой пива Тим рас­сказал об убийце с голодными глазами, Уэнтуорте и обо всем, что произошло. Было много вопросов, и он ответил на все, потом последовали новые вопро­сы, потому что сына Среднего Запада отличала до­тошность.

Наконец Тим положил на стол DVD Микки Маккриди.

— О чем я прошу, сэр, ради безопасности моей семьи, представить все так, словно отправной точ­кой не стала полученная от меня информация.

Его заверили, что так и будет, и у него сложилось ощущение, что полученное обещание — не пустые слова.

В каком-то смысле приездом сюда он открывал дверь. Насчет дверей интуиция ни разу не подвела его, вот и сейчас он чувствовал, что эту дверь откры­вать безопасно.

—  Сэр, на видео засняты двадцать человек, лица видны четко, в том числе и Уэнтуорта, или как там его звать. Они все работают в правоохранительных ведомствах или в других государственных структу­рах, поэтому в архивах есть их фотографии. С помо­щью компьютерных программ визуального распо­знавания найти их будет легко. Я полагаю, эти два­дцать приведут к двадцати другим и так далее. Но вы лучше меня знаете, как это делается.

Чуть позже в беседку вошел помощник. Кивнул Тиму, обратился к боссу:

—  Мистер президент, до звонка, которого вы ждете, осталось пять минут.

Тим поднялся вместе с хозяином, они пожали друг другу руки.

—  Мне больше двух бутылок пить нельзя, но, мо­жет быть, вы хотите выпить еще одну, прежде чем уйдете? — спросил президент.

Тим оглядел черное озеро, лунную дорожку, чер­ные силуэты деревьев на берегу, кивнул:

—  Спасибо, сэр. Не откажусь.

Постоял, пока президент не покинул пирс, снова сел.

Служанка принесла бутылку пива и стакан со льдом, потом он остался один. К стакану не прикос­нулся, пиво пил из бутылки.

Где-то далеко закричала гагара, эхо понеслось над водой.

Здесь Тим был так же далеко от дома, как и в бе­лом доме среди бескрайних полей, но все равно ощущал умиротворенность, потому что это и был его дом, от одного океана до другого.

Глава 67

Цены юга или района бухты были им не по кар­ману, вот они и нашли маленький городок на участ­ке побережья, который им понравился.

И даже здесь они не смогли купить особняк у во­ды или с видом на океан, но зато купили крепкий дом, построенный в 1930-е годы.

Занимаясь ремонтом, жили в трейлере, который поставили на участке. Большую часть работы сдела­ли сами.

Его семья (она включала еще Пита, Зою, Лайма и Мишель) приехала на новоселье между Днем благо­дарения и Рождеством. Мишель привезла люстру со львами, и Линда заплакала, увидев ее, а потом за­плакала вновь, узнав, что Мишель беременна.

Он получил первый заказ: сложил стену, потом выложил внутренний дворик, и один проект вел к другому. Скоро большинство жителей города знали его: Тим-каменщик, который вкладывает в работу душу.

После завершения ремонта Линда вновь взялась за перо. В этой истории не было злости, строки не сочились горечью.

— Это обязательно опубликуют, — сказал он, прочитав две первые главы. — Настоящая книга. В ней — ты.

Телевизора у них не было, но иногда они покупа­ли газеты.

В феврале, через девять месяцев после того, как Тим убил киллера, нанятого убить Линду, средства массовой информации заполнили истории о загово­рах и предъявленных обвинениях. Два известныхполитика покончили жизнь самоубийством, Ва­шингтон трясло, политические империи рушились.

Они следили за новостями неделю, потом пере­стали.

По вечерам слушали свинг и старые радиопро­граммы: Джека Бенни, Фила Харриса, Бернса и Ал­леи.

Они продали ее «Форд» модели 1939 года, кото­рый пометил киллер, и говорили о том, чтобы ку­пить новый, если книга будет хорошо продаваться.

Как и Питу, прежде Тиму иногда снились отруб­ленные головы детей и горюющая, но благодарная мать, которая потеряла одного ребенка, но не двух других. Именно она с корнем вырвала свои волосы и сплела их простеньким узором, потому что была бедна и не могла подарить своим спасителям ничего другого. Теперь такие сны канули в Лету.