Синдром самозванца (СИ) - Че Виктор

Тем утром я устал в очередной раз смотреть, как разношу в щепки квартиру, откинул одеяло и пошел на лоджию покурить. Солнце уже успело встать и спрятаться за серыми тугими тучами. Начинался очередной московский серый день.

Я стоял на коврике в одних трусах и торопливо курил сигарету, потому что, черт возьми, холодно. В другой руке у меня был зажат мобильный, который вдруг завибрировал. Видеовызов от Павла Отлучного.

— Алло, — сказал я.

Камера и звук включились. Порывистый ветер создавал шум в микрофоне, на меня, лучезарно улыбаясь, смотрел Павел Отлучный, освещенный ярким солнцем, на фоне лазурного моря, которое, скорее всего, вовсе даже океан.

— Доброе утречко, — ответил Павел. — Звоню, как договаривались!

— Одну минуту, Павел, я зайду в квартиру, а то тут холодно, — сказал я, выбивая зубами дробь от чертова мороза.

— Как вам будет удобно, мой верный друг, — ответил пилот.

Я замер.

— Плохо вас расслышал, — медленно произнес я. С места было не сдвинуться.

— Ну что же, я думаю, вы и так все поняли, Виктор, друг мой!

— Что я понял, Паша?

— Зайдите же в квартиру, простудитесь!

— Говорите.

— Как скажете, — ответил Павел, улыбаясь.

Он перевернул камеру, и я увидел раскачивающуюся на волнах лодку, в которой сидели Кира и дети, прижавшиеся к матери. — У вас есть уникальный шанс попрощаться с Кирой и чудесными детишками. Я посчитал, что вы этого заслуживаете, вы так много сделали, чтобы наша семья снова воссоединилась…

— Я не понимаю…

Телефон прыгал у меня в руках, но ноги не двигались.

— Игры закончились с историей о женских трусиках, — услышал я его голос за камерой. — Теперь настало время платить по счетам.

Кира подняла тяжелый, обреченный взгляд.

— Кира, где вы? Скажите мне, где вы? — спросил я осипшим голосом.

— Она ничего не скажет, Виктор, — ответил Отлучный. — Потому что ее чертов язык… Дорогая, покажи Виктору, что ты заставила меня сделать.

Кира раскрыла рот. Оттуда на подбородок вылилась струйка крови.

— Шире, дорогая, шире! Покажи ему!

Камера наехала на рот Киры, и я увидел торчащий в его глубине обрубок языка. Зубы бордовые, но кровь уже не хлещет.

— Умничка, — похвалил ее Павел.

Кира осторожно сомкнула губы и крепче прижала к себе девочек. Старшая и средняя были напуганы и вжимались в мать, а малышка щурилась на солнышке и раскрывала ротик. Я увидел лицо средней дочери Отлучных и понял, что имела в виду Кира, говоря про инвалидность: девочка была с синдромом Дауна.

— С прошедшим Новым годом, Витя, мой спаситель! — воскликнул Павел Отлучный за кадром. — Я преподнесу тебе поистине роскошный подарок. Смотри внимательно.

Камера снова отъехала, показывая полный обзор. Кира и трое детей сидели в обычной деревянной лодке, на которой рыбаки ставят сети. Весла были опущены. Кадр охватывал большое пространство вокруг — сплошь лазурная вода и голубое небо.

— Ты смотришь, Витя? Кира, бросай ее в воду.

Кира вздрогнула, но не изменилась в лице. Она опустила голову, посмотрела на свою младшую дочь, которая вообще не понимала, что происходит, и продолжала улыбаться солнышку. Две другие девочки зарылись лицами в материнское платье.

— КИРА! Не делайте этого! — заорал я.

— Кира, ты знаешь, что либо один, либо все трое. Ты знаешь правила, дорогая. Решение только за тобой.

— Нет, Кира! Не делайте этого!

Кира прижала к себе дочь и закрыла глаза. Ее губы зашевелились. Девочка широко улыбнулась и зажмурилась.

Телефон выскакивал у меня из рук, я никак не мог с ним совладать. Вылетело сообщение, что заряд в один процент. Я забежал в квартиру и, не сводя глаз с экрана, рванул на себя ящик комода, судорожно рылся в барахле, пытаясь найти зарядку, но в руку попадались только какие-то бумаги, зажигалки, фонарики, ручки, упаковка таблеток — что угодно, но не тонкий провод с зарядником.

Тем временем Кира приподняла ребенка и бережно перенесла его за борт лодки, не открывая глаз.

— КИРА, НЕТ!

И мой телефон отключился.

Глава двенадцатая

Москва, январь 2023 года.

— Витя, ты с нами? Витя!

Диана трясла меня за плечо, а я был словно в коматозе. Мне хотелось отключить в голове проигрыватель, который продолжал показывать картинку, как Кира бережно переносит малышку за борт лодки, кидает в теплую лазурную гладь, которая смыкается над головой девочки крошечным водоворотом. Милое личико тонет в прозрачной глубине. Я этого не видел, все это мои фантазии, которые остановить невозможно. Фильм повторяется и повторяется. Кто был следующим? Павел назвал младшую дочь Варечкой. Я пытался вспомнить, как зовут среднюю дочку Отлучных, но никак не мог. Старшую зовут Илоной, а вот как среднюю? Кира почти совсем не говорила о дочерях, не называла их имен, за исключением старшей, которая провинилась и поэтому попала в зону всеобщего позора. Но в материалах дела я видел имя девочки неоднократно. Видел, но никак вспомнить не могу.

— Как зовут среднюю дочь Павла? — спросил я у Дианы.

Она перестала трясти мое плечо, моргнула и ответила:

— Евгения.

Да, точно.

— Спасибо.

— Скоро приедет Соня. Уже скоро, — сказала Диана.

Мы были в офисе ПАР. Зачем-то притащился детектив Андрей со своей сумкой-почтальонкой и разбитым планшетом. Он осторожно ковырял пальцем стекло, пытаясь перелистнуть страницу, но потрескавшийся экран глючил и не давал подцепить край приложения.

— Судя по документам, перед Новым годом Павел вместе с семьей улетели в Коломбо, Шри-Ланка, — сказал Андрей. — Обратные билеты у них на 5 января, но ими никто не воспользовался. Я уже позвонил на работу Кире, там сказали, что она взяла отпуск за свой счет, но сделала это, когда была уже не в России.

— А заявление в полицию Шри-Ланки удалось подать? — спросил я.

— Конечно, и я даже разговаривал с ними, — ответил Андрей, — там поняли всю серьезность ситуации и разыскивают их.

— Кого — их?

— Павла и его семью.

— Скорее всего, искать нужно только Павла, — предположил я. — Потому что Кира и девочки мертвы.

— Мы этого не знаем.

— Но мы можем предполагать, что это так, — ответил я, — у нас для этого все основания. И если вы дали ориентировку на двоих взрослых и троих детей, то они пройдут мимо одного Павла, потому что ищут пятерых.

— Ну что вы, Виктор, — сказал Андрей, — я, конечно же, сходу сказал, что цель — белый мужчина, русский, который может притворяться европейцем. Может быть в сопровождении женщины, с ними могут быть трое детей.

— В Министерство туризма делали запрос? В каком отеле они поселились? — спросил я. — В Минсвязи запрашивали информацию по поводу покупки сим-карты?

— Да, — сказал Андрей, — ребята-полицейские очень толковые, не переживайте. Они свою работу знают.

— Никто свою работу не знает, — ответил я. — Мы все обосрались.

— Вариантов два, насколько я понимаю. Первый: то, что видел Виктор, на самом деле правда. Мы ошиблись, Павел убийца, и он убил или убьет свою семью. Второй: Павел не убийца, но кто-то продолжает угрожать его жизни и заставил его сделать то, что он сделал. Все так?

Соня приехала в «разобранном» виде: в черной оверсайз футболке Monochrome и коричневых джинсах, волосы небрежно заколоты и собраны в пучок на затылке, на лице нет макияжа. Пластмассовый глаз отливает тревожным блеском. Она стучит по столу ручкой, пытается что-то писать в блокноте, но получаются невнятные каракули.

— Ну, есть еще вариации, — сказал Андрей. — И они зависят от того, как вовлечена Кира. Она либо с ним заодно, либо нет. И если они с Павлом заодно, то спектакль ли это? Может быть, они в самом деле решили убить своих детей.

— Однозначно игра продолжается, — заключила Диана. — И наше решение должно исходить из того, участвуем ли мы в ней или умываем руки.