Охота на Бугимена - Ричард Чизмар
– Черт побери… – Я поднял изумленный взгляд на Карли.
– Прикольно, да?
«Севен-илевен» на Эджвуд-роуд (фото предоставлено автором)
Команда местных репортеров беседует с подругой Кэссиди Берч, Линдси Поллард (фото предоставлено «Балтимор Сан»)
XI
Мемориалы
«Картинка была выполнена грубо, но изображение передано совершенно отчетливо…»
1
Я собрал фотографии в аккуратную стопку.
– Ты сама до всего этого додумалась?
– А что, трудно поверить? – Карли посмотрела на меня с вызовом. – Ты, конечно, считаешь, что мне не додуматься без блистательного мужчины вроде тебя или Роберта Невилла, да?
– Гмм, нет. Просто подумалось, что в газете тоже кто-нибудь заметил? Типа фотограф?
– А, вон ты о чем, – успокоилась Карли. – Нет, кроме тебя, никто не знает.
– И все это время оно было у нас перед самым носом, – вздохнул я. – Ты ведь понимаешь, что нужно позвонить детективу Харперу.
Она нахмурилась.
– Я знала, что ты так скажешь.
– Хочешь заграбастать всю славу или мне позвонить?
– Мечтаешь приписать себе мои заслуги? Фигушки! Сама позвоню.
2
Пока Карли звонила детективу Харперу с дополнительного на кухне, я опять разложил все четыре фотографии на обеденном столе и осмотрел их. Это были полноцветные кадры двадцать на двадцать пять, предельно четкие, на глянцевой бумаге. Первое фото было сделано во дворе Галлахеров сразу после похорон Наташи. Когда красная ленточка, повязанная вокруг дуба перед домом Галлахеров, исчезла, ее вскоре заменили чем-то более изощренным. Кто-то – вероятно, подружка – написала: НАВСЕГДА В НАШИХ СЕРДЦАХ, НАТАША, в центре огромного листа, и обвела слова большим красным сердцем. Вокруг сердца приклеили несколько фотографий, а остальное пространство листа исписали от руки: ПОКОЙСЯ С МИРОМ! МНЕ НЕ ХВАТАЕТ ТЕБЯ! ЛЮБЛЮ ТЕБЯ! НИКОГДА НЕ ЗАБУДУ! А еще здесь оставили много рисунков: сердечки, молитвенно сложенные руки, птички, радуги, залитые слезами лица. Плакат то ли прибили, то ли прикрепили скрепками к основанию дерева. Прямо над ним с гвоздя свисал большой деревянный крест, весь в цветах. Под постером на лужайке расположились бессчетные толпы плюшевых мишек, жирафов, слонов и динозавров, а также целый каскад стеклянных вазочек с увядшими букетами срезанных цветов и огарками дюжины свечей.
Мои глаза переместились в нижний правый угол плаката и замерли на маленьком рисуночке, притулившемся между разбитым по центру неровной трещиной надвое сердечком и грустным-прегрустным лицом. Картинка была выполнена грубо, но изображение передано совершенно отчетливо: маленькая разметка для игры в классики. И в каждом квадратике стояла цифра «три».
Я сглотнул и перешел ко второму снимку: «алтарь», посвященный Кейси Робинсон, который воздвигли у основания горки на площадке у школы. Вместо одного большого постера мемориал Кейси состоял из трех самодельных табличек поменьше. Я пристально всмотрелся в прямоугольник в центре. В верхнем левом углу, прямо под фото Кейси – она катит на велосипеде без рук, зато с улыбкой от уха до уха – кто-то нарисовал маленькую копию (сантиметров в десять высотой) объявления, висевшего на телефонном столбе напротив дома Робинсонов. Слова «Вы видели эту собаку?» едва уместились сверху над нацарапанным внизу «Позвоните 4444». А между подписями – мультяшный пес с огромной зубастой ухмылкой на морде.
Сердце мое летело галопом, когда я взял в руки третью фотографию. На ней был запечатлен еще один мемориал, возведенный перед домом Мадлен Уилкокс. Горы цветов, несколько небольших крестов, две нераспечатанные пачки «Мальборо» в траве перед огромной фотографией Мадлен. На фото безмятежная и счастливая девушка в желтом сарафанчике и шлепках сидит на капоте какого-то автораритета. Фото размером не меньше чем метр на полтора закреплено на деревянном брусе, вбитом в землю. Над головой Мадлен плавает целая гроздь воздушных шариков в форме сердечек, а я не могу оторвать взгляда от переднего бампера автомобиля: там, в нескольких сантиметрах от правой ступни Мадлен убийца приклеил прозрачным скотчем пять сверкающих центов.
Чтобы не передумать, я поскорее взялся за последнюю фотографию. Снимок был сделан еще на самой ранней стадии появления мемориала, посвященного Кэссиди Берч – так, всего парочка самодельных открыток с соболезнованиями, прикрепленных к столбикам кованой кладбищенской ограды, несколько воздушных шариков и одинокая свеча. Недавно в выпуске новостей я увидел, что место поклонения увеличилось в размерах раза в четыре. Внизу самой крупной открытки с соболезнованиями, под подписью человека, который ее принес, убийца пририсовал здоровенную тыкву с кривой ухмылкой и шестью треугольными глазами.
– Он заедет за нами через пятнадцать минут, – вдруг раздался голос Карли у меня за плечом.
Я чуть не заорал с перепугу.
3
– У меня от вас двоих голова кругом идет!
Детектив Харпер перевел взгляд с фотографий на нас со смесью недоверия и восхищения. Во всяком случае, я надеялся, что выражение на его лице означает именно это. Хотя трудно сказать наверняка – может, он опять просто разозлился.
Мы припарковались у «Бойз-энд-Герлз» на Седар-драйв, неподалеку от дома родителей. Я повел себя как джентльмен – правда, в последнее время, когда дело касалось детектива Харпера, я вел себя как трусоватый заяц – и сел на заднем сиденье, уступив Карли место спереди.
– Значит, наша находка вас ни капельки не удивляет? – спокойно поинтересовалась Карли.
Медленно кивнув, сержант вперил в нее взгляд.
– Я не удивлен. Я поражен.
– Но?..
– Мы уже пару недель как обнаружили и рисунки, и монетки.
– Быть не может! – вырвалось у меня, прежде чем я успел прикусить язык.
Детектив повернулся ко мне.
– Что-о?
– Простите. – Я опустил глаза. – Не сдержался. Я просто… изумлен.
– Нечего вам изумляться. А что касается вас… – он снова обратился к Карли, – в газете это появиться не должно. И вы оба обязаны молчать, никому ни слова.
– Понимаю, – моя подруга надула губы.
– А юный следопыт на заднем сиденье? Он понимает?
Я кивнул, опасаясь снова брякнуть глупость.
– Вы не против, если я заберу эти фото? – Харпер поднял руку со снимками.
– Пожалуйста, – ответила Карли. – А можно вопрос?
– Давайте.
– Вы установили слежку за мемориалами? На случай, если он вернется?
Харпер ответил не сразу.
– Последние две недели – каждую ночь.
– За всеми четырьмя?
Он опять ответил не сразу.
– Да.
– И?..
– И не могу вам ни о чем рассказать.
– Да ладно, –
