Плохая мать - Миа Шеридан
— Хорошо, — сказала она, пристегиваясь, когда машина заурчала и ожила. — Хорошей поездки.
— Спасибо. — Он гордился тем, что не позволил внезапному всплеску желания прозвучать в своем голосе, и, пристегиваясь ремнем безопасности, воспользовался возможностью привести себя в порядок.
Минуту она молчала, пока он сворачивал за угол улицы, где жила Мирабель.
— Ты когда-нибудь предлагал научить Мирабель водить машину? — спросила она, ее мысли, очевидно, переместились с его машины на то, что Мирабель ранее сказала о том, что предпочитала ездить на автобусе.
— Много раз, — сказал он, пожав плечами. — Она упряма в этом. Но я не могу заставить ее, если она не хочет. — Он на мгновение замолчал, оглянувшись через плечо, когда они выехали на шоссе. — Иногда я задаюсь вопросом, имеет ли это отношение к моему отцу.
— Как так?
— Интересно, подорвал ли он ее уверенность в себе. Она мало говорит о нем, только то, что он не был хорошим парнем.
— Да, — рассеянно ответила Сиенна, очевидно, что-то вспомнив. — Она сказала мне то же самое.
Он посмотрел на нее. Гэвин не был удивлен. Мирабель всегда считала Сиенну дочерью. То, что рассказывала ему, знала и Сиенна. Он перестал расспрашивать мать о своем отце, когда ему было около двенадцати, потому что у нее всегда появлялось это сильно опечаленное выражение на лице, и после этого она на несколько часов исчезала в своей комнате.
У Гэвина сложилось впечатление, что он не только не был «хорошим парнем», но и подвергал ее физическому насилию. И поэтому он мог быть только благодарен, что она забрала его и ушла. Они немало переезжали, когда он был ребенком. Пару лет они прожили в Лас-Вегасе, городе, который он едва помнил, потому что был очень мал, а затем в Атлантик-Сити на более короткое время. Затем они переехали в Рино, где она нашла работу в «Argus». Прошло совсем немного времени, прежде чем она взяла под свое крыло маленькую Сиенну Уокер, семилетнюю девочку, которая жила через три трейлера от них… ту, которая сначала была его лучшим другом, а позже и первой любовью.
Возможно, Мирабель просто пыталась найти место, которое больше всего напоминало дом, с теми немногими материальными ценностями или перспективами, которые у нее были в то время, или, скорее всего, она перемещала их в течение нескольких лет, потому что не хотела, чтобы ее выследили. Но если это было последнее, то, очевидно, мужчина, от которого она ускользала, не слишком серьезно относился к выслеживанию, потому что Гэвину сейчас было под тридцать, и он никогда не видел ни его лица, ни тени.
Да он и не хотел этого. Мирабель сказала, что он не самый выдающийся человек, и Гэвин знал, что это правда.
Тихо играло радио, и, хотя мысли Гэвина на несколько минут утянули его, настроение было комфортным. Тишина — легкой. Рядом с ним Сиенна выглядела так, словно наслаждалась возможностью откинуть голову назад и отдохнуть, а пейзаж проплывал мимо в размытом свете фар.
Он съехал с шоссе и сделал еще пару поворотов, прежде чем, наконец, съехал с дороги и остановился перед будкой охранника, где вставил пропуск, который купил несколько дней назад, когда осматривал это место. Ворота поднялись, и Гэвин продолжил путь, затем остановился на небольшой стоянке и выключил фары.
Они оба вышли из машины, Сиенна на мгновение остановилась в дверях и посмотрела на воду, а затем сделала глубокий вдох, глядя на него поверх крыши машины. Он улыбнулся.
Она закрыла дверь и затем пошла вперед, пересекая небольшую мощеную площадку, окруженную деревьями и травой. Высокие приглушенные уличные фонари освещали парковку, отбрасывая мягкий свет на пруд за ней, лебедь был отчетливо виден, когда скользил по глади воды.
— Отис, — прошептала Сиенна, остановившись на берегу реки и опустившись на белую деревянную скамейку, расположенную там. — Ты нашел его.
Гэвин сел рядом с ней, наслаждаясь как ее близостью, так и благоговением.
— Он был рядом все это время, — сказал он. Гэвин знал, что никогда бы не пришел сюда без Сиенны, даже если бы знал расположение. Это было бы… неправильно, и только заставило бы его страдать. Сидеть вместе и наблюдать за прекрасными созданиями, пока они говорили о своих планах и мечтах, стало особенным, умиротворяющим и интимным процессом. Именно там он впервые поцеловал ее. Где он когда-то собрал все свое мужество и повернул к ней лицо, медленно двигаясь, пока их губы не соприкоснулись, и она улыбнулась ему в губы. И вот они сидели здесь и сейчас, лебедь, скользящий по воде перед ними, эти воспоминания принадлежали ей и только ей.
— Их лебедята некоторое время жили здесь с Отисом, — рассказал он ей. — Он был им хорошим отцом. А потом, когда они достаточно подросли, их перевезли в разные места. У них все хорошо.
Она улыбнулась, наклонив голову и наблюдая, как поплыл в другом направлении. Он был поражен тем, насколько знакомым это казалось, насколько выражение ее лица осталось таким же, как и тогда, какими мечтательными были ее глаза.
— Интересно, одинок ли он, — сказала она.
Он тоже с минуту наблюдал за Отисом, прежде чем ответить.
— Я читал, что они пытались познакомить Отиса с самками лебедей, но он отвергал их всех. Очевидно, он предпочел остаться холостяком. — Он посмотрел на нее. — Я склонен думать, что он просто так и не смог забыть Одетту. Никто никогда не мог сравниться с ней, — тихо закончил он.
Он наблюдал, как затрепетали ее ресницы, а затем она прикусила губу, посмотрев в сторону, на дальний берег, где пальмы неподвижно стояли в теплом ночном воздухе.
— Что бы ты ни делал, Гэвин, прекрати это, — хрипло сказала она.
Но он не мог. Находясь там и наблюдая за тем же лебедем, на которого они смотрели вместе, казалось, в другой жизни, внутри него росла тоска. Тоска по тому, кем они были, по их совместной жизни. Когда-то. Они были разными, но одинаковыми, и он все еще чувствовал ту связь, которую ощутил в тот момент, когда впервые увидел ее. Тогда он был всего лишь ребенком, но он чувствовал это, так же, как и до сих пор. Сейчас она стала тонкой и хрупкой, как паутинка, но все еще осталась там, и он знал, что она тоже это чувствовала.
Ему был дан второй шанс, и он бы вечно сожалел, если бы не воспользовался им.
— Сиенна.
Она замерла, напряглась, и он услышал, как у нее перехватило дыхание.
— Гэвин…
— Когда ты упомянула тот дом ранее сегодня вечером. Знаешь, что промелькнуло у
