Кристофер Эйтс - Черный мел
Джек сел на табурет у стойки, осторожно вскрыл конверт на коленях, вытащил деньги и быстро сунул к себе в бумажник.
— Еще раз поздравляю, — сказал Джолион. — Имею в виду постановку. И давно ты ходишь на прослушивания?
Не глядя на него, Джек крепко стиснул в руках бумажник.
— Я не надеялся, что мне дадут роль, — сказал он.
— Ты точно не хочешь, чтобы я тебя угостил в честь праздника? — спросил Джолион.
— Нет, Джолион, спасибо. Я и так уже слишком напраздновался, — ответил Джек, поднес руку к груди и поморщился.
Джолион заказал два пива и снова повернулся к Джеку:
— Тогда последнее… Кстати, надеюсь, мы по-прежнему друзья, да?
Джек кивнул, правда, смотрел вниз.
— Понимаешь, — продолжал Джолион, — теперь мы, наверное, будем видеться нечасто… но это ненадолго. Ведь нам троим надо выполнять задания. Надеюсь, все останется между нами. Пожалуйста, не думай, что мы нарочно тебя избегаем. И потом, повторяю, осталось недолго. Так мне кажется.
— Я все понял, — произнес Джек и посмотрел туда, где он только что сидел.
У его компании были веселые лица, у дальнего конца стола с потерянным видом стояла Дэ. Общее веселье как будто обходило ее стороной.
— А знаешь, Эмилия была права, Это перестало быть забавным. Мы забыли о нашей дружбе. Иногда мне казалось, мы целиком отрезали себя от остального мира. И вообще, Джолион, ты ведь понимаешь, я тоже буду очень занят на репетициях.
— Ну да, понимаю, — согласился Джолион.
— Вот и все, — сказал Джек, немного помолчал, а потом, вздрогнув, как будто вдруг очнулся, вскинул голову на Джолиона и помахал пустым конвертом. — Учти, если кто-то будет делать ставки, я поставлю на тебя. Желаю удачи, Джолион! — Он протянул руку.
После рукопожатия Джек соскользнул с табурета и начал проталкиваться через толпу к столу друзей. Джолиону снова стало не по себе. Он опустил глаза и внимательно посмотрел на свою руку. Нахмурился, взял со стойки сдачу и кружки. И вдруг сообразил, что его так удивило: Джек и он впервые пожали друг другу руки.
LIV(iv).Чаду трудно было улучить момент, когда Джолион и Дэ не были вместе, его чувства нарастали и нарастали, в нем бродил гнев.
Чаду и Джолиону удалось остаться вдвоем только через пять дней. Они сидели в «Гербе Черчилля», Дэ ушла в библиотеку, через три часа у нее начиналась консультация, а она еще не закончила сочинение.
После ухода Дэ Джолион ощутил привкус недовольства, как будто на него давил воздух. Он хлебнул пива и решил довериться Чаду:
— Чад, ты не против, если я кое-что тебе скажу? Дело в том… я сейчас… ну, в общем, мне сейчас живется очень нелегко. Ты понимаешь?
Чад с кислым видом ответил:
— Джолион, по-моему, ты выживешь.
Джолиона задел такой ответ. Сколько раз сам он выслушивал Чада, когда тому надо было поплакаться кому-то в жилетку!
— Сам знаю, — ответил он резко. — Чад, по-моему, я вовсе не собираюсь вот-вот умереть.
— Да заткнись ты, Джолион! — устало ответил Чад, отпил большой глоток пива, откинулся на спинку стула и мрачно уставился на свою кружку.
Джолион отпил совсем чуть-чуть, взял сигареты, закурил.
Чад ждал и ждал, но Джолион только курил, и все. И вдруг Чад сорвался.
— Черт тебя побери, ты злоупотребляешь своим положением! — кричал он сдавленно, и голос его был едва слышен в переполненном зале. — Джолион, это несправедливо!
— Ладно. — Джолион кивнул и выпустил дым. — В чем дело?
— Вы с Дэ теперь вместе, — ответил Чад. — Нас осталось трое, а двое из них трахаются. Как это понять? Приведи хотя бы один довод не чувствовать мне себя заведомо обманутым. Я почти уверен, ты ничего не придумаешь.
Джолион посмотрел на свои ноги и задумался.
— Тогда ладно, — сказал он, не имея никакого желания ссориться. — Да, я понимаю твое состояние сейчас.
— И что ты, черт тебя подери, собираешься со всем этим делать? — спросил Чад.
Джолион снова задумался и несколько раз затянулся.
— По-моему… нет, мне положительно хочется думать, что ты мне доверяешь. Я ни за что не воспользовался бы преимуществом каких бы то ни было отношений за пределами Игры. Обещаю тебе, Чад. — Джолион подчеркнул свою серьезность, раздавил окурок в пепельнице с такой силой, что он разломился пополам. Потом он поднял глаза. Чад не отвел взгляда, и Джолион подумал: сейчас они угостят друг друга пивом, и все между ними снова будет нормально. Но Чад отвел глаза в сторону и тяжело выдохнул, как будто давно сдерживал дыхание.
— Нет, Джолион, одних обещаний мало. Или ты думал, я от твоих слов запрыгаю от радости?
— Слушай, Чад, я же дал слово! Что еще я могу сделать? Происшедшее между мной и Дэ невозможно вернуть обратно.
— Когда ты был с Эмилией, все тоже было плохо, — продолжал Чад, — но тогда хотя бы расклад был другой: двое из шести. Двое из трех — куда более серьезная проблема, Джолион. Вас большинство, это грубое нарушение.
Джолион неуклюже поерзал на стуле, но предпочел не отвечать.
— И это недостойно тебя, — продолжал Чад. — Поверить не могу, ты, именно ты выкинул такую штуку.
Джолион дернулся:
— Штуку? Чад, неужели ты думаешь, я решил переспать с Дэ из каких-то тактических соображений? Я вовсе не так стремлюсь к победе, уверяю тебя, мне не нужны очки любой ценой.
Чад ничего не ответил, только отвернулся.
— Ну и что мне, по-твоему, делать? — спросил Джолион. — Вот ты на моем месте как поступил бы?
— Я тебе отвечу, — сказал Чад. — Ты должен с ней порвать.
От таких слов Джолион дернулся всем телом.
— Порвать с Дэ? — Он замигал глазами. — Чад, не будь смешным. — Он повысил голос: — То есть… если ты в самом деле так считаешь, пошел ты знаешь куда!
— Тогда я сам покончу со всем, — сказал Чад.
— Как ты можешь со всем покончить? — Джолион облокотился о стол, сдерживавшие его пружины начали раскручиваться. — Наши отношения касаются только меня и Дэ, тебя не приглашали. Чад, пойми. Вне зависимости от того, нравится тебе это или нет, мы не втроем живем, у нас не ménage à trois.
— Полная чушь, Джолион! У тебя с головой не все в порядке.
— Я видел, как ты раньше смотрел на Эмилию, — продолжал Джолион, откидываясь на спинку стула. — А с недавних пор замечаю, ты так же смотришь на Дэ.
— Ну, если ты так думаешь, — ответил Чад, — если ты действительно так думаешь, тогда какого черта ты не пойдешь и не переспишь с ними обеими, втроем? Если ты считаешь нас друзьями, тогда объясни, какой друг так поступает?
Джолион снова закурил и сильно затянулся. Он все качал и качал головой, дым выходил из него волнами.
— Они женщины, Чад, — наконец сказал он, — на них действуют другие правила.
— Нет, Джолион, я объясню тебе, почему ты так поступил. Тебе непременно нужно самоутвердиться, быть главным, поганым альфа-самцом!
— Я совершенно не представляю, что ты имеешь в виду.
— Альфа-Джолион и все остальные, весь тайный клан должен подчиниться его воле.
— Чад, ты несешь какой-то бред.
— Правда? Тогда объясни. Объясни свои поступки. Только без фигни про какие-то там другие правила.
Джолион осторожно выпустил дым углом рта:
— Ну ладно, я переспал с Дэ, так получилось. Так получилось, и все.
Чад фыркнул:
— Жалко и неубедительно, Джолион. «Так получилось»! И все? У тебя получилось, а у меня нет… Ты это пытаешься мне внушить?
Джолион вздохнул.
— Чад, возможно, у тебя проблемы с самооценкой, но ко мне они никакого отношения не имеют. Иди расскажи психоаналитику, твой папаша никогда тебя не любил и так далее, а меня оставь в покое. Ты ведешь себя как капризный, избалованный ребенок. А я всегда шел тебе навстречу, со всеми тебя познакомил, и теперь все остальное — твоя проблема. Я умываю руки.
— Ах ты, высокомерный ублюдок! — Чад прижал пальцы к вискам. — Ты кем себя вообразил? Спасителем, мать твою? Да пошел ты…
Джолион так плотно сжал губы, что они превратились в щель.
— С меня хватит, — сказал он. — Мне хватает своих проблем, нет желания быть нянькой младенца-переростка. Чад, если тебе непременно нужно на кого-нибудь сорваться, вернись домой, к Митци, и излей свой гнев на нее.
— А это еще что значит?! — Чад заорал во весь голос, на них начали оборачиваться.
— Иди в свое общежитие, дождись, когда Митци в очередной раз пошутит насчет твоей девственности, и хоть раз дай ей отпор. А мне о своих проблемах больше не рассказывай. Возвращайся к соотечественникам, кричи на Митци, трахай Митци или и то, и другое вместе, мне плевать.
