Кристофер Прист - Экстрим
— Может, долина Монументов?
— Ну да, оно самое, — обрадовалась Шенди. — Аризона или что-то в этом роде. Он же свихнутый, этот Вик. Вставляет софт, какой ни попало, что вдруг понравится, то и лепит. Как-то раз взял и раздобыл Финляндию. И не кусочек какой-нибудь, а всю целиком! Я играю самолетную стюардессу, и мы занимаемся этим прямо на сиденьях. Не слишком чтобы удобно, но мы подняли подлокотники. Так там, когда ни посмотришь, за окном леса и озера, сотни миль лесов и озер. Можно вести самолет куда угодно, но он всегда будет лететь над Финляндией. Не понимаю, зачем это все, ведь люди просто хотят поучаствовать в групповухе, а где мы летим и куда, это им до синей лампочки, согласна? А Вик добыл себе где-то пиратский софт и лепит теперь куда ни попало. А еще у него есть…
*** SENSH ***
— Шенди, ты не против, если мы куда-нибудь зайдем? — Они шли по многолюдной Ковентри-стрит, и даже в этом заведомо нереальном мире Терезе было неловко осознавать, что на взгляд со стороны она беседует сама с собой. — Может, к тебе домой?
— Нет, никак не получится. — Тереза ощутила глухое сопротивление, поднимающееся в сознании Шенди. — Мне положено быть только в Уэст-Энде, и нигде кроме.
— Но должна же ты бывать у себя дома?
— Ну да.
— Так почему же тогда не сейчас?
— Нет, сейчас нельзя.
Шенди начала нервно подергивать ремешок своей сумочки.
До Терезы запоздало дошло, что в сознании Шенди тоже есть граничная стена вроде той, что перегородила лестницу, ведущую к подземке.
— А не можем мы сходить куда-нибудь еще?
— Нет, мы должны оставаться здесь. Или вернуться туда, где снимают фильм. Слушай, давай вернемся в студию и посмотрим долину Монументов. Я тебя покатаю. Это ведь тоже моя работа. Покажу тебе роскошные места…
*** SENSH ***
— А где эта студия, если отсюда идти?
— Вон там.
Шенди указала на узкую боковую улочку, именовавшуюся Шейверс-Плейс.
— А что, кроме студии и пойти никуда нельзя? — спросила Тереза.
— Ну-у… в общем-то, есть весь Лондон. В Лондоне можно много чем заняться. Я могу сводить тебя в клубы, которые знаю. В одном из них я работаю живое шоу. Ты и сама сможешь мне помочь, теперь же ты знаешь, как это делается. Один из парней, он малость… ну, ты понимаешь, а вот второй, он и вправду мой хороший товарищ. Он лучше по этой части, чем Биллем. Размером поменьше, но зато знает, как меня завести. И там еще другая девушка, Джейни. Джейни, она тебе понравится. Я работаю с ней лесбийский номер. В прошлый год она уехала на весь отпуск в Америку и много чего мне потом рассказывала.
— Да нет, лучше не надо.
Тереза ушла в сознании Шенди на задний план, позволив той вступить в полное распоряжение собственной жизнью. Шенди тут же развернулась и пошла к пабу, где они оставили Виллема. По дороге она поздоровалась с несколькими встречными мужчинами; создавалось впечатление, что ее тут все знают.
Тереза решила, что пора выходить из сценария, но прежде чем это сделать, она подняла руку и пощупала шею Шенди. Как и следовало ожидать, клапана там не оказалось.
Еще бы, ведь год-то 1990-й, «Экс-экс» тогда и в помине не было. Софт был, а наночипов еще не придумали. Тереза вспомнила аббревиатуру LIVER.
*** You have been flying SENSH Y'ALL ***
*** Fanta…
Она оборвала рекламу прежде, чем заблямкала музыка.
Перед уходом, отмечаясь у дежурной, Тереза получила такой счет, что у нее волосы дыбом встали. Она совсем было собралась ругаться, но заметила объем использованного реального времени, аккуратно внесенный в квитанцию. И взглянула на часы. Она провела в виртуальной реальности почти целый день, в том числе и шесть с половиной часов самого дорогого времени. Пока она здесь лежала, наступила ночь.
Подписывая счет, Тереза думала о деньгах, полученных за Энди по страховке и остававшихся до этой поездки в Британию почти нетронутыми. Звонки в США по номерам, указанным на кредитных карточках, утрясли все проблемы, связанные с оплатой счетов, и значительно увеличили пределы ее кредита, но все равно она сделала в памяти зарубку использовать время «Экс-экс» поосторожнее.
Возвращаясь домой по улицам, застроенным послевоенными муниципальными домами, Тереза не поднимала глаз, чтобы не видеть этого ужаса. Реальность «Экс-экс» была несравненно лучше. Тереза вспомнила, как ощущалась изнутри походка Шенди, как стягивала бедра кожаная мини-юбка, как звонко цокали по мостовой сталью подбитые шпильки. Она сунула руки в карманы и обтянула плащом ноги, чтобы хоть слегка повторить ощущение этой юбки.
Она думала, как бы здорово было стать молодой и хорошенькой, иметь ноги, привлекающие восхищенные взгляды мужчин, и высокие крепкие груди, которые смотрятся сногсшибательно при любом костюме, такие, что бюстгальтер или нет — это дело твоего свободного выбора. Она с удовольствием вспоминала, как ощущалось тело Шенди изнутри, гибкое, подвижное и привычное к наслаждению. Ей даже нравилось отношение Шенди ко всем окружающим; минули годы с того времени, когда ей тоже было наплевать, кто и что о ней думает.
Этим холодным зимним вечером, когда дующий с моря ветер бросал ей в лицо гнусную морось, когда слева и справа чуть тлели окна жалких унылых домов, Тереза с головой погрузилась в фантазии о любви. Она представляла себя в огромном воздушном лайнере, летящем низко и медленно, под вкрадчивый рокот турбин. Она ляжет с любовником вдоль ряда мягких упругих сидений, подняв сперва подлокотники, чтобы было место; она будет насыщать свое тело, обнаженное и томное, думая о холмах в аризонской пустыне, а внизу, как во сне, будут плыть и плыть леса и озера Финляндии.
Глава 28
Тереза сидела в машине, припаркованной на набережной. Ослепительно сверкало зависшее над морем солнце. Засунув руки под приборную доску, прижавшись щекой к центральной шишке руля, она подтягивала проволоку, которой час назад закоротила замок зажигания. На Терезу упала тень подошедшего человека. Даже не взглянув, кто это, Тереза выпрямилась и опустила стекло.
— Ты Джерри? — спросил человек.
— Угу.
Человек просунул в окошко руку ладонью вверх. Тереза положила на эту ладонь шесть десятифунтовых бумажек, ладонь скомкала их и убралась. Через пару секунд мимо ее лица пролетел маленький пластиковый мешочек; отскочив от пассажирского сиденья, он шлепнулся на пол.
— Иди ты на хрен, — сказала она без особого чувства и нагнулась за мешочком.
Торговец торопливо удалялся, лавируя среди припаркованных машин. Он был высокий и тощий, с длинными черными волосами, увязанными в хвост. На нем были грязная бежевая куртка и застиранные джинсы. Он торопливо, не оглядываясь, перешел дорогу и исчез в переулке.
Тереза взвесила мешочек на ладони. Похоже на то, но ведь сколько-то точно недоложили, у них без этого не бывает. Сквозь полиэтилен был виден белый порошок, она слегка помяла его пальцами, и ощущение было, какое надо. Тогда она спрятала мешочек в карман.
Отъезжая, она увидела Фрейзера Джонсона; тот возбужденно махал ей рукой от зала игровых автоматов, но она не стала тормозить. За ней был должок — ерундовый, но сейчас, после этой покупки, не отдать было никак. И вообще, она увидит его вечером, наверняка увидит, и тогда все будет по-другому.
Она ехала домой, думая об этой суке Дебре, плоской, как доска, долбаной суке с прыщавой харей, и об этом засранце Марке, вломившемся прошлой ночью. И народу было до хрена и больше, потому что за Марком и дружки его подвалили, и торчали они у нее всю ночь до утра. И что главное, суки, копались в ее хозяйстве, смотрели ее списки, задавали свои кретинские вопросы, про что и зачем она записывает.
От таких говнюков жди всего, чего угодно, думала она, а потом перестала об этом думать, потому что на половине долгого подъема по Хайд-авеню мотор стал кашлять, как чахоточный, и ей пришлось остановиться. Она бросила тачку у обочины, оставив дверцу открытой. Да и какая это тачка, говно поганое. Ей потребовалось двадцать минут, чтобы добраться пешком до дома, который нашла для нее две недели назад эта баба из муниципалитета. Парни уже умотали. Она поискала жратву, но, если раньше что и было, они все сперли. Она занюхала дорожку кокаина, а остальное заныкала.
Она обошла разгромленный дом, заводясь все больше и больше. Кто-то обоссал все ее вещи. Ну почему именно ей всегда такое устраивают? А еще внизу разбили стекло — не то, что раньше, а другое, этой ночью, вон и осколки на полу. Один из этих засранцев, мальчонка из Истбурна по имени Дарен, он совсем задолбал ее с этим окном, а вот почему, она забыла. Наверно, что-то из-за Дебры, ведь это же он смылся с ней утром, так ведь? Точно она не помнила. Ее ногти впились ей в ладони, хотелось врезать ему по хлебалу, как он того заслужил.
К дому подъехала машина другого ее дружка, Стива Рипона, она увидела из окна и попросила Стива, чтобы подвез. Стив высадил ее у паба «Булвер армс», сказав, что сейчас ему некогда, а попозже, может, зайдет выпить пинту-другую. Зайдет, ну и хрен с ним, а лучше б не заходил. Стив действовал ей на нервы. Она заметила в баре пару знакомых, гонявших шары, и какое-то время потолкалась рядом, в надежде, что позовут сыграть. Они делали вид, что словно ее не видят, и отпускали на ее счет шуточки, словно ее там и не было, шуточки, какие она уже много раз слышала. Пидарасы. Один из них сказал, что поставит ей пинту, но так и не поставил, а только смеялся, и остальные тоже, и ей пришлось взять самой. Она хотела есть, но ничего из тамошнего ей не хотелось. Да и купить было не на что.
