Держите огонь зажженным - Ирина Владимировна Дегтярева
Узнав на ресепшене, где в отеле ресторан, поднялся наверх.
Шикарные смотровые окна занимали всю стену. Маленькие столики, окруженные черными плетеными креслами из ротанга, подходили больше для интерьера кофейни, чем ресторана. Здесь видимо предполагалось сидеть вечерами, попивая кофе и раскуривая сигарету, и любоваться на закат. Окна выходили на долину, где распаханные поля покрывали лоскутные изумрудные всходы сельхозкультур.
За столиками сидели человек двенадцать – немецкая пожилая пара, японцы и несколько местных. Галиб расположился в стороне ото всех, в дальнем конце зала у окна. Сидел вольготно, распахнув полы легкого бледно-голубого пиджака. Он беспечно махнул Петру рукой, но его низкий лоб был нахмурен.
– Зачем ты ее привел? Я видел в окно.
– Вход с другой стороны, – напомнил Петр невозмутимо. – Ваш отельчик? Могли и повеселее интерьер оформить. А то как в офисе.
– Да? А мне нравится. Минимализм сейчас в моде, – Галиб оглядел ресторан оценивающе, по-хозяйски.
– Вкус всегда в моде. А это, – Петр постучал по низкому столику, – скучно.
– Под каким предлогом ты сюда выбрался? Не всем же в РПК такие привилегии, – Галиб наклонился и подтолкнул двумя пальцами по полировке стола пепельницу.
– Ты же знаешь, я умею входить в доверие. – Горюнов достал сигареты и огляделся. – Тут есть что-нибудь пожевать?
– Выглядишь ты истощенным. Ты не заболел? – с подозрением осведомился Галиб.
– Я только что ел, но уже проголодался. Если есть аппетит, значит здоров.
Он подозвал официанта и сделал заказ, подумав, что в горах от нервного напряжения кусок в горло не лез, а тут жор напал.
– Доверие завоевал, пристрелив агента? – вкрадчиво поинтересовался Галиб.
– Я тебе вроде ничего такого не сообщал, – Петр изобразил умеренную обескураженность и легкий испуг.
– А должен был. Я же предупреждал, что у нас есть возможность контролировать тебя и там. Про эту казнь узнал Метин.
«Ага, – подумал Петр. – Зару отмазывает. Сработала наша с ней схема. Она сообщила ему о казни, я умолчал об этом, а Галиб списал все на Метина».
– Рассказывай подробности. В деталях, – уточнил турок. – Как ты вычислил агента?
– А ты ведь не знал о его существовании? Наш общий друг Мёрфи не только меня водил за нос? Забавно.
– Лезут куда не надо! Помощь они, видите ли, оказывают. Полностью во все структуры проникли! – вспыхнул неудержимо Галиб, но, спохватившись, умолк, покусывая губы. – Говори! – жестко потребовал он.
Петр покорно подчинился, понимая, что еще не время поддавливать турка, играть на его самолюбии. Его и руководства MIT. Он безэмоционально рассказал о произошедшей несколько дней назад казни в горах.
Набычившись, Галиб молча внимал.
– Почему ты меня не запросил о личности Фатихо?
– Я понял, что он не ваш человек. Иначе ты предупредил бы меня заранее. Не так ли? Товарищ Мёрфи тоже не выдал мне своих агентов. А значит это какая-то третья сила, и мне надо было спешить, чтобы он меня не вычислил первым. Я спасал свою шкуру.
– Взрыв около полицейского участка ваших рук дело? – подразумевая РПК, спросил Галиб, резко меняя тему. – Ты сюда за ними выдвинулся?
– Допустим. Но если их задержат, то мне лучше не возвращаться в горы.
– Я на мелочевку не размениваюсь. Долго ты будешь их здесь ждать? Вот-вот в Кандиль прибудут наши люди. К тебе под начало.
– Ты их проинструктировал?
– У нас их семьи под контролем. – Галиб улыбнулся. – Самый надежный рычаг давления. Они все будут делать, как положено. Тем более мы их стимулируем деньгами, а не только угрозами.
– И это правильно. Деньги наиболее действенный способ контролировать людей. Запугивание обычно приводит к нарастающему внутреннему протесту.
– Значит так, – Галиб потер ладони. – Пока что действуем как планировали. Ты принимаешь наших людей, определи их в разные группы вашего батальона, чтобы они могли действовать на нескольких направлениях. Как ты понимаешь, меня интересует особенно Турция. Но и Сирия, и Ирак… Может, Иран, если вы направляете туда своих людей.
– Нет. Про Иран я не слышал. Но узнаю. А что дальше? Если вы накроете места, в которых они оставят радиометки, то в РПК начнутся разборки. Там дураков нет. Проанализируют перемещения своих людей, кто был в группах, кто эти группы формировал и… дальше дело техники. И Зару заодно приплетут. Мы не выберемся. Хотя, если я вам нужен не только для одноразовой акции, то вы придумаете что-нибудь поумнее.
– Ты говорил с ними о поставках? Вы обсуждали механизм доставки оружия? Через Сирию?
– С Карайыланом я виделся лишь однажды. Всего несколько минут. Он допустил меня для работы в батальоне и услышал предложения по поводу поставок оружия. Однако никаких подробностей мы не обсуждали. Пока Центр не уточнял детали.
– Чего вы ждете? – спросил Галиб и вытащил из сигаретной пачки Петра сигарету. Закурил и поморщился. – Как ты это куришь? Это что иракские? Ну и дрянной табак.
– Я не знаю, что они ждут. Передо мной руководство не отчитывается. Согласись, я для вас и так делаю очень многое. Вряд ли у вас были агенты такого уровня.
– Не льсти себе. Есть и покруче.
– Так, может, этот, кто круче, и внедрился бы к курдам, – в голосе Петра намеренно прозвучала нотка ревности.
– Не ной. Мы ценим тебя не меньше.
Галиб оплатил обед Петра, они спустились вместе в фойе. Турок собирался было уйти первым, но Петр сказал, удержав его за локоть: «Спустимся вместе». Он не хотел, чтобы у Галиба появилась возможность вновь напугать Зару, пусть даже во время мимолетной встречи.
Турок снисходительно похлопал Петра по плечу, бросил взгляд ему за спину, на поднявшуюся с дивана Зару и вальяжной походкой ушел. Через стеклянную дверь вестибюля Петр заметил, что за его куратором приехал черный «Мерседес».
– Зарифа, сделай лицо попроще, – урезонил ее Петр, тронув за руку. – Ты выдаешь себя с головой. Не стоит доставлять этому подонку удовольствие.
– Вызовем такси? – Она провела рукой по лицу, словно паутину снимала.
– Давай пройдемся. Эти горные пейзажи у меня уже в печенках сидят. Хочется посозерцать что-нибудь урбанистическое.
Урбанистического и древнего в Мардине хватало. Как и в Стамбуле, и в Багдаде Петру нравились в таких городках узкие старые улицы с головокружительными спусками и подъемами, с множеством ступеней, стертых, выкрошившихся по краям, когда протискиваешься по узким проулкам, едва не касаясь плечами сырых даже в сильную жару стен.
Вот в таком узком проходе на них с Зарифой и напали. Это были полицейские. Горюнов увидел трех впереди и двух сзади, в узком переулке.
– Стоять! Руки за голову! – крикнул полноватый, в надвинутой на глаза
