Стюарт Коэн - Семнадцать каменных ангелов
– Он не замечал никаких признаков того, что Пелегрини готовится расправиться с ним? – спросила Афина.
– Этого мы никогда не узнаем. На этом записки Уотербери заканчиваются, и я могу только догадываться, что было дальше. Я вижу, что Карло Пелегрини расспрашивает жену о ее визите на Калье-Парагвай. Трудно сказать, что она сообщила мужу, но ее слезы заставляют его перейти от негодования к действию. Его охранная служба, которая вела наблюдение, получает приказ. Я вижу трех-четырех человек с двумя машинами. Для этого им понадобятся опытные люди, но в это время таких не хватает, и кто-то из них решает позвать старого дружка, Энрике Богусо. Он иногда выкидывает неожиданные номера, но согласен за небольшие деньги выполнить такое задание. Тут первая ошибка. Какое задание? Напугать Уотербери и отбить у него желание что-либо рассказывать о Пелегрини. Дон Карло подозревает, что жена слишком много рассказала Уотербери о делах мужа, поэтому теперь все вышло за рамки проблемы ревнивых мужей и непокорных жен. Уотербери должен быть так сильно запуган, чтобы держать язык за зубами даже после возвращения в Соединенные Штаты. Для этого он должен был испытать такой страх, чтобы всю оставшуюся жизнь просыпаться от него в холодном поту.
Наступает ночь тридцатого октября. Приблизительно в одиннадцать часов Уотербери идет поесть в ресторан за углом и выходит из ресторана чуть позже полуночи. Там строится здание, и они оставляют машину у контейнера с наваленной в нем кучей строительного мусора. Уотербери выходит из-за угла. Он заходит под строительные леса, как делал раньше, и там его поджидают двое. Место выбрано вполне логично. У Богусо в руках отрезок шланга, наполненный свинцовыми шариками, и он оглушает писателя ударом по голове.
Я вижу Уотербери в машине, он ошарашен ударом и неожиданной ситуацией. Как такое могло случиться с ним? Он всего лишь писатель. Он догадывается, что это Пелегрини, и хочет поговорить с магнатом, успокоить его опасения и заверить, что его отношения с Терезой чисто платонические. Все это кажется ему полным абсурдом, но в то же время внушает страх. Его уже немного побили, надели наручники, и он валяется на полу машины. Что такое случилось?
Некоторое время они едут, постепенно удаляясь от центра в сторону пригородов Буэнос-Айреса. Уотербери задает вопросы и в ответ получает удары или оскорбления. Возможно, он думает о жене и дочери, желая оказаться вместе с ними дома. А возможно, он думает о француженке, или о Пабло, или о том, какая интересная история может потом выйти из этого его приключения. Я подозреваю, что отчасти сознание Уотербери еще не реагирует на складывающуюся вокруг него обстановку. Они останавливаются на пустыре на Калье-Авельянеда в Сан-Хусто, и Уотербери поднимают с пола и усаживают на заднем сиденье. Он оглядывается и видит, что вокруг нет никаких признаков жилья, и вот теперь у него прорезается отвратительное чувство реальности. Темные глазницы окон, непрезентабельные высохшие стебли переросших сорняков. Забытое богом место, здесь не рождаются добрые мысли или сострадание. Возможно, у него мелькает мысль: «В таком месте получают пулю в голову». Я очень допускаю, что здесь им овладевают сожаления. Он с горечью думает о тщеславии Терезы Кастекс, о своей интрижке с француженкой. О всех глупых мечтаниях, которые рассеяли в прах его жизнь с женой и дочерью и превратили Буэнос-Айрес в такой золотой и такой для него реальный, каким он вовсе не был. Посудите сами, что он видит сейчас? Поганый серый свет, издевательства людей, которые избивают его, беззащитного, с надетыми на запястья наручниками. Уотербери попробовал отнестись к происходящему стоически, убеждать, шутить, умолять, молча сносить побои, но на них ничего не действовало.
Но вот выкравшие его люди начинают терять контроль над собой. На пол летят обертки от кокаина, атмосфера в машине электризуется, как вокруг красного неонового знака чувствуется горьковатый запах озона. Устрашение Уотербери делается для этих людей развлечением. В воздухе машут пистолетами, пистолеты приставляют к паху, и тут без всякой на то причины один из пистолетов выстреливает, и с этим лопается последнее сдерживающее начало здравомыслия. Уотербери запаниковал и отталкивает истязателей от себя. Еще один взрыв, потом еще. Уотербери кричит, из бедра у него хлещет кровь, а еще пах, ладонь, грудь…
– Хватит, Фабиан, – обрывает его комиссар.
Инспектор не обращает на него внимания:
– Наконец Богусо вытаскивает свою девятимиллиметровую «астру» и подходит к задней двери. Убийца…
– Я сказал, что уже достаточно.
– Я почти закончил, комиссар. – Он поглядел на Афину. – Убийца просовывается в окно, поднимает пистолет к голове Уотербери…
– Хватит! – рявкнул комиссар. – Что с тобой происходит? Это что для тебя, развлечение? Ты так доволен! Какая удача, что человека убили на пустыре, где никого не было!
Такая нехарактерная для комиссара вспышка остановила Фабиана, он уперся глазами в стол. Глупо было для Фортунато допустить ее, но все произошло как-то само собой, это была реакция на долгие часы глумления и многозначительных намеков. И под конец увидеть разыгрывающуюся перед ним вновь сцену убийства в исполнении вонючего Богусо… Фабиан может ничего не знать или может знать достаточно, чтобы отправить его в кандалах на каторгу. Он два часа слушал его, но так и не смог определить. Фортунато разрядил возникшую напряженность неожиданным обращением к Фабиану:
– Извини, Фабиан. К сожалению, я не могу относиться к этому с твоей иронической отстраненностью.
У Фабиана на миг блеснул огонек в глазах, но Фортунато не разобрал, что бы это могло значить.
– Ничего страшного, комиссар. – Он попытался улыбнуться. – На то есть причины.
Фортунато вновь почувствовал, как его охватывает страх, и тут зазвонил его мобильный. «Фортунато».
Паническое состояние Шефа Бианко пересекло полгорода и извергнулось из телефонной трубки.
– Богусо отказался от своих признательных показаний!
– Что?
– Сегодня утром. Он называет Карло Пелегрини заказчиком!
Фортунато ответил медленно, напирая на каждое слово:
– А что другие?
Бианко не посчитал нужным среагировать на его вопрос:
– Дело в том, Мигель, что сейчас очень деликатный момент! Произошли другие вещи… – Шеф сам оборвал себя на полуслове, но даже после того, как он снова заговорил, в ушах Фортунато все звучала проскользнувшая в его словах тревога. – Ты где?
– В центре, около Корриентес.
– Я хочу, чтобы ты немедленно приехал в мой офис.
– Извините, Sargente,[87] но в данный момент я занят. Спасибо за информацию. За бумагами заеду. Está? Perfecto![88]
Фортунато дал отбой и посмотрел на Фабиана с Афиной. Он не знал, что сказать, поэтому просто поднял брови. Потом обратился к Афине:
– Это центральная. Энрике Богусо сегодня утром отказался от своих показаний. Он назвал Пелегрини заказчиком. Как, должно быть, было известно Фабиану, когда он встретил нас утром в «Шератоне».
Афина повернулась к блондину-инспектору, и ее вопрос прозвучал инквизиторски:
– Вы уже знали?
Фабиан вздохнул:
– Это правда, я уже знал. Но так как вы собирались улетать, а нам все равно пришлось бы обедать… – он пожал плечами, – я подумал, что могу рассказать вам киноверсию. Знаете, я, как бы это сказать, немного эксцентричный в этом отношении. Но даже и в этом случае все будет оформлено в самом лучшем виде, с вещественными доказательствами, копиями документов и хорошеньким expediente, со всеми печатями. Как того требует закон. Я просто хотел сэкономить вам полет домой. – Он перестал улыбаться. – Серьезно, Афина, все было вот как: Роберта Уотербери убил Карло Пелегрини из-за сомнительных отношений американца с его женой и сведений о взятках, которые Пелегрини раздавал, чтобы получить контракт на почтовую службу.
Лицо Афины словно заледенело.
– Кто нажал на курок? И больше не врите мне!
– Его убил Энрике Богусо с двумя соучастниками. Один из них – Абель Сантамарина, главный телохранитель Пелегрини. Мы полагаем, что другой бежал в Парагвай.
Зеленые глаза Афины гневно сверкнули на Фортунато, потом снова уставились на Фабиана.
– Почему Богусо не захотел сказать об этом с самого начала?
– Выдать Пелегрини – это все равно что подписать себе смертный приговор. Богусо пытался остановить следствие до того момента, когда оно затронуло Пелегрини и начальника его безопасности. Таким образом он мог продлить себе жизнь даже в тюрьме и, возможно, надеялся с помощью Пелегрини устроить себе тихое помилование через несколько лет. А теперь… – Фабиан повел плечами, – а теперь его будущее… далеко не такое блестящее.
