Тэми Хоаг - Забыть всё
Днем это место выглядело прекрасно. При свечах — волшебно. Сотни маленьких огоньков словно танцевали в темном ночном воздухе. Дворик был полон людей. Фрэнни уже успел изучить дислокацию еще до прибытия Энн и выбрал местечко, наиболее подходящее для подслушивания.
— Это развлечение на сегодняшний вечер, — сказал он, когда она присоединилась к нему. — Я даже «Полицию Майами» пропустил ради такого случая.
— Ну, надеюсь, что специально для тебя в какой-то момент начнется погоня со стрельбой, — усмехнулась Энн.
— Буду ждать Дона Джонсона. Или твоего мистера Леоне, — заметил он, вставая на цыпочки своих топсайдеров, чтобы обозреть толпу. — А чем вы занимались в парке, Энн-Мэри? Танцевали в горизонтальном положении?
— Ага, прямо в могиле, — прошептала она. — Прояви хоть чуточку уважения. Мы на вигилии.
— Мы устроим вигилию по твоей вагине, если ты упустишь этого итальянского жеребца.
Несколько человек повернулись и посмотрели на них. Энн схватила его за руку и сильно ущипнула.
— Угомонись!
— Мне так понравилось, когда он положил руку тебе на спину, — сказал он. — Он собственник. А рука у него большая, надо заметить.
Энн шикнула на него и убедила себя, что жар, который терзал ее лицо и тело, следствие смущения, а не воспоминания о прикосновениях Винса Леоне.
На небольшую сцену, которую разместили в одном конце дворика, вышла Джейн Томас и поблагодарила всех, кто пришел. Программа была недолгой. Стихи в память о Лизе Уорвик. Призыв к общественности сообщать любую информацию в отношении обоих случаев. Объявление о вознаграждении, которое назначил центр. Пожертвования в память о Лизе. Местный певец встал и спел песню, от которой присутствующие прослезились. На том все и закончилось.
Они пошли к выходу вместе со всеми. Обсуждали находки на свалке. Информация о внезапной серии преступлений запустили волну слухов: о том, что к северу от Лос-Анджелеса поселилось зло, и теперь общество отошло от того идеального состояния, какое было когда-то.
— Мне нужен эспрессо, — объявил Фрэнни, когда они вышли на улицу. — Вся эта меланхолия истощила меня.
Когда они свернули к площади, Энн краем глаза заметила что-то красное.
Джанет Крейн неслась к ней во всю прыть, словно атакующая тигрица. Ее глаза были так широко распахнуты, что едва не вылезали из орбит. Оскал демонстрировал плотно сжатые зубы.
У Энн сердце ушло в пятки, а потом отскочило обратно и встало комом в горле.
— Мисс Наварре, — проговорила она, выплевывая каждое слово, будто оно имело дурной вкус, — я бы хотела переговорить с вами.
Энн сглотнула. «Не показывай страха». Она вышла из потока людей и предстала перед женщиной, надеясь, что кажется смелее, чем на самом деле. Джанет Крейн остановилась буквально в шаге от Энн.
— Миссис Крейн…
— Как вы посмели! — Она говорила шипящим шепотом, чтобы окружающие не слышали, однако при этом сохраняла интонацию крика. — Как вы посмели использовать моего сына!
Пойманная врасплох, Энн даже не знала, как реагировать. Она была виновна по всем статьям. И не имела права защищаться.
Она взглянула на Томми, который казался напуганным до смерти и печальным, и не стала смотреть ей в глаза. Выражение лица мальчика ранило куда больнее, чем любое острое слово его матери.
Слова Джанет Крейн прекратили литься в уши Энн, словно прерванный радиоэфир. Ей хотелось упасть на колени и молить Томми о прощении.
— …заставлять маленького мальчика думать, что его отец какой-то… какой-то монстр… просто возмутительно… Мой муж очень уважаемый человек в нашем обществе. Да как вы смели заронить сомнение…
Энн стояла молча. Она не могла ни говорить, ни шевелиться. Она понимала, что на них все смотрят, а Фрэнни таращится, как перепуганный олень, застигнутый светом автомобильных фар.
Откуда-то слева внезапно раздался мужской голос. Низкий, хриплый, знакомый.
— У вас что-то стряслось, леди?
Через секунду весь гнев с лица Джанет Крейн как рукой сняло. Она глупо хлопала глазами, будто только что свалилась с Луны.
— О… О! Мистер Леоне, — наконец вымолвила она. Энн почти видела, как шестеренки в голове этой женщины зашкаливают и она силится повернуть их в обратном направлении. — Мистер Леоне. Как неожиданно видеть вас здесь.
— Я решил, что если я хочу стать членом этого общества, то мне пора начинать принимать участие в мероприятиях, — спокойно сказал Винс. — Все в порядке? Мне показалось, между вами возник конфликт, — добавил он.
— Нет! Нет! — воскликнула Джанет Крейн, сияя своей чрезмерно яркой улыбкой. — Вовсе нет. Все чудесно. Мистер Леоне, это Энн Наварре. Энн преподает в начальной школе Оук-Нолла.
— А мы знакомы.
— О! Что ж, это отлично!
Он улыбнулся Энн — сплошное очарование, а не человек.
— О да. На самом деле, я надеялся встретить вас сегодня, мисс Наварре, — сказал он, кладя руку ей на спину. — Мне нужно кое-что обсудить с вами. Извините нас, миссис Крейн?
Джанет улыбнулась так вымученно, что Энн показалось, она боится, как бы кожа на лице не треснула и не обнажила пришельца-рептилию, который под ней скрывался.
— Ну конечно, — произнесла она. — Мы с сыном как раз собирались домой. Желаю хорошего вечера. Была рада увидеть вас, Энн.
У Энн по спине пробежал холодок.
— Боже мой, — сказал Фрэнни, обретя дар речи, когда Джанет Крейн ушла. — По-моему, твою душу только что спасли от сгущения в жидкое состояние и извлечения из тела.
— Это вы виноваты, — промолвила Энн разочарованно, обращаясь к Винсу. — Вы понимаете, что сейчас произошло? Я только что потеряла доверие этого маленького мальчика. Вы понимаете, что это значит для меня?
Даже в своем сокрушении он был грациозен.
— Мне жаль.
— И поделом. Теперь она заберет Томми из моего класса, — сказала она, утирая слезу, которая посмела упасть. — Он доверяет мне, а она уведет его, и кто тогда останется у него?
— Энн…
— Я иду домой, — объявила она и направилась к парковке, где оставила свою машину. Она чувствовала себя так, словно Джанет Крейн разбила ей грудь и разорвала сердце на части. И виновата в этом она сама. Надо доверять своей интуиции.
— Энн, — сказал Винс, беря ее руку в свою. — Подождите.
— Нет! — воскликнула она, вырываясь и не замедляя шага. — Я расстроена и иду домой, пока не успела стать всеобщим посмешищем.
— Я все исправлю, — пообещал он.
— Исправите? — Она обернулась и изумленно уставилась на него. — И как же вы все исправите? Как вы вернете мне доверие этого маленького мальчика?
— Он будет снова доверять вам. Он хочет вам доверять. Ему необходимо вам доверять. И уж он точно не может доверять своей матери. Он вернется к вам. И больше никуда не уйдет. Я позабочусь о Джанет Крейн.
Энн вскинула бровь.
— Позаботитесь? Вы говорите, как гангстер.
— Ну, я же из Чикаго, но я обещаю, что буду действовать в рамках закона.
— Не пытайтесь казаться любезным, — фыркнула она. — Я не расположена к любезностям.
— Простите.
— Почему вы решили, что можете разубедить Джанет Крейн сделать то, что она наметила? — спросила она, упирая руки в бока.
— Я не решил, что могу. Я могу. У Джанет Крейн много чего есть, а значит, ей есть что терять. Статус, например. Положение в обществе. Я могу уничтожить все это, просто переговорив с репортером.
Брови Энн взлетели вверх. Он не шутил. Он был серьезен.
— Я ваш должник, — сказал он. — И вообще, люди не имеют права конфликтовать с теми, кто мне нравится. И зря она встала на моем пути, потому что не сможет меня одолеть. Ей нечем мне угрожать. Я мягко стелю, но спать ей будет жестко.
Энн поразмыслила над тем, что он сказал. Еще никто никогда не вставал на ее защиту, не говоря уж об обещании уничтожить ее врага. И она не сомневалась, что он сделает именно так. Он излучал силу. Она опасливо подумала, что раздразнила льва.
— Позвольте мне проводить вас до дома, — попросил он, укрощая свой напор.
— Я способна отвезти себя сама, — ответила Энн.
— Я прекрасно знаю, на что вы способны, — сказал он, и брови тяжело нависли над его темными глазами. — Я бы чувствовал себя спокойнее, если бы проводил вас. Убийца по-прежнему на свободе. А после того как я разрушил ваши отношения с вашим учеником, обеспечение вашей безопасности — это самое малое, чем я могу восполнить свой промах. Что скажете?
Не особенно анализируя доводы, Энн вручила ему ключи от своей машины.
Глава сорок шестая
Энн показала Винсу дорогу к дому, в котором выросла, — крепкому дому в классическом американском стиле из темного крашеного дерева и камня. По бокам от входной двери янтарным светом призывно горели светильники. Дорожку окаймляли розовые кусты. Белоснежные розы сияли в лунном свете.
