Максим Шаттам - Теория Гайи
— Отлично, но все же, как обезопасить наши тылы? — спросил Бен.
Петер достал цифровой фотоаппарат:
— Обычно, когда заканчивается очередная командировка, я фотографирую коллег, но на этот раз я буду снимать только документы. Все, что мы отложили, очень важно. Я сфотографирую все это крупным планом.
— А потом? — спросила Фанни.
— Надо выйти из обсерватории живыми. Французские спецагенты находятся под наблюдением немецкой разведки, ее и надо опасаться. Мы соберем все записи об участии немецких спецслужб в похищениях и подарим им пачку этих материалов.
— И ты думаешь, что они нас отпустят, а не перестреляют? — удивился Бен.
— Я думаю, да. Мы гарантируем, что будем хорошо себя вести, и это откроет нам дорогу к свободе. Возиться с трупами слишком обременительно, это привлекает внимание властей и журналистов, так что они, наоборот, будут довольны, что так легко отделались.
— Если Сколетти не покончил с собой, то, по словам Грэма, это сделали немцы! Они прикончили его. Но зачем? У них не было никакой причины устранять его!
— Они круглосуточно патрулируют коридоры и могли видеть, как он совал конверт мне под дверь. Или заметили, как он возвращался к себе после разговора со мной в ночь так называемого самоубийства. Из него попытались вытрясти информацию о том, что он нам рассказал, ничего не добились и выдали убийство за суицид.
— Какой коварный план! У тебя фантазия даже более буйная, чем у моей сестры!
— Взгляни на вещи с другой стороны: они не усилили наблюдения за нами, а это означает, что Сколетти ничего не сказал!
— Или на самом деле покончил жизнь самоубийством.
Фрежан вмешался:
— Одно самоубийство — это еще как-то пройдет. Но четыре, пять? Нет! Это должно успокоить вас.
Петер сказал:
— Я не вижу другого выхода. Когда выйдем отсюда, будем размахивать нашими фотографиями перед Еврокомиссией и прессой. Как только это станет достоянием гласности, служба внешней разведки ничего не сможет с нами сделать. Не будем медлить.
Он отрегулировал свой аппарат, выбрав наиболее подходящий режим для съемки крупным планом, и принялся щелкать страницу за страницей. К обеденному часу они сменяли друг друга, чтобы успеть подобрать все личные дела, каждую запись, памятку. Анализы и отчеты о деятельности Грэма здесь и на Фату Хива. Затем Петер взялся за бухгалтерские книги.
Проработав двадцать часов, он объявил перерыв, когда у него уже темнело в глазах. Они направились в столовую, стараясь войти туда по отдельности. Петер удивился, увидев там других астрономов, научную группу Грэма, четырех «техников» и трех немецких агентов. Жерлан и Грэм сидели в глубине зала.
Все собрались здесь.
Теперь, когда Петер немного больше знал о каждом из них, он удивился, каким образом столько людей, преследующих совершенно противоположные цели, могли так мирно сосуществовать. Они все знают: первый, кто сорвется, заставит слететь с катушек всех остальных. Каждый преследует свой интерес, каждый надеется, что не он совершит ошибку. Они знают, что с противником нужно будет покончить моментально, но здесь присутствуют гражданские лица, а объект находится под контролем международной организации. Грэм хорошо подготовил последний удар!
Но что-то нарушило его планы. Погода. Она не только заперла их всех в обсерватории, но и парализовала каждую группировку. Никто не мог выйти отсюда, никто не мог принять необдуманное решение, ведь возможности отступления не будет.
Как только буря стихнет, каждая сторона попытается объявить противнику шах и мат.
Петер положил себе спагетти и, пробираясь между столами, подошел к Бену, который сидел в стороне, совсем один. Жерлан и Грэм выглядели подавленными.
— Посмотри, какие у них физиономии, — сказал Бен.
— Сообщение Эммы застало их врасплох, — напомнил Петер мрачно.
Пребывание его жены на острове с серийными убийцами не наполняло его радостью. Она хотя бы жива и находится в надежном месте. У нее есть план, как оттуда убежать. В следующую ночь, уточнила она до того, как прервалась связь. С учетом разницы во времени это будет завтра в полдень.
Бен потерял свою живость, думая о сестре.
— Для Грэма все кончено, и он это понимает, — прокомментировал он. — Полковник смутно надеялся, что ему помогут после его маленького выступления, но теперь, зная, что остров в руках его подопытных, он уверен, все пропало.
К ним подсел Жерлан.
— Жду, что погода смилостивится наконец и я свяжусь с Брюсселем, — сообщил он им. — Наша миссия здесь исчерпана. Серийные убийцы! Только этого не хватало. Полиция будет оповещена, они поднимутся сюда и всех арестуют. Не беспокойтесь, отправлю вас в Париж первым же рейсом, а я должен остаться.
— С вашими тремя гигантами? — спросил Петер.
— Я не знаю. Это решать моему начальству. Мы составим план, как только будет восстановлена связь.
— А если снежная буря не прекратится?
Жерлан воздел руки к небу:
— Что я могу поделать? Я не волшебник! Я знаю, что ситуация невыносима для вас, вашей жены, и обещаю — я немедленно пошлю ей помощь. Но я не властен над погодой!
— Я хочу задать вам один вопрос и надеюсь на искренний ответ. Те парни внизу, у подъемника, — это действительно полиция?
Жерлан прикусил губу.
— Нет, — признался он. — Частные детективы. Мы не можем привлекать полицию, потому что тогда все станет известно. Через несколько часов журналисты все узнают.
— Почему вы нам солгали?
— Разве у меня был выбор? Я знал, что наше дело справедливое, что Ле Молля есть в чем уличить, но я бы не смог привезти вас сюда с собой так быстро, сказав: мы будем работать тайно, не ставя в известность ни полицию, ни правительство. Ведь тогда я ничего не знал, у меня не было никаких фактов! Никто ни в чем вас не упрекнет! Мы прибыли с проверкой, вы приехали потому, что Ле Молль упоминал ваши фамилии в качестве технических помощников, а мы раскрыли всю эту махинацию. Не беспокойтесь об этом.
— А что вы скажете моей жене? — холодно спросил Петер.
Жерлан смущенно покачал головой:
— Я и предположить не мог такого ужаса. Я глубоко огорчен и…
— Вы нами манипулировали, когда вам это было выгодно. Всё, у меня больше нет вопросов. Больше нечего добавить. Не могли бы вы оставить меня? Я хотел бы спокойно пообедать.
Жерлан посмотрел на него, а затем обиделся и встал. Бен смотрел, как он уходит, и насмешливо сказал:
— Вот идеальное воплощение модели… этого, как его? А… да Адама Смита! Рациональный калькулятор. Действует только в своих интересах. Он стремится выполнить задание, которое ему поручили, ради себя, ради своей карьеры, а какими средствами — неважно!
— Жерлан составит рапорт в Комиссию — документ, полный пробелов и вопросов, ведь ему почти ничего не известно. Только когда Эмма заговорила о серийных убийцах и «GERIC», он понял, что Грэм использовал особых подопытных, и теперь обстановка накалилась. Они потеряли контроль над ситуацией. Теперь он будет стараться как можно скорее вернуться. И когда я пошлю его руководителям все, что у меня есть, он будет выглядеть идиотом.
— Он поймет, что его обвели вокруг пальца, и вряд ли ему это понравится.
— Он сам виноват.
Петер и Бен вернулись в подвал и продолжили фотографировать и составлять досье для немецких спецслужб. В конце вечера Петер оставил Фрежана, Фанни и Бена и пошел на поиски Матиаса. Он встретил его в коридоре. Матиас совершал обход, и Петер протянул ему конверт.
— Это касается вас, — объяснил он. — Это те немногие крупицы информации, которые могли бы скомпрометировать ваши службы, теперь они в ваших руках. Я ничего не видел, мне не нужны неприятности. Спокойной ночи.
Матиас не дрогнул, и Петер спокойно отправился в подвал. Руки у него дрожали. Бен вышел к нему навстречу:
— Я знаю, ты этого не любишь, но я предпочитаю прикрывать тылы.
Он задрал свитер, и показал торчавшую из-за пояса рукоятку «беретты».
— Лучше положи это на место, пока не прострелил себе ногу, — сказал Петер.
— Когда я искал боеприпасы, я нашел только пули. Идем, я тебе что-то покажу.
Бен привел его в маленькую кладовую, вытащил из-под ящиков с девятимиллиметровыми пулями картонную коробку и открыл ее:
— Я хотел набрать пустых магазинов и наткнулся вот на это.
Он достал небольшую металлическую коробку, на которой красной краской было написано «ОПАСНО! C-4».[50] В ящике лежало еще много таких коробок, и все они были пустые.
— Это из-под взрывчатки. Судя по количеству упаковок, тут было килограммов десять.
49
Эмма прокладывала дорогу ударами мачете.
Из-за дождя и отсутствия солнечного света трудно было ориентироваться. Эмма шла вперед уже целый час, все время спрашивая себя, не сбилась ли она с пути. От пота и влаги одежда прилипла к коже, и она решила сделать первую остановку.
