Линда Фэйрстайн - Костяной склеп
Повернув кран, я подождала, пока пар не заполнил ванную комнату и зеркало не запотело. Мне не хотелось видеть свое отражение. Я слишком устала, чтобы думать о том, как плохо я выгляжу. Открыла стеклянный шкафчик, чтобы достать масло для ванны с успокоительным эффектом. Флаконы с розмариновым, лавандовым и ромашковым маслом выстроились в ряд. Нина Баум и Джоан Стаффорд, мои лучшие подруги, наверняка знали, каким из них следует воспользоваться. Я же слабо разбиралась в подобных вещах и выбрала бы скорее стимулирующее средство, чем успокаивающее.
Из ванной я направилась в спальню, на ходу вытирая волосы. Стакан с выпивкой я прихватила с собой. Будильник уже был заведен на полседьмого, и я, откинув край покрывала, скользнула в уютную постель и с наслаждением расслабилась в прохладе и темноте комнаты.
Вдруг чья-то рука легла на мое бедро. Обернувшись, я увидела на бледно-желтой подушке темную шевелюру Джейка.
— Гладкая, под мрамор, и дивные формы. Не иначе Венера Милосская.
Я придвинулась к нему и стала поглаживать его по голове, целуя в ухо.
— Не угадал: не тот музей, не тот континент, не та женщина. У этой есть руки, — сказала я, проводя пальцами вдоль его позвоночника.
Джейк потянулся к выключателю.
— Прошу тебя, не надо. Не включай свет. Так хочется расслабиться. Кстати, спасибо за милый сюрприз…
Однажды мы с Джейком попробовали пожить вместе на его квартире, и через две недели я поняла, как дорожу своей независимостью. При всей моей любви к Джейку я еще не готова была находиться с ним постоянно рядом. И мы оба, пожалуй, были слишком увлечены своей карьерой. Его работа требовала частых и продолжительных отлучек из города, я же иногда выкладывалась на службе так, что у меня просто не оставалось сил на общение в те редкие моменты, когда он был в городе. Да, собственно, чтобы хранить ему верность, мне и не нужны были зафиксированные на бумаге соглашения, скрепленные фактом проживания в одном доме.
Джейк повернулся ко мне и принялся целовать в губы до тех пор, пока я ему не ответила. Я откинулась на подушки, и он начал гладить мои волосы, касаться их губами.
— Когда ты в течение часа так и не позвонила, мы с Ниной решили, что произошло что-то серьезное. Нина на приеме краем уха услышала о трупе какой-то девушки. Это правда?
Я кивнула и села, опираясь на подушку, взяла стакан с виски.
— Это произошло где-то в деловом центре? — спросил Джейк.
— Фактически в Ньюарке. Майк только что отвез тело судмедэкспертам. Завтра что-нибудь прояснится. А сейчас давай не будем об этом. Лучше помоги мне расслабиться и забыть о работе. Ты ведь тут для этого? — Я обняла Джейка.
— Я здесь главным образом для того, чтобы ты всю ночь не изводила себя мыслями о том, что меня соблазняет какая-нибудь сапфироносная старуха. Она снова вцепилась в меня буквально через минуту после того, как ты ушла. Ее зовут Рут Герст.
— Она в самом деле одна из попечителей музея?
— Да, в самом деле. Ей нравится роль благодетельницы. Музею после ее смерти перепадет ценная коллекция греческой и римской скульптуры ее покойного мужа. Она пригласила меня как-нибудь посетить ее загородный дом в Гринвиче и взглянуть на нее.
— А где была в это время Нина?
— Разбиралась с Квентином. Тот основательно потрепал ей нервы. Он был жутко зол на Тибодо из-за отмены фейерверка. Квентин, наверное, уже продал какому-то кабельному каналу права на показ приема и не мог смириться с обломом такого красивого финала. Но мы с Ниной в конце концов вызволили друг друга и отлично поужинали. Я узнал много интересного о шалостях, совершенных вами в юности. Затем отвез ее в отель «Ридженси».
— Ну она хотя бы хорошо выспится, и утром ей подадут завтрак прямо в номер, — зевнула я. — Чего не скажешь о нас.
— Признаться, я не был уверен, что ты обрадуешься, увидев меня здесь. Твоя преследовательница, насколько я помню, уже пару месяцев не дает о себе знать, но тебе все равно не стоит так поздно разгуливать одной.
— Как ни грустно думать о том, что она переключилась на кого-то другого, скорей всего, так оно и есть. Она нашла себе новую мишень.
По одному из прежних дел свидетельницей проходила женщина, которая всю зиму меня преследовала, периодически появляясь в вестибюле моего дома. И этому не могли препятствовать ни портье, ни полицейские, неоднократно пытавшиеся ее поймать.
— Ее не видно уже целую вечность. Может, родителям все-таки удалось поместить бедняжку в лечебницу.
— Не думай о ней сейчас. Ни о чем не думай… — Губы Джейка скользнули по моей шее, коснулись плеча, спустились к груди. — Нет, это не Венера. А это, разумеется, не мрамор.
Он почувствовал, что напряжение никак не покидает меня.
— Не можешь выбросить из головы посторонние мысли? Иди ко мне. — Он лег на спину, привлек меня к себе и крепко обнял. — Закрой глаза, милая. Подумай о чем-нибудь приятном. Выбери любое место на планете. А что, давай в конце следующего месяца устроим себе настоящий отпуск? Сбежим туда, где не будет ни трупов, ни полицейского управления, только пляж с бирюзовой водой, солнце и коктейли с маленькими зонтиками…
Я взяла его руку и прижала к губам.
— Спокойной ночи, Джейк. Я так рада, что ты рядом. Это для меня очень много значит.
Я смотрела на засыпающего Джейка и думала, как мне повезло, что любимый человек понимает, как важна для меня работа. Многих моих друзей и знакомых моя карьера удивляла, но Джейк видел, что я получаю от нее удовлетворение.
В ночи, подобные этой, я задумывалась над тем, что заставило меня выбрать столь необычное поприще. Выросла я в дружной и сплоченной семье, занимающей достаточно высокое положение в обществе. Я и двое моих старших братьев были еще маленькими, когда наш отец, Бенджамин Купер, сделал вместе со своим коллегой важное открытие в области кардиохирургии. На протяжении вот уже пятнадцати лет изобретенный ими клапан Купера-Хоффмана, представлявший собой кусочек пластиковой трубки, использовался практически в каждой операции на сердце, сделанной в этой стране. Отец с матерью до сих пор душа в душу жили в одном местечке графства Уэстчестер, вырастили троих детей, дали каждому из нас прекрасное образование и внушили убеждения о необходимости стать полезными членами общества.
Окончив Уэллесли-колледж по специальности «английская литература», я удивила всех, поступив на юридический факультет университета штата Вирджиния. Первые шаги на поприще государственной службы мне посчастливилось сделать в самой прославленной прокуратуре страны, под началом окружного прокурора, о честности которого слагались легенды. И хотя изначально я не собиралась задерживаться на этом месте больше двух лет, решение заняться частной практикой пока отодвинулось в будущее. Я осталась в прокуратуре, увлекшись новаторскими методами работы Пола Батальи, и даже сумела завоевать достаточно прочное положение в юридической среде.
Баталье первому пришло в голову создать специальный отдел, расследовавший факты сексуального насилия в отношении женщин и детей. До этого жертвам сексуальных преступлений доступ в судебные учреждения был заказан лишь потому, что к подобным правонарушениям, связанным с интимной стороной жизни, относились несколько иначе, чем к остальным уголовным делам. Показания пострадавших женщин обычно не считались достаточным законным основанием для рассмотрения их дел в суде. Всему виной были царящие в обществе мифы и предрассудки, бывшие, по сути, довеском системы законодательства, принятой вместе с общим правом Англии. В 60–70-е годы в Америке была проведена законодательная реформа, которая дала зеленый свет судебному разбирательству подобных дел и подтолкнула к созданию специальных полицейских и судебных подразделений, разработке новых методов сбора улик и стимулировала внесение предложений по усовершенствованию системы уголовного судопроизводства. Но решительней всего эти новации проводились именно в ведомстве Батальи.
Двенадцать лет тому назад меня поставили во главе этого спецотдела. Когда я участвовала в первом в своей жизни судебном процессе по делу об изнасиловании, мои три любимые буквы — ДНК — еще не то что не были известны широкой публике, но даже не получили признания в научном сообществе, хотя уже в течение нескольких лет в различных лабораториях проводились исследования в этой области.
Теперь же метод генетического анализа не только помогает оправдывать мужчин, ложно обвиненных в сексуальных преступлениях, но и раскрывать и добиваться вынесения судебного вердикта по делам, связанным с убийствами и изнасилованиями, казавшимся безнадежными еще десятилетие назад.
Такие дни, когда мне и моим коллегам удавалось одержать победу и добиться справедливости в отношении жертв насилия, приносили глубокое удовлетворение и заряжали новыми силами. И удачи выпадали гораздо чаще, чем такие вечера, как этот. Сегодня переживание частной трагедии, мысли о чьей-то жестоко оборванной отдельной жизни затмевали все былые достижения.
