Линда Фэйрстайн - Заживо погребенные

Линда Фэйрстайн

Заживо погребенные

Посвящается семье Фэйрстайн – Гаю и Марисе, Лизе и Марку.

С любовью, радостью и восхищеньем

Погребение заживо, несомненно, чудовищнее всех ужасов, какие выпали на долю смертного… Можно с уверенностью сказать, что никакая иная судьба не уготовила человеку столь безвыходные телесные и душевные муки, как погребение заживо.

Глава 1

На площадке второго этажа особняка досыхала лужа крови. В одном из самых безопасных жилых кварталов Манхэттена женщине пробили ножом грудь и оставили умирать. Как ей удалось выжить, для меня было загадкой.

Нагнувшись, Мерсер Уоллес показал на темные пятна на полу.

– Думаю, это следы его ботинок. Здесь он, должно быть, потерял равновесие.

Полоса тянулась от квартиры потерпевшей, словно преступник поскользнулся в луже крови, а потом ушел вверх по лестнице.

– На его одежде наверняка что-нибудь есть, – сказала я.

– Во всяком случае, на ботинках или брюках, пока он их не отчистит, – подхватил Мерсер. В руках он держал карандаш. – Алекс, обрати внимание, – продолжил он, ткнув карандашом в сторону квартиры 3Б. – Это ее след. Она уперлась в дверь и пыталась его оттолкнуть. Она сильно сопротивлялась…

На серой поверхности отчетливо различался клинообразный след женской обуви, чуть ниже след был округлый. Значит, она была на высоких каблуках.

Мерсер выпрямился.

– Туфельки и все такое, – произнес полицейский выставленный для охраны сутки назад. – Видимо, неплохо зарабатывала. Вообще ей повезло.

– Да уж, везение. После нападения насильника попасть в реанимацию с пробитой грудной клеткой и коллапсом легкого.

– Извините, мисс Купер, – продолжал полицейский. – Ей еще посчастливилось, что дотянула до больницы. Еле успели довезти, она уже умирала.

Мерсер уже говорил мне об этом. Дыхание у Анники Джелт остановилось перед самой больницей. Соседи позвонили в службу 911 и сообщили, что на лестничной площадке слышатся крики. Полицейские знали, что времени ждать «скорую помощь» не будет. Молодой офицер – во время войны в Ираке он был медиком в армейском резерве – перенес пострадавшую в патрульную машину, положил на заднее сиденье и оказывал ей помощь, пока они не приехали в больницу. Благодаря этому Анника выжила.

Мы пошли вниз по лестнице. Перила и стены местами испачканы черной пудрой – полиция искала следы пальцев. К прибытию Мерсера здание было осмотрено досконально.

– Он так и не затащил ее в квартиру? – спросила я.

– У него не получилось. Она дралась, как дикая кошка.

– Он что-нибудь забрал?

– Ключи от вестибюля и квартиры. Ответственный по дому уже сменил оба замка.

– А деньги? Или драгоценности?

– Сумочка валялась на полу, рядом с девушкой.

Деньги и кредитки не тронуты. Браслет с сережками тоже при ней. Он приходил не за деньгами.

Мерсер припарковался на 66-й Ист-стрит, у пятиэтажного дома без лифта. Вчера он разбудил меня в шесть утра, чтобы сообщить о происшествии. Мы знакомы лет десять – с тех пор как я стала заведовать отделом по расследованию сексуальных преступлений окружной прокуратуры Манхэттена. Мерсер служил в полиции, в отделе по борьбе с особо тяжкими преступлениями, и всегда помнил, что информация мне необходима до того, как она появится в новостях, а прокурор округа Пол Батталья заловит меня для детального отчета. Пол был вынужден отвечать на множество звонков местных политиков, озабоченных граждан и вездесущей прессы. Если преступление связано с насилием, особенно сексуальным, и совершено в состоятельном районе Верхнего Ист-Сайда, оно моментально попадает во все заголовки.

Сегодня я оставила свое рабочее место в уголовном суде, с тем чтобы присоединиться к Мерсеру при осмотре квартиры потерпевшей. Мне всегда было важно побывать на месте преступления. Только там можно понять, как именно боролись преступник и жертва, разглядеть почерк преступника. Это очень помогает в расследовании и ведении дела в суде. Освещенность, размеры участка, время, которое ушло у нападавшего, – все имеет значение. Обстановка может потом измениться, потенциальные вещественные доказательства – пропасть во время уборки, так что надо увидеть все своими глазами. Вчера утром, когда Мерсер позвонил, полицейские были слишком заняты обследованием места происшествия, чтобы допустить туда меня. Теперь они дали разрешение.

Кроме того, исходя из своего опыта, я часто рассматриваю ситуацию с точки зрения, отличной от точки зрения полиции. В результате, например, всплывает какая-нибудь деталь, черта, которая выводит на след насильника-рецидивиста. Количество повторных преступлений на сексуальной почве очень велико.

Мерсер запустил двигатель и включил обогрев салона. Мало кто из офицеров за всю свою жизнь выезжал к местам преступлений на сексуальной почве столько раз, сколько этот старенький служебный «форд» модели «краун-вик».

– Какие будут соображения? – улыбнулся Мерсер.

Я потерла руками в перчатках, чтобы согреться. Холод успел проникнуть в машину через щели вокруг окон. У многих старых полицейских что-то вроде чувства места. Они утверждают, что могут составить портрет преступника, побывав в том же пространстве, где находился он.

– Пока ничего, – качнула я головой. – Очередной больной недоносок полез на женщину, которую до этого ни разу не видел. А потом возбудился, встретив сопротивление.

– В зданиях по углам квартала – швейцары, – рассуждал Мерсер. – А здесь полностью заселенный городской особняк на хорошо освещенной улице. Смелый гусь. Налетел, когда она открывала дверь.

– Она сама тебе об этом рассказывала?

Накануне Мерсер ждал в больнице до позднего вечера, пока девушка не пришла в себя после наркоза.

– Она вся в трубках. Врачи дали всего пятнадцать минут. Спрашивал только основное, пока она не отключилась. Она сжимала мне руку, как я просил, – я задавал только вопросы, на которые можно ответить «да» или «нет».

Мы ехали в больницу, которая находилась в нескольких кварталах от нас, на углу Йорк-авеню и 66-й улицы. Утром, по пути на работу, Мерсер уже заезжал туда. Он был намерен навещать потерпевшую вплоть до выздоровления. Завтра родители девушки по звонку Мерсера вылетали из Швеции – она была студенткой по обмену; сейчас Мерсер хотел сообщить это Аннике. А пока, до их прибытия, ближе его у потерпевшей никого не было.

– Она заметила нож? – спросила я.

– Даже не слышала, что кто-то приближается. Думаю, первое, что она почувствовала, были рука на шее и нож у самого горла.

– Негусто, – сказала я.

– Чего же ты хочешь, Алекс…

Я тряхнула головой.

– Все дело в деталях, ты же знаешь. Что он говорил, как схватил ее, какой у него был запах. У нас может уйти дня два на то, чтобы вытащить из нее все это.

– Будем надеяться, за это время он не разделается с кем-то еще.

У больницы Мерсер показал значок охраннику, и тот пропустил нас внутрь.

Приборы слежения издали знакомый звук. Мы вошли в хирургическое отделение. В каждой реанимационной палате дежурили медсестры.

Мерсер остановился у застекленной стены, за которой лежала Анника Джелт.

– Она не спит, детектив, – сказала медсестра. – Можете к ней пройти.

Оставив меня у входа, Мерсер подошел к постели, протянул свою большую ладонь и положил ее на руку Анники чуть выше внутривенной иглы – в худенькое тело поступало лекарство. Девушка повернула голову, узнала нового друга и защитника и слабо улыбнулась.

– Привет, – произнесла она, еле двигая губами. Трубки в носу мешали ей говорить.

Мерсер наклонился к кровати и бережно погладил Аннику по лбу.

– Молчите. Я просто заехал проведать. Убедиться, что вас тут лечат как следует.

Медсестра приблизилась, поправила подушку и проговорила:

– Детектив Уоллес сказал мне, что не оставит на мне живого места, если мы не выпишем вас как можно скорее.

Девушка повернула голову к медсестре и вновь слабо улыбнулась.

– Анника, я звонил вам домой. Ваши мать с отцом будут здесь завтра.

При упоминании родителей ее глаза наполнились слезами. Она издала гортанный звук. Вероятно, ей хотелось говорить, но не было ни сил, ни нужных слов.

– Я сказал им, что с вами все хорошо. Они просто хотят быть рядом, – успокаивал ее Мерсер.

Девушка что-то бормотала, мотая головой из стороны в сторону. Медицинские трубки тряслись и натягивались.

– Я… хочу…

– Я знаю, вы хотите уехать домой, – произнес Мерсер, гладя ее по голове. Он продолжал держать ее за руку.

Я закусила губу, представив, как Анника одинока и напугана. Одна в чужой стране. Ее покалечили и едва не изнасиловали, она не может даже позвонить родителям.

– Помните, я рассказывал? Это Алекс. Хочу вас познакомить, – сказал Мерсер, отодвигаясь от кровати, и Анника посмотрела в мою сторону.