Стив Берри - Ложь короля
– Он рассказал, какую ценность представляет собой эта рукопись?
– Да как-то нет.
– А ты хотел бы это узнать?
***Коттона Малоуна Кэтлин не заметила и, используя момент, смешалась с толпой. Может статься, что информация на этих листах Мэтьюза устроит. Обманывать Малоуна ей было неловко, но работа есть работа. Так что даже вопросов не может быть.
Она пошла в сторону противоположную той, откуда они зашли, в глубь барочных анфилад дворца, и оказалась в Галерее бесед. Одна ее сторона выходила окнами на дворик с фонтанами, другая, обшитая деревом, была увешана писанными маслом портретами. В этой стене было несколько дверей. Бархатная веревка на декоративных железных столбиках не позволяла экскурсантам подойти слишком близко к картинам. Безусловно, если продолжать двигаться в этом направлении, рано или поздно можно дойти до выхода из дворца.
Мимоходом обернувшись, Кэтлин остолбенела при виде знакомого лица.
Ева Пазан.
Восставшая из мертвых.
В десяти метрах. А рядом с нею какой-то мужчина.
Сердце кольнула ледяная игла, по телу прошел холодок. Кэтлин хотя и была уверена, что эта женщина не погибла в колледже Иисуса, но видеть ее здесь живой все равно было не по себе.
Быть может, она на самом деле входит в «Общество Дедала»?
Или что-то еще?
Пазан со своим спутником держались сзади; их разделяли с полсотни человек, восторженно озирающих галерею.
Приблизиться к Кэтлин те двое не пытались. Очевидно, они ее пока просто пасли.
При отсутствии выбора оставалось продолжать движение.
В конце галереи Кэтлин решила получить фору во времени, выгадать для себя преимущество. Выгадать в буквальном смысле: ухватив два крайних столбика с красной веревкой, она крутнула и выставила их поперек прохода. Шедшие сзади люди остановились, отчего вся толпа, постепенно уплотняясь, заколыхалась в недоуменном ожидании: что там происходит? Вместе со всеми сзади притормозили и те двое. Кэтлин ловила на себе вопросительные взгляды: очевидно, ее принимали за местную сотрудницу, по какой-то причине выставившую барьер для дальнейшего осмотра экспозиции.
Правда, объяснять своих действий сотрудница не стала, а вместо этого юркнула в проход и повернула налево, очутившись в так называемой Галерее карикатур. Здесь интерьером восторгались еще с полсотни туристов. Впереди в дальнем верхнем углу, прямо над выходом, таращился глазок камеры наблюдения. Наверняка все зафиксирует. Но деваться некуда.
За спиной послышался окрик, и сзади в двадцати метрах показались Пазан со своим спутником. Кэтлин свернула за очередной угол и стремительно пронеслась сквозь череду элегантных комнат (не иначе как королевский будуар), а дальше через столовую, гардеробную и гостиную.
Из последней Кэтлин взяла резко направо.
И тут дорогу ей преградил какой-то человек.
***Выскользнув из-за угла, Малоун в потоке людей возвратился в Камберлендские апартаменты, где подошел к молчаливо стоящей Танни с вопросом:
– Что произошло?
– Ваша напарница выхватила у меня бумаги и была такова. Да еще и пригрозила меня арестовать.
В ожидании, как именно поступит Кэтлин Ричардс, он дал ей возможность это сделать. Да, у нее теперь была информация с тех не защищенных паролем файлов, но большой важности она не представляла.
Точнее, вообще никакой.
– Вас это почему-то не удивляет, – заметила Танни.
– Вы правы, нет.
– Должна вам сказать, мистер Малоун: вы человек-загадка.
– Это всё опыт: обжигался об неискренних людей.
– Что нам теперь от нее ожидать?
Малоун пожал плечами:
– Что она вернется туда, откуда пришла. Во всяком случае, надеяться на это.
Теперь на нем висела новая проблема: помогать ЦРУ.
– Мэри говорила мне, что вы с тем юношей фактически спасли этой женщине жизнь, – заметила Танни. – Странный, надо сказать, способ с ее стороны выказывать благодарность…
– Экзотичным его тоже не назовешь, учитывая профиль моей прежней работы.
– Я те бумаги все равно успела пробежать до того, как она их у меня выхватила. Ничего шокирующего в них нет. Во всяком случае, для меня. С той легендой я знакома давно.
– Давайте-ка отсюда выйдем. Мне бы хотелось слегка расширить нашу тему разговора, но только не в таком людном месте.
– Тогда предлагаю пройти в сады. Они весьма впечатляют. День сегодня погожий: можно устроить замечательную прогулку.
Эта женщина вызывала у Малоуна откровенную симпатию, как и ее сестра.
Из Камберлендских апартаментов они возвратились во внешнюю галерею, где было все так же оживленно и людно.
Неожиданно справа в галерею вошли двое.
Эти лица были Малоуну определенно знакомы.
Те самые «бобби» из книжного магазина, только сейчас в штатском. И оба, похоже, живо помнили давешние события. У одного напоминанием о них на лбу, слева, вздувался нешуточный бланш.
– У нас, похоже, появилась проблема, – пробормотал Малоун вполголоса. – Кое-кто из вновь прибывших хотел бы нас арестовать.
– Правда? Перспектива не из радужных.
– Вы можете как-нибудь вывести нас из здания?
– Я много лет проработала здесь экскурсоводом и только потом перешла в сувенирный магазин. Хэмптон-Корт я знаю во всех подробностях.
Помимо полицейских, была еще и другая проблема. Под потолком в углу галереи бдил неусыпный глазок камеры. Видел всех насквозь. То есть откуда-то осуществляется слежение, а электронику не обманешь.
– Какой у них сердитый вид, – заметила Танни. – Они явно чем-то озлоблены. Кто эти люди?
Прекрасный вопрос. Может статься, МИ-6.
– Что-то вроде полиции.
– Меня еще никогда никто не арестовывал, – заинтригованно поделилась Танни.
– Ничего приятного в этом нет, поверьте. И обычно одна неприятность здесь влечет за собой другую. Они растут как снежный ком.
– В таком случае не будем волноваться, мистер Малоун. Нервные клетки не восстанавливаются. А как нам сбежать, я знаю.
40Генрих VIII был отцом в общей сложности двенадцати детей. Из них восемь явились на свет или мертворожденными, или же покинули утробу до срока (шестерых выкинула Екатерина Арагонская, двоих – его вторая жена Анна Болейн). Троих законных – Марию, Елизавету и Эдуарда – Генриху родили разные женщины. Был один незаконнорожденный сын, Генри Фицрой, рожденный в 1519 году любовницей короля Элизабет Блаунт. Сама фамилия Фицрой – «сын короля» – обычно давалась незаконнорожденным чадам монархов. Этого своего отпрыска – фактически первенца, хотя и рожденного вне брака – Генрих открыто признавал; звал его своим «мирским сокровищем», в возрасте шести лет сделал пэром Ноттингемским, герцогом Ричмондским и Сомерсетским – титулы, которые до восшествия на престол носил сам Генрих. Мальчика растили в Йоркширком замке как принца, и у Генриха на него были особые виды, особенно учитывая то, что его жена Екатерина Арагонская в то время никак не могла родить ему сына. Фицрой в глазах Генриха VIII был наглядным подтверждением того, что в плане деторождения ему себя упрекнуть не в чем. Потому король так настаивал на том, чтобы его брак с Екатериной был расторгнут, а он нашел себе жену, способную наконец произвести ему на свет законного наследника.
В воспитании Фицроя Генрих проявил личное участие. Он дал ему блестящее образование, назначил лорд-адмиралом Англии, лорд-председателем Тайного совета Севера, смотрителем приграничья Шотландии, а также вице-королем Ирландии. Многие полагают, что в случае смерти Генриха без законного сына на трон в лице Фицроя воссел бы Генрих IX, даром что бастард. Через парламент прошел акт, лишающий, в частности, наследия первую законную дочь Генриха Марию и разрешающий монарху наречь своим преемником сына, вне зависимости от первородства и даже законнорожденности.
Но судьба распорядилась иначе.
В 1536 году, за одиннадцать лет до кончины отца, сын короля Генри Фицрой неожиданно умер. Чахотка, которая впоследствии сведет в могилу и пятнадцатилетнего Эдуарда, прервала жизнь Фицроя, когда тому исполнилось семнадцать. Но до этого он еще успел жениться на Мэри Говард, дочери второго по важности вельможи во всей Англии (а ее дед был и вовсе первым). Брак состоялся в 1533 году, когда Мэри было четырнадцать, а Генри Фицрою – пятнадцать.
Старший брат Генриха VIII Артур умер шестнадцатилетним, так и не взойдя на престол. Генрих всегда считал, что раннюю смерть брата ускорило то, что он был чрезмерно охоч до женщин, а потому браку Фицроя с Мэри монарх препятствовал, пока те не войдут в возраст. Но его указание было нарушено, Мэри вскоре понесла и в 1534 году родила мальчика. Ребенка семейство Говардов растило тайно, вдали от Лондона, а его существование от короля скрывалось, и Генрих VIII так и не узнал, что стал дедом.
***Гэри внимательно слушал рассказ мисс Мэри о побочном внуке.
– Во многом он напоминал своего отца, Фицроя. Такой же худой, субтильный. Рыжеволосый, с молочно-бледной кожей. Однако кое-что он унаследовал и от Говардов. В отличие от Тюдорова отпрыска, он оказался наделен здоровьем. Вторая дочь Генриха, Елизавета, оказалась, увы, не такой. Ее мать Анна Болейн тоже была из Говардов, по материнской линии. А Елизавета вместе с титулом принцессы унаследовала и проклятие отца: короткий век. И умерла, когда ей едва исполнилось тринадцать.
