Охота за наследством Роузвудов - Рид Маккензи
– А он не скажет твоей матери? – спрашиваю я.
– Нет, – отвечает она.
Мы стараемся держаться в тени, огибая заднюю часть «Плюща».
Главная парковка заполнена людьми в эффектных вечерних нарядах.
– Он не подведет. И поверь, никто из тех, кто работает здесь вечером и ночью, не захочет отрывать мать от дела. Она и так уже раздражена из-за того, что я увильнула от работы, использовав какую-то дешевую отмазку. А поскольку ей надо будет сосредоточиться на том, чтобы все шло безупречно, она будет сверхзанята весь вечер и ночь.
Мы останавливаемся возле мусорных баков и двери на кухню, ощущая интересную смесь запахов. Коллега Куинн еще не подошел. Сам бал начался только десять минут назад, и толпы нарядных людей в масках прошли под аркой, увитой плющом, который и дал этому заведению название. Здесь так много народу, что вряд ли нам будет трудно раствориться в толпе, тем более что наши лица закрыты масками. Но проникнуть в бальный зал – это только полдела.
Остальную часть плана мы разработали на обратном пути в Роузтаун. По словам Куинн, с семи до семи тридцати гостям предстоит общаться друг с другом, танцевать, лакомиться закусками и пить шампанское. В семь тридцать все рассядутся, чтобы выслушать приветственную речь матери Куинн, а затем начнется ужин. После этого наши шансы отыскать подсказку и выбраться отсюда будут стремиться к нулю, потому что нам надо будет где-то спрятаться, пока все будут есть. Не говоря уже о том, что там, скорее всего, будет присутствовать мой дядя, так что чем дольше мы будем здесь находиться, тем больше будет риск того, что мы не сможем избежать встречи с ним и Лиз. Калеб также рассчитал время, которое понадобится пожарным, чтобы приехать, после того как мы активируем сигнализацию. Семь минут, если они проедут сюда с другого конца города на полной скорости, пробиваясь сквозь пробки. Если мы будем дожидаться, когда гости сядут ужинать, примерно столько же времени уйдет на то, чтобы все встали и эвакуировались из «Плюща».
Так что первые тридцать минут – оптимальный вариант, тем более что большую часть этого времени Лиз проведет в другом месте, приветствуя гостей, а мой дядя обычно приходит на такие мероприятия с опозданием. Нам нужно отыскать подсказку, врубить пожарную тревогу, добежать до соседнего бального зала, где, как утверждает Куинн, имеется стремянка, достаточно высокая, чтобы добраться до люстры, затащить ее в главный зал, который, будем надеяться, к тому времени уже будет эвакуирован, достать записку с подсказкой и убраться до того, как приедут пожарные или нас заметят.
Надо признаться, это не очень-то хороший план. Но это лучше, чем ждать, когда бал закончится далеко за полночь, и потерять еще больше времени.
– Когда мы очутимся там, я буду Жаном-Луи, богатым холостяком из Франции, владельцем империи по производству джина, – говорит Лео с дурацким французским акцентом. – А какие у вас будут вымышленные имена?
– А зачем нам вымышленные имена? – спрашиваю я.
– Нам нужно влиться в толпу гостей. Если нам придется вести светскую беседу, боюсь, ты растеряешься, если не придумаешь фальшивую личность. К тому же это весело, – объясняет Лео. Он выглядит даже лучше, чем шесть часов назад, когда только примерил этот прикид. Маски, которые мы купили в секонд-хенде, прикрывают глаза и нос. Его губы изгибаются в улыбке, и на его маску падает прядь волос. – Но будь спокойна, я все продумал. Сегодня ты будешь Изабеллой Питрано, дочерью богатого итальянского торговца, который хочет продавать свои фирменные сорта оливкового масла в заведениях Роузтауна. Ты приехала, чтобы произвести разведку, но не удержалась и решила заглянуть на бал, поскольку ты немного тусовщица.
– И дай угадаю – меня к тому же тянет к богатым французским холостякам? – иронично спрашиваю я.
Он с невинным видом пожимает плечами:
– Жан-Луи не виноват в том, что против его обаяния никто не может устоять.
– Это нелепо, – в раздумье бормочет Калеб, пока Куинн быстро печатает что-то на телефоне. – А кем буду я?
– Не раззадоривай его, – говорю я.
Лео раздувается от гордости.
– Ты Исаак Най, астроном, изучающий звезды и живущий на северо-восточном побережье, который сегодня вечером случайно оказался среди сливок общества Роузтауна.
– Ты что, действительно решил объединить имена Исаака Ньютона и Билла Ная?[12]
Лео игнорирует вопрос Калеба, а я подавляю смех.
– Это же комплимент!
– Ну как, вы уже закончили? – язвительно спрашивает Куинн.
Внезапно рядом с ней появляется сотрудник «Плюща». Вроде бы он учился в одном классе с Майлзом. На бейджике написано его имя – Эдриан.
Она поворачивается к нему:
– Ты уверен, что опасности нет?
Он кивает:
– Да, все чисто. Твоя мать сейчас находится перед входом и приветствует гостей. К тому же вряд ли она вообще смогла бы тебя узнать. Лично я не смог.
Эдриан прав. Из нас четверых Куинн меньше всего похожа на себя. Ее волосы распущены – мы долго ее уговаривали. Она очень боялась остаться без ножа, но в конце концов спрятала его в кеде, для чего нам пришлось заменить его неоново-зеленые шнурки на черные. Мы остановились возле магазина, торгующего лекарствами, косметикой, мороженым и всякой всячиной, чтобы прикупить дешевой косметики и аэрозольной краски для волос, которыми люди закрашивают седые корни. Куинн мы сделали мелирование карамельным оттенком. Мои волосы мы побрызгали темно-русым цветом, который маскирует рыжину, и в придачу я заплела их в косы и уложила в узел, поскольку обычно распускаю их на вечеринках. А еще мы обе наложили макияж, так что в итоге неплохо замаскировались.
– Тогда пошли, – говорит Куинн и проходит в дверь кухни.
Оживленная атмосфера и множество запахов напоминают мне о долгих сменах в кулинарии.
Повара бросают на нас недоуменные взгляды, но Эдриан бормочет что-то неубедительное в качестве отмазки и продолжает вести нас вперед. На противоположном конце кухни есть несколько дверей, но вместо того чтобы воспользоваться той из них, которая постоянно открывается и закрывается, пропуская снующих туда-сюда официантов, мы выходим из другой, ведущей в пустой коридор. Слева от нас находятся двустворчатые двери, богато украшенные резьбой из виноградных лоз и роз. На латунной табличке, прикрепленной рядом, написано: бальный зал «Хедера»[13], но перед ним натянут бархатный канат и красуется надпись: «Вход закрыт. Строительные работы».
– Дальше я справлюсь сама, – говорит Куинн Эдриану.
Он потирает затылок.
– Ну как, Куинн, потусим позже…
– Извини, куча дел, – отвечает она с непроницаемым выражением лица и многозначительно смотрит на дверь, из которой мы вышли.
– Ладно-ладно, нет проблем. – Он возвращается на кухню.
– Мастерски ты его отшила, – замечает Лео, когда мы заворачиваем за угол коридора, где собралось несколько гостей.
Люди, которых я не узнаю, болтают друг с другом, держа в руках бокалы с искрящимся шампанским или красным вином, другие гости уже поедают закуски с подносов, которые разносят официанты.
– Это точно, – соглашается она. – Но у нас есть дело.
Я и раньше бывала на роскошных приемах, но Бал Гиацинтов отличается ото всех – я словно вернулась в прошлое. Все вокруг сверкает, даже люди. Костюмы невероятны и прекрасны, как сон. Я могла бы потратить не один час, разглядывая их. Женщины одеты в платья из самых разных тканей, некоторые из них расшиты блистающими кристаллами Сваровски, другие изготовлены из такого глянцевого шелка, что мне хочется погладить его. На руках у многих женщин даже надеты длинные перчатки. У меня такое чувство, будто я попала в волшебную сказку и в бальном зале меня ждет принц.
– Пошли, – говорит Куинн, дергая меня за юбку. – Нам надо попасть внутрь.
Мы подходим к еще одним распахнутым дверям, по бокам которых стоят швейцары. Надпись на латунной табличке гласит: бальный зал «Голдчайлд»[14]. Когда мы заходим, у меня перехватывает дыхание от страха, что кто-то из швейцаров узнает Куинн или меня. Но маски хорошо скрывают наши лица, и мы спокойно проходим внутрь.
