Уильям Лэшнер - Меченый
– Как? – спросил я.
– Не знаю. Они выгнали меня из дому. Когда я вернулся, все было так, как будто ничего не случилось. Мать вела хозяйство – отец работал; мать бранила отца, а тот лишь посмеивался. Вот и все. Больше об этом никогда не вспоминали.
– Бабушка Гильда.
– По-моему, после этого в глазах у матери застыла печаль. Больше она не писала картины, не сочиняла стихи, не пела. Но отец навсегда остался благодарным миссис Калакос. Каждый раз после встречи с ней он напоминал мне, чем мы ей обязаны.
– Бабушка Гильда. Не думал, что она была такой.
– Поэтому я в долгу у миссис Калакос. А теперь можно прибавить звук?
– Ты не хочешь поговорить об этом? Что ты чувствовал?
– Растерянность, тоску.
– Правда?
– Ладно, хватит. Что случилось, то случилось. Но вот что я тебе скажу. При первой же возможности я записался в армию. Я был готов на все, что угодно, лишь бы свалить из этого дома.
– Я тебя не виню.
– Вот и хорошо, теперь мы все уладили. – Он направил пульт управления в телевизор.
Завопили спортивные комментаторы. Я принес с кухни еще пару пива.
Мы сидели и смотрели гольф. Солнце склонилось к горизонту, и начался бейсбол. Что бы ни говорили о бейсболе, его интереснее смотреть по телевизору, чем гольф. Однако я, попивая пиво, думал не о бейсболе, а о бабушке.
Я помнил ее старухой. Она вечно причитала. Мне казалось, что она была такой всю жизнь. А оказывается, был момент, когда она попыталась изменить судьбу. Ушла от мужа к высокому, неуклюжему Гернси, чтобы жить с ним во грехе и заниматься живописью. Это был романтичный поступок. Так Елена, героиня эпической поэмы, бросила Менелая ради Париса; Луиза Брайан, знаменитая журналистка, оставила приличную жизнь ради Джона Рида; Пэтти Харрисон, жена «битла», поменяла Джорджа на Эрика Клэптона. И в одном ряду с этими бессмертными женщинами – по крайней мере на протяжении недели – стояла моя бабушка Гильда.
Интересно, как сложилась бы ее жизнь, если бы у нее все получилось? Скорее всего она начала бы изводить Гернси придирками насчет грязных тарелок в раковине, разбросанной одежды, отсутствия честолюбивых стремлений и скучного домашнего существования. Но этого не произошло с моей бабушкой Гильдой, потому что вмешалась миссис Калакос.
В античной мифологии есть три сестры-фурии, которые рыскали по земле в поисках грешников, чтобы замучить до смерти. Одна из фурий, Мегера, имеет вид высохшей старухи с крыльями летучей мыши и головой собаки. Она доводит грешников до самоубийства. Не сомневаюсь, что она заваривает спитой чай и наглухо закрывает окна шторами. Бьюсь об заклад, что она жжет ароматические палочки, чтобы скрыть запах смерти в своем дыхании. Ставлю все, что угодно, на то, что она яростно подавляет волю и выступает против любой возможности стать кем-либо другим, нежели назначено судьбой.
– Кстати, у меня есть для тебя сообщение, – сказал отец.
Я неожиданно занервничал.
– От миссис Калакос?
– Нет, от Джоуи Прайда. Ему нужно поговорить с тобой. Он сказал, что завтра в то же время будет ждать у твоего дома.
– Это опасно. Позвони и предупреди его.
– Скажи сам. Не я ему звоню, а он мне.
– Па, за мной постоянно следят. Мне кажется, именно я навел на Ральфа убийцу. Джоуи тоже ищут. Если он будет ждать меня у дома, его найдут.
– Это проблемы Джоуи.
– Па.
– Если он позвонит, я ему передам.
– Плохо дело.
– Для Джоуи.
– Твое сострадание к этим парням впечатляет.
– Они были хулиганьем, – сказал отец. – Какими были, такими и остались. Если они участвовали в том ограблении, о котором ты рассказывал, значит, взялись не за свое дело и теперь за это расплачиваются. Так всегда происходит. Нужно понимать, на что ты способен, а на что нет.
– Как твоя мать?
– Да, верно. Знаешь, по возвращении домой она выбросила на помойку все свои картины и больше никогда не бралась за кисть.
– Картины были хорошие?
– Не-а. Но она точно получала удовольствие, когда их рисовала.
Глава 42
На следующее утро я пришел на работу пораньше, заполнил кое-какие бумаги, кое-куда позвонил. Затем направился в муниципалитет.
Муниципалитет Филадельфии занимает чудовищно огромное строение в самом центре города. Оно больше, чем здание конгресса США. Так шикарно не размещается никакой другой муниципалитет в стране. Восемнадцать тысяч двести квадратных метров кирпичной кладки в стиле Второй французской империи. Первый этаж облицован гранитными плитами. Стены толщиной шесть с половиной метров. Бронзовая статуя Уильяма Пенна на крыше – самая высокая в мире из себе подобных. Чтобы дать вам представление о мощи этого кирпичного монстра, приведу пример. Лет десять назад во время ремонта с муниципалитета сняли тридцать семь тонн голубиного помета. Тридцать семь тысяч килограммов. С крыши. Только задумайтесь на минутку. Это приличный груз гуано даже для здания, где заседают политики. Если вы не заблудитесь в коридорах муниципалитета Филадельфии, считайте, что вам повезло.
Я вошел через юго-западную дверь, поднялся по мраморным ступеням на второй этаж и направился к офису протонотария.[13] Ну и что? Одни чизбургер называют здоровой пищей, а другие, говоря «член городского совета», подразумевают мошенника и вора. У каждого своя терминология. Я вошел в офис, вышел, оглядел коридор и не заметил ничего подозрительного. Потом продолжил экскурсию по зданию, переместившись к офису мэра. У дверей приемной стоял коп, наверняка для того, чтобы в кабинет не проникли агенты ФБР и не установили прослушивающую аппаратуру. На лифте поднялся на четвертый этаж, прошел мимо дверей бюро выдачи разрешения на брак и суда по делам о наследстве и опеке – двух учреждений, где мне, слава Богу, еще не доводилось быть. Спустился по широченной лестнице на третий этаж, миновал кабинеты членов городского совета и почувствовал, что мой моральный облик как-то потускнел. У лифта я осмотрелся и опять спустился на второй этаж.
Когда я проходил мимо офиса мэра, коп, стоящий у дверей, подозрительно меня оглядел.
– Ты кого-нибудь ищешь, приятель?
– Да. К счастью, безрезультатно.
По другой, такой же широкой лестнице я спустился на первый этаж. Теперь я находился в северо-восточном секторе здания – как раз напротив того, где вошел. Я выскользнул из магистрата, вышел на тротуар и поднял руку.
Передо мной остановилось старое, побитое желтое такси с сигналом «занято». Я открыл дверцу и сел. Такси резко пересекло несколько полос и направилось на север.
– Надеюсь, для всех этих уловок и уверток есть причина, – сказал сидевший за баранкой Джоуи Прайд.
– Пытаюсь сократить военные потери, – ответил я.
– О ком именно идет речь?
– О вас.
– Тогда, мальчик, мы продолжаем. По крайней мере на твоего посыльного приятно посмотреть.
– Это точно, – сказал я и улыбнулся Монике Эдер, на лице которой не было ни тени грима.
Моника отлично справилась с заданием: перехватила Джоуи у моего дома и доставила к муниципалитету. После того, что случилось с Чарли в Оушн-Сити, я понял, что нужно принимать особые меры предосторожности.
– Итак, Джоуи, – спросил я, – зачем вы хотели меня видеть?
– Твой мальчик хочет меня надуть, – сказал Джоуи Прайд, – а я просил передать ему, что не нужно этого делать.
– Не имею понятия, о чем вы толкуете.
– Может, нам стоит высадить пассажирку, прежде чем обсуждать дела.
– Моника своя. Все, что говорят мне, можно слышать и ей. В ее профессии тоже много секретов.
– Тогда ладно. Помнишь парня, о котором мы говорили до того, как Ральф получил пулю в голову? Который раздавал сотенные?
«Лавендер Хилл. Проклятие!»
– Да, помню.
– Он снова со мной связался. Сказал, что скоро заключит сделку с нашим клоуном и что тот по своему греческому великодушию уже решил, какова будет моя доля.
– И какой же она будет?
– Ну, он подумал, что, поскольку в нашей давней проделке участвовали пятеро, я должен получить одну пятую.
– Это разумно.
– Это было разумно тридцать лет назад, а сейчас не имеет смысла. Ральф мертв, Тедди не видно с того момента, как украли картину, а учитывая то, во что он нас втравил, он вообще не заслуживает ни цента. А Хьюго не будет претендовать на свою долю – это я могу гарантировать.
– Почему?
– Не важно. Важно то, что, по моему разумению, мы должны получить поровну.
– Прекрасно, но избавьте меня от подробностей. Я не могу участвовать в этих переговорах.
– Ты уже участвуешь, Виктор. Ты сам их затеял.
– Откуда вы знаете?
– Иначе они бы не состоялись, поэтому не притворяйся, что носишь белые одежды и сияешь как ангел. Свяжись с нашим парнем и передай, что деньги нужно разделить поровну или он нарвется на неприятности.
