Родриго Кортес - Фармацевт
Что же неудержимо влекло Ричарда Стэнфорда в эти дальние и экзотические места? Опять же не любознательность и тяга к путешествиям, хотя имелся и такой второстепенный мотив. Дело в том, что Дик откуда-то ясно знал: его образование и, шире, его мировосприятие, его философия однобоки. Они – продукт западной цивилизации.
«Я почти совсем не знаком с культурой Востока, – не раз и не два говорил себе Ричард. – Меж тем это древняя, своеобразная, очень изощрённая культура. Без её прививки мой ДАР не наберёт настоящую силу! Без знаний, накопленных учёными и мудрецами Азии, мои знания останутся неполными. Без знакомства с философией ислама, индуизма, буддизма моё понимание природы и Бога не обретёт завершённости. Но знакомиться с этими учениями нужно не по книгам! Нет, я должен встретиться с носителями древних знаний и веры. А сколько интересного и важного ожидает меня в чисто практическом плане! Таинственные снадобья необыкновенной силы, о которых столько говорят, удивительные медитативные практики, умение подчинить своей воле собственное тело, саму физиологию. Взять тех же йогов, о которых столько рассказывал мне отец. Или орден нищенствующих мусульманских дервишей. Или буддийских монахов. Эти люди обладают уникальными навыками и умениями, но, самое главное, они по-другому смотрят на мир, видят его в ином ракурсе. Я должен побывать на Востоке! Я уверен: ничто в мире не происходит просто так, без глубинных причин. Зачем-то же понадобилось высшим силам, чтобы мой отец был кровно связан с западной цивилизацией, а мать – с восточной. Я хотел бы соединить эти культуры!»
Но чтобы реализовать все эти планы и замыслы, необходимы были деньги, по-настоящему большие деньги.
«Я бы мог, напившись «прилива», – посмеивался Ричард, как-то раз задумавшись о своём финансовом положении, – попытаться ограбить какой-нибудь из банков Сити! Прямо посередь бела дня. Надел бы маску… Я же попадаю в иной временной ритм, ни охрана, ни кассиры, ни посетители просто не успели бы ничего заметить. А если бы и заметили… Ни остановить меня, ни догнать никто не смог бы».
Граф и лорд сэр Ричард Стэнфорд ярко представил себе, как он в лихорадочном темпе набивает холщовый мешок пачками фунтов, укладывает охранников могучими ударами кулака и задаёт с добычей стрекача так, что только пятки сверкают. Теперь Ричард рассмеялся уже вслух.
«А если серьёзно? – продолжал размышлять Дик. – Пока у меня одни расходы, а доходов нет. Если продолжать в том же духе, то о путешествиях можно позабыть, да и со Стэнфорд-холлом придётся проститься. А не хотелось бы! Хотя бы из уважения к памяти предков. Деньги желательно зарабатывать тем, что хорошо умеешь делать. Если при этом то, что ты делаешь, доставляет тебе удовольствие – совсем замечательно. Я совсем не умею грабить банки. А также ювелирные лавки или отдельных прохожих. Да и не манит меня карьера профессионального грабителя. Вопрос: что я умею делать очень хорошо? Ответ очевиден. Второй вопрос: кому может понадобиться моё умение? Пока не слишком ясно, здесь стоит положиться на счастливый случай. Третий вопрос: что ещё есть у меня в активе? У меня есть «Tide», недаром же я о нём вспомнил».
Перед мысленным взором Ричарда предстала картинка годовой давности: Капитан Дрейк, получивший дозу «прилива», на невероятной скорости несётся по тропинке, словно удирая от…
От собаки. Стэнфорд представил себе призрачную собаку, мчащуюся вдогонку за серым котом. У собаки – длинные крепкие лапы, поджарое туловище, вытянутая острая морда. Это была борзая.
«Стоп, стоп! – Мысли Дика, подхлёстываемые воображаемой картинкой, ускорились, фантазия и аналитический аппарат заработали на полную мощь. – Действительно, если кот, то почему не собака? Что это рассказывал в прошлый вторник лорд Тексуорт о своих борзых? Хвастался, что его Мулатка – вторая в Лондоне… Сэр Тексуорт большой любитель собачьих бегов. Стоит расспросить его подробнее об этой забаве!»
Забаве? Пожалуй, да. Но очень многие англичане вполне серьёзно считают собачьи бега одним из национальных видов спорта, вроде бокса или травли лисиц. А к спорту жители Британии традиционно относятся с придыханием.
Согласно преданию, собачьи бега зародились в седой древности, во времена короля Артура. Тогда две своры псов, одна из которых принадлежала сэру Гавейну, а вторая – сэру Паламиду, наперегонки травили Зверя Рыкающего, была в бестиарии артуровской легенды такая странная тварь. Победил, кажется, Паламид. С той далёкой славной поры собачьи бега стали одним из любимых развлечений английской аристократии. Большим любителем и знатоком собачьих бегов был, по рассказам современников, невезучий король Карл I Стюарт. Потеряв после битвы при Нейсби корону и уже зная, что вскоре потеряет голову, он тяжело горевал, думая о потере своей, лучшей в Англии, псарни!
Собачьи бега вообще привлекали внимание венценосных особ! Ещё один английский король, Георг III, прославившийся своей феноменальной глупостью, расточительством и дрязгами с парламентом, который в деньгах монарху отказывал, проиграл на бегах ни много ни мало восемьдесят тысяч фунтов стерлингов, деньги в его время огромные. Премьер-министр Питт-младший совершенно серьёзно предлагал посадить непутёвую коронованную особу в долговую тюрьму.
Да, есть у собачьих бегов ещё и такая любопытная сторона. Жители континента склонны считать англичан людьми по большей части спокойными, хладнокровными и даже флегматичными. Вообще говоря, это близко к истине, но вот во всём, что касается азарта, жители Британских островов никому не уступят. Англичане обожают заключать всякого рода пари, делать ставки на известных боксёров, играть в тотализаторе на ипподромах и прочее и прочее. Ясно, что такое захватывающее и азартное зрелище, как собачьи бега, привлекало внимание любителей поиграть. На победу той или иной собаки ставили порой очень крупные суммы! Правда, по существующей традиции ставить на свою собаку считалось неприличным. Зато владелец победившей собаки мог рассчитывать на солидный приз, на сентябрьских ежегодных гонках в Брикстоне он достигал во времена Дика пяти тысяч фунтов!
Породистые борзые собаки, участвующие в соревнованиях, стоят дорого. Ещё дороже обходится их натаскивание и обучение специальными тренерами. В сумме хорошая борзая, способная побороться за приз, обойдётся владельцу фунтов в двести. Зато и щенки от призовой суки стоят недёшево и идут нарасхват.
К бегам допускаются только суки в возрасте от трёх до шести лет. Почему-то суки куда резвее кобелей.
Достаточно кинуть беглый взгляд на борзую собаку, чтобы сразу же понять: это существо создано для быстрого бега, как птица для полёта, как рыба для того, чтобы плавать. Бег – стихия борзой, стремление мчаться вперёд, преследовать добычу заложено у собак этой породы на генетическом уровне.
Когда щенку исполняется полгода, его начинают натаскивать на специальном тренировочном треке, который своей овальной формой и протяжённостью повторяет настоящий. Собаки традиционно бегут одну дистанцию: 2640 ярдов, полторы английские сухопутные мили. Сначала перед собаками пускают приманку – кролика, но уже к концу первого года обучения сообразительные животные перестают в ней нуждаться. Со старта собак выпускают одновременно, группами по три или по пять. Кролик уже не нужен: отставшие псы изо всех сил стараются догнать лидера, срабатывает инстинкт преследования. И вот что интересно: случаи драк на собачьих бегах исключительно редки, борзые – мирная порода, им нравится бегать, а не драться. Будь на их месте коренастые коротколапые бультерьеры, совсем иное соревнование получилось бы! Кстати, собачьи бои тоже исключительно популярны в Англии, особенно в западных графствах. Но эта забава и зрелище для простонародья.
…Обо всём этом и многом другом, связанном с собачьими бегами, рассказал Ричарду виконт Чарльз Тексуорт. Сорокалетний сэр Чарльз, что называется, зажёгся, неподдельный интерес молодого одноклубника к предмету его увлечения был очень приятен виконту.
– Ваш рассказ оказался исключительно интересен, сэр Чарльз, – поблагодарил Дик своего собеседника. – И очень красочен! Я как будто сам побывал на бегах, своими глазами увидел это захватывающее зрелище. Благодарю вас! Вот что значит настоящий знаток!
Польщённый Тексуорт довольно засопел. Виконт не отличался красноречием, и похвала Ричарда обрадовала его сверх всякой меры. Приятно, когда симпатичный молодой человек считает тебя подлинным специалистом, да к тому же искусным рассказчиком.
– Мне хотелось бы поучаствовать в столь замечательных состязаниях, – задумчиво продолжал Стэнфорд. – В них ощущается добрый староанглийский дух! Уверен, люди по ту сторону Ла-Манша не могут понять всей прелести собачьих бегов.
Услышав эти слова, Чарльз Тексуорт вовсе расплылся в улыбке, а его симпатии к молодому одноклубнику резко возросли. Ещё бы! Ричард был очень неплохим практическим психологом, он знал, что, когда и как говорить людям. Виконт Тексуорт прослыл в клубе Брукса ярым консерватором и изоляционистом, всех, обитающих за «Английским каналом», он пренебрежительно именовал не иначе как «этой публикой с континента».
